Ирвин Шоу - Допустимые потери

Очутившись на улице, Деймон удивился. Было уже около половины шестого, солнце угасало. Нью-Йорк представлял собой сотни Великих Каньонов, запруженных людскими толпами, и свет умирающей звезды сиял над равнинами Нью-Джерси. Все большие магазины уже закрывались. Теперь все в порядке с музыкой, и можно наслаждаться ею до конца жизни, а вот с книгами — хуже. Он вспомнил, сколько их исчезло из его библиотеки. А сколько не прочитано — все не хватало времени; придется наверстывать упущенное в Коннектикуте. Конечно, когда он вернется к своей обычной бережливости, станет самим собой, он придет в ужас от того, как провел этот день, но сейчас он не мог отделаться от воспоминаний об исчезнувших книгах и о тех, которые он одалживал у друзей или в библиотеках и потом был вынужден возвращать. К счастью, он вспомнил, что большой книжный магазин на Пятой авеню открыт весь вечер. Когда он приехал в Нью-Йорк, это был город книжников, каждая улица предлагала км магазины и лавчонки, обильно запорошенные пылью, где старый продавец в очках, когда ты спрашивал у него какой-то том, отвечал: «Думаю, что знаю, где искать эту книгу».

Затем лез куда-то на скрипящую полку и минут через десять возвращался, скажем, с учебником Бурке «Покорений колоний» или с первым изданием киплинговских «Казарменных баллад». Все лучшее смыто волной времени, подумал Деймон, охваченный ностальгией. «Никогда, — каркнул ворон, — никогда». Никогда.

Не оглядывайся назад. Думай только о том, что впереди. У каждого поколения свои проблемы и желания. Пространство стало одним из самых дорогих предметов потребления на этом крохотном перенаселенном клочке суши, омываемом водой. «Распродано» — вот что легко могло бы стать девизом каждого издательства, с которым ему приходилось теперь иметь дело. Не поддавайся чувству печали, скажи мне, сколько книг Скотта Фицджеральда можно было найти, когда он умер, не считая тех редких и дорогих изданий у торговцев, чьи имена печатаются мелким шрифтом на последних страницах «Нейшн» и «Нью Рипаблик». И не забывай, что самые крупные бестселлеры последних лет уже валяются в мусорных корзинах.

И все же сокровища можно раскопать. Идя по Пятой авеню, Деймон мысленно составил их список. Он был огромен. Остановившись у светофора, вдруг ясно представил себе, чем занимался весь день и продолжает заниматься. Он выстроил завершенную или полузавершенную стену из вещей вокруг себя и тех, кто был рядом с ним — Шейлы, плечи которой в течение долгих зим будет кутать купленный им мех, мисс Уолтон с вечными цветами на ее столе, — ей теперь будет тепло, Оливера, щеголяющего в своем новом блейзере на будущих праздниках на Лонг-Айленде, да и себя в своем кожаном пиджаке, которому не будет сноса. Книги, мысленно включенные им сейчас в список, составят его собственную обширную библиотеку, и потребуются десятилетия спокойных дней и вечеров, чтобы одолеть ее. Почти вплотную Деймон столкнулся со смертью, с Заловски, но в этот прекрасный апрельский вечер он поверил в свое будущее и радостно направился в магазин, улыбаясь при мысли, что, если даже Заловски как-то и доберется до его денег, покупки этого дня значительно уменьшат его улов.

Как бы там ни было, новый телевизор ему не нужен, хотя тот, что стоял у них дома, был маленьким, по экрану вечно шли волны, и он ломался чаще, чем работал. Телевизор в будущее брать не стоит. Он принадлежит сегодняшнему дню, сиюминутности, и нельзя допустить, чтобы похитил завтрашний день. Когда он отправится в Коннектикут, то пожертвует его Красному Кресту.

В книжном магазине первым делом Деймон заказал полное собрание стихов Йетса в честь Мориса Фитцджеральда и для Оливера, чтобы тот читал их в свободное от вечеринок время. Помедлил перед полками, выбирая то, что может быть интересно мисс Уолтоп. Она же не будет носить свитер двадцать четыре часа в сутки. Остановился на поэме Эмили Дикинсон — сухое слово утешения, которое в Новой Англии передается от одной старой девы к другой и смягчает их одинокие ночи в Нью-Йорке.

Первое, что он взял для себя, — большое двухтомное оксфордское издание «Словаря английского языка», набранное таким мелким шрифтом, что к изданию прилагалось увеличительное стекло. Пытаясь оправдать свою экстравагантность, Деймон подумал, что слова — его профессия, и если хоть что-то в этом столетии осталось неизменным, то, конечно, только английский язык.

Затем он заказал прекрасную копию «Библии короля Джеймса», набранную крупным элегантным шрифтом. Его собственная была истрепана и помята, страницы ее пожелтели, и ему казалось, что с каждым годом шрифт становится все мельче и мельче.

Потом внезапно он взял себе «Дон Кихота» Сервантеса, избранные эссе Эмерсона, «Записки» Гонкуров, «Потерянный рай» Мильтона, «Приключения Николаса Никльби» Диккенса, «Братьев Карамазовых» Достоевского и «Восстание масс» Ортеги, «Смерть конфедерата», полную биографию Роберта Э. Ли и, чтобы уравновесить выбор, воспоминания генерала Гранта и «Доктора Фаустуса» Манна ( «та обнаженная башня Илиума — на ней Елена прекрасная одарила меня бессмертным поцелуем» ), и грустно подумал о том, в каком смысле слово « обнаженная » употребляется в наши дни. Кроме того — поэзия Гюго и Рембо на французском. Его ждут долгие часы погружения в чужой язык, на котором он не говорил, в сущности, после окончания колледжа. Кто знает — вдруг им с Шейлой захочется попутешествовать зимой, когда станет трудно выносить ветер с моря. Боссуэлловские «Лондонские дневники» станут еще одним видом путешествия.

Большинство этих книг он в свое время покупал, щедро давал почитать друзьям, у которых они и застревали. Надо вновь собрать все самое ценное, что было утеряно.

Список, который Деймон наконец вручил продавцу, вырос до ста наименований. Крохотная капля в безбрежном море литературы, мостик через века от греческих драматургов до Сола Беллоу. Захвачу завтра, сказал он продавцу и заказал еще. Пусть продолжается экстаз. Возблагодарим дорогую миссис Женевьеву Должер с ее «Погребальной песнью», сделавшую возможным этот день, Да будет благословенно ее сентиментальное сердце домашней хозяйки, пусть все ее пироги будут круглыми и вкусными! И пусть Заловски проклинает эти никому не нужные приобретения, на которые идут уже его, как он, наверно, считает, средства. И пусть в его голосе звучат нищенские нотки вместо угрожающих. Стоя у прилавка и проглядывая длинный список книг, Деймон почти с радостью решил, что отключит автоответчик, сам будет поднимать трубку и спокойно согласится на встречу с Заловски, куда отправится спокойно и презрительно — в любое время и место. Сегодня он приобрел амулет, талисман, который защитит его. Пусть это было глупо, но так он чувствовал и так был готов действовать.