Пол Мюррей - Скиппи умирает

Над воротами видна красная горящая точка — это лампочка камеры слежения. Поэтому Карл и стоит здесь, вжавшись в забор. Ворота заперты, а заборы высокие, с битым стеклом наверху. Улица узкая, извилистая, тихая и темная, все неподвижно. Только внутри в голове все скачет! Все несется и шумит со скоростью миллион миль в секунду!

Ему в ухо жужжит телефон, и голос сообщает ему, что он позвонил по номеру Лори. Голос называет цифры ее номера по отдельности, как сломанный робот, и просит оставить сообщение после сигнала. Вначале он так и делал — оставлял ей сообщения, вроде: ПОЧЕМУ ТЕБЯ НЕ БЫЛО НА ДИСКОТЕКЕ? ГДЕ ТЫ СЕЙЧАС? ПОЧЕМУ ТЫ НЕ ОТВЕЧАЕШЬ? Но потом ему это надоело, и теперь он оставляет ей только молчание в трубке. Здравствуйте, вы позвонили по номеруномеруномеруномеру, пожалуйста, оставьте сообщение после сигнала…

Молчание

пока связь на линии не отрубается. Потом Карл опять нажимает на кнопку, и все повторяется заново. Теперь он уже не ждет, что она ответит или не ответит на его звонок, — теперь все как будто идет само собой, без его участия: жужжание голос молчание жужжание голос молчание . Но мысленно он видит, как телефон звонит у нее в спальне, звучит песня Бетани, Лори, скрестив ноги в пижамных штанах, сидит на кровати, в доме, где больше никого нет, и смотрит, как на столе мигает телефон, на экране надпись:

а потом телефон умолкает, и на экране появляется конверт с надписью:

она встает и берет телефон, чтобы прослушать сообщение, а в ухо ей вливается только скупое молчание, только звуки уличной тишины — кчччччччшшшшшш , это молчание громоздится в одну кучу с теми молчаниями, которые он уже отослал ей, эти молчания плывут по ее дому, как холодные ломти, отрезанные от ночи, она пугается, она плачет, а потом она вдруг жмет на кнопку, и у нее в комнате уже оказывается сам Карл, он неподвижный и темный, как злой дух в сказке, а с ним вместе являются ночь, холод, деревья, темнота, — все это переносится внутрь дома, все протискивается к ней в спальню, она кричит: что происходит???!!! И принимается бежать…

Зажав телефон подбородком, он вытаскивает из кармана трубочку с таблетками. Он принес их для нее, но теперь их почти не осталось. Он высыпает маленькую пирамидку себе на ноготь и подносит к носу. Это сообщение, которое он отсылает сам себе; он запрокидывает голову и смотрит вверх, на холодные звезды, и ждет прихода, как удара молнии…

А потом он слышит какой-то шум. Это эсэмэска! Это она, — наверно, она следила за ним через систему видеонаблюдения! И теперь она отопрет ворота!

Но сообщение не от нее, а от Барри.

Карлу не хочется сейчас тащиться к “Эду”. Он пишет ответ:

Ответ приходит почти моментально:

Карл страшно злится — он знает, что, как только он уйдет, ворота откроются, он уже видит, как она идет на цыпочках по гравийной дорожке и зовет его: Карл! Карл! Черт! Черт побери Барри!

Но он садится на свой велосипед и мчится назад к Сибруку. Огни вдоль дороги вращаются и испускают сверхъяркие лучи — и он доезжает до цели в рекордное время! Но, когда он заворачивает за пончиковую, ни одно из лиц, которые оборачиваются в его сторону, не принадлежит Барри. Вначале он думает, что произошла ошибка — ну может, он получил неправильное сообщение. А потом вдруг понимает, что ему знакомы все эти лица. Он поворачивается, чтобы пуститься наутек, но кто-то уже дышит ему в затылок, — и вдруг он оказывается на земле.

Это парни — шпана из парка, все четверо. Один из них прижимает его к земле, а другой, нагнувшись в сторонке, делает то же самое с Барри. Барри глядит на Карла из-за торчащих рук и ног глазами, полными слез. Что происходит?

— Два ушлых мудака из Сибрукского колледжа, — говорит гопник с бритой головой громким голосом, будто произносит речь. — Два маленьких педика. — Он обходит вокруг них, держа в руке жестяную банку. Гопник с сальными волосами упирает колено в грудь Карлу. — Вы что, думали, так и будете вечно этим заниматься, да? Думали, вам все с рук сойдет, мы не станем возражать, да? Что, пидорасы?

Кого он спрашивает — Карла? Карл не понимает, он все еще пытается что-то понять, но тут Бритоголовый неожиданно переходит от расспросов к рычанию, как будто он вдруг сбросил маску, а под ней оказался огонь. Карл успевает лишь отметить это, а потом все исчезает, кружится и искрится звездами. В голове у него звенит, он чувствует, как по его лицу бежит что-то влажное.

— Что это? — орет Бритоголовый. — Где ты это достал?

Его нога сочно бьет Карла прямо по глазу. Карл, задыхаясь, мотает головой. Из темноты смятые фары сожженной машины смотрят на него, будто это кто-то сожженный лежит на земле, среди мусора и сорняков.

Сальный обыскивает одежду Карла, шарит по карманам его штанов и куртки.

— Мы тебя убьем, — говорит он Карлу участливым голосом, будто доктор, сообщающий, что укол шприца может причинить небольшую боль.

Он находит бумажник и бросает его Бритоголовому.

— Это уже кое-что для начала, — говорит Бритоголовый.

— Ага, ну вот. — Сальный нашел трубочку.

Бритоголовый берет ее и открывает:

— Вот это вы и продавали? Что это? “Спид”?

Барри пытается что-то сказать, но у него слишком сильно стучат зубы. Бритоголовый открывает трубочку и высыпает себе на тыльную часть ладони горку порошка. Он подносит к ней нос, вдыхает, а потом, подергиваясь, скрещивает руки.

— Погоди-ка, мне это нравится! А-а! — Он выгибает плечи, крутит головой. — Во, блин! Ну и где вы, кретины, достали эту штуку?

Барри — тонким, сиплым, дрожащим голоском — рассказывает ему про таблетки. Он рассказывает с самого начала — и про Моргана, и про девчонок с их диетами, и про мальчишек из младших классов, и про фейерверки.

— Значит, толкали товар богатеньким телкам, — говорит Бритоголовый. — Неплохо придумано, а? Но вам не повезло — вы связались не с теми людьми. — Голос у него стал таким звонким от дурмана, кажется, будто тебя показывают по телевизору. — Давай сюда веревку, — приказывает он кому-то.

Из-за деревьев на краю пустыря выходит гопник с гнилыми зубами. В руке у него синяя веревка. Барри, увидев ее, начинает кричать. Прыщавый парень, сидящий на нем, отвешивает ему шлепок, а когда Барри не унимается, он хватает старую газету, валяющуюся на земле, и запихивает ее Барри в рот.

— Давайте этого сначала, — говорит он и рывком ставит Барри на ноги.

Барри даже сквозь кляп из газеты издает какие-то звуки — визгливое бульканье, будто тонет свинья. По лицу у него бегут слезы, и Карл тоже их чувствует, и в горле у него горячий комок.