Инна Александрова - Свинг

Я возражаю Кате, что вот-де рожают же мусульмане столько, сколько получается, на что Катя отвечает:

— Да, рожают, но рожают быдло, пушечное мясо. Кому оно нужно?

Не нахожу, что возразить, потому что плодить пушечное мясо — не очень достойное дело. Человек нормальный запрограммирован на большее.

Не лучшую услугу оказывают и СМИ. Сама аббревиатура, надо сказать, дурацкая. Говорить СМИ — неправильно. Информация в принципе не может быть массовой или не массовой. Сообщения могут быть массовыми либо эксклюзивными. Вместо СМИ правильнее было бы говорить «средства массовой коммуникации», но аббревиатура трудно произносится, и вопреки здравому смыслу говорим глупость.

СМИ страшно разлагают молодежь и не только ее. Раньше человек каждодневно тяжело работал. Его энергия уходила в труд. Теперь подросток абсолютно ничего не делает. Разве можно назвать «деланьем» то ленивое приготовление уроков, которым он занимается, и еще не каждый день. Учится по-настоящему самая малость. Остальные — даже не знаю, как назвать. Отсюда задача: как изощренней убить время. А сатана в телеящике, принимающий разные обличья, зовет и зовет забавляться. Тут же доставляется и нужная продукция: мордобой, поножовщина, убийства. И вот уже новая «добавка» к сигарете, алкоголю, наркотикам. Нынче выработался современный психотип человека, на лбу которого аршинными буквами написано: «Все дозволено…» А за всем — деньги.

— Наверно, единственное, что может помочь, — говорит Катя, — просвещение и разумные законы, но, к сожалению, среди тех, кто их сочиняет, не видно ни одной светлой личности. Разве помнят они, что семь смертных грехов — похоть, жадность, гордыня, лень, зависть, чревоугодие и насилие — ежечасно разрушают психику, а потом и физиологию человека? Они сами предаются этим грехам.

— Но как и где найти умных и порядочных законодателей? — спрашиваю я.

— Умных в законодатели не пускают, — отвечает Катя. Да они и сами туда не рвутся: очень уж неприятное сборище. И мы пропадаем от внутреннего распада, наступающего под влиянием агрессивного визуального товара, разрушающего необратимо. В отличие же от взрослых подросток, молодой человек не может долго копить в себе негатив, и он выплескивается в виде аффективных поступков. Ребята почти никогда не прогнозируют последствий своих действий.

Соседка — преподаватель английского языка, выезжавшая в Штаты, рассказывала, что там подростки тоже дремучие, но они, американцы, выходят из положения за счет уровня жизни и протестантской этики. Там нет всеобщей озлобленности, которой у нас охвачено почти все население, особенно подростки из бедных семей. И ты покажи мне телеканал, кроме «Культуры», где бы давали им что-то полезное, облагораживающее, где бы вещание было направлено на существо с мозгом побольше куриного и с интересами выше гениталий. А когда оглупленная масса начинает превышать критический порог, достаточно бросить простой лозунг: «В твоих бедах виноват такой-то». Пламя разгорается…

Логика же телемагнатов понятна: хотят зарабатывать, важно продвинуть товар на рынок. И если сцены жестокости привлекают людей (об этом говорят рейтинги), им плевать на всякую нравственность. Телевизионщики сами должны ввести цензуру — внутреннюю. Иначе, как и все, будут страдать — и уже страдают — от насилия и убийств. И тогда не надо устраивать плача по убитому журналисту: он посеял зубы дракона. Образ всегда конструирует реальность.

— Уже почти никто не помнит, — говорит Катя, — как Кенигсберг стал Калининградом. Знают, что прежде был немецким городом, и все. А ведь здесь много того, что следует понимать, чтобы верно интерпретировать то, что происходит сегодня. На лекциях обязательно рассказываю ребятам, о страшной войне, не россиянами затеянной.

Германия была поражена нацизмом, а нацизм — концентрированное, химически чистое зло. Нацизм — попытка с помощью циничной психологии реализовать преступные идеи. Нацизм — ампутация у себя совести вполне разумными и образованными господами. Это — торжество аморального прагматизма. Кровь неизбежно начинает литься, когда кому-то в голову приходит нехитрая мысль: в сжатые сроки обеспечить своему народу счастье. А для этого просто надо убрать тех, кто мешает. Германия такой эксперимент провела в тридцать третьем — сорок пятом годах, когда возглавлял ее Гитлер, пришедший к власти абсолютно демократическим путем. Со своей командой он сумел завоевать симпатии населения и приступить к осуществлению своих идей. Говорят — массовое безумие. Неправда. Массовое безумие не могло столь долго длиться. Много читала по этой теме, пришла к выводу: логика во всем была, хотя абсолютно циничная. Во-первых, Гитлер и его команда начали успешно решать социальные проблемы: народный автомобиль «Фольксваген», автобаны, первые комбинаты бытового обслуживания, кварталы новостроек, решение жилищного вопроса, заграничные круизы для рабочих на «Вильгельме Густлове», даже кампания по борьбе с пьянством. Все началось при нацистах. А ликвидация безработицы, а рост зарплат? Разве люди этого не видели? Видели, радовались и шли за нацистами.

— Но откуда Гитлер брал деньги? — спрашиваю я.

— А богачи, вроде Тиссена и Круппа? Уламывали всех вместе и поодиночке. Германская промышленная элита с самого начала знала и про концлагеря, про предстоящую войну. Ну, а вторыми «помощниками» стали евреи. Антисемитизм был раскручен до такой степени, что богатые евреи удирали в Америку, оставляя состояния немцам. Кто победнее — того заключали в концлагеря. Их даже небольшие сбережения шли в общую германскую казну. В тридцать восьмом, во время погромной «Хрустальной ночи», многие немцы говорили: «Богатых евреев оберут вожди, нам — что останется». И шли громить магазинчики соседей, с которыми прожили бок о бок десятки лет. Одним из главных постулатов нацизма было уничтожение «злокозненного всемирного еврейства». И уничтожали.

— Кать, нынче в июне в Берлине суд рассматривал вопрос о праве бывших советских военнопленных на компенсацию. До сих пор эти люди не считаются жертвами нацизма. Какая-то немецкая фрау Эльга, у которой отец был начальником концлагеря, полагает военнопленных жертвами нацизма и посылает им деньги, а наше родное правительство, Дума и прочая власть не издали ни одного закона, по которому бы эти несчастные могли хоть что-то получить.

— Да, это так, но продолжу: в августе сорок пятого в пригороде Берлина, в Потсдаме, прошла конференция, на которой решались вопросы политического, экономического и территориального устройства Европы. На конференции было решено отторгнуть от Германии провинцию Восточная Пруссия и поделить ее между Советским Союзом и Польшей. Польше отдали две трети, треть — Кенигсберг и Земландский полуостров — отошли России.