Наталья Никишина - Женское счастье (сборник)

Милочка, борясь с непрожеванным куском, молча замотала головой. На ней висели еще два срочных материала и невычитанная полоса.

— Сегодня не могу, Катюша, дел полно! — не менее ангельским голосом ответила наконец она.

— Ничего, вечерком сделаешь.

Хорошо ей говорить, у Милочки каждый вечерок был заполнен домашними делами. Мама ее частенько брала работу на дом, накапливались хозяйственные хлопоты, а главное — пятилетний Милочкин сын Мишка требовал заботы и внимания хотя бы по вечерам. Но Катерина не отвязывалась и настаивала на своем. Мало-помалу в ее богатом оттенками голосе появились металлические нотки, а в Милочкином зазвучали слезы. Редакционный коллектив не без удовольствия прислушивался к ссоре: Катерина частенько норовила свалить хлопотную работу на кого-нибудь другого, а себе забирала выгодно подчеркивающие ее интеллект интервью со звездами и политическим бомондом. На сей раз кроткая Милочка оказала ей сопротивление, и все тихо балдели от происходящего. Ехидная Лякина тихонечко шепнула литредактору Светику: «Бодался теленок с дубом!» Теленок, то есть Милочка, бодалась недолго. Катерина наконец изложила суть задания: нужно было сходить в детский приют и сделать о нем очерк, а уж потом она лично напишет о бизнесмене и политике Владимире Волине, который это учреждение организовал и содержит.

Детский приют, с точки зрения Милочки, относился к категории главных вещей, и поэтому она все-таки согласилась. Катерина, удовлетворенная исходом дела, упорхнула куда-то, а в редакции разгорелся диспут о том, следует ли потакать Катьке в ее карьерных и личных планах…

Ни для кого не было секретом, что девица ищет выгодную партию, да не просто выгодную, а ошеломительно выгодную. Милочка часто недоумевала: неужели Катерина не видит, с каким обожанием смотрит на нее редакционный шофер Митя, человек загадочный и красивый?…

Позвонив по телефону, который ей оставила Катерина, Милочка неожиданно выяснила, что этот Волин хочет сам предварительно побеседовать с журналисткой. Более того, он желал побеседовать с ней немедленно. В результате Милочка чинно-благородно поехала на редакционной машине, что случалось с ней весьма редко.

В дороге она не болтала с Митей, а думала о сиротах из прию та. О том, как страшно будет ей смотреть им в глаза и как тяжко будет потом писать этот материал…

Милочка вдруг вспомнила о том, что Мишка несколько раз будто бы невзначай говорил о том, что его приятелей из детского сада забирают домой папы. А в три года ткнул пальчиком в Пушкина, чей портрет украшал книгу сказок, и заявил: «Это папа!» Милочка тогда засмеялась и сказала, что его выбор неплох, но ночью плакала…

Она понимала, что рано или поздно сыну придется все объяснить. Объяснить, почему он растет без отца, почему мама родила его так рано, почему у него нет многого из того, что есть у других детей. Но ведь не теперь же, когда ему всего пять лет! Милочка вообще гнала от себя воспоминания.

Воспоминания о том чудесном, том ужасном, том главном июле, когда внутри нее зародилась Мишкина жизнь.

Мама отправила Милочку в село к дальним родственникам, чтобы она попила парного молочка и спокойно, не отвлекаясь на глупости, подготовилась к экзаменам в институт. Цвели травы на лугах, пели птицы, и вода в пруду была прогрета солнечным теплом.

Бледненькая городская Милочка позолотела от загара, и всю ее переполняло легкое, словно птичья трель, счастье. И здесь явилась любовь. Первая и главная. Это был Володя, то ли дачник, то ли чей-то знакомый, живший в доме по соседству. Взрослый, красивый, умный. Сначала они болтали через ограду между двумя садами, потом он стал помогать ей зубрить английский… За две недели Милочка прошла все стадии влюбленности: от невозможности поверить, что она действительно нравится этому темноволосому, уверенному в себе мужчине, до безоглядной, всепрощающей и безрассудной страсти.

Короткой летней ночью в саду, среди света луны и лиственных теней, она отдалась ему со всей простотой и безмятежностью никем никогда не обманутого существа…

Он был так нежен и так благодарен!

А потом он исчез. Просто однажды утром не вышел в сад.

И днем не вышел. И вечером.

Конечно, Милочка надеялась и торчала в селе чуть ли не до самых экзаменов, но Володя так и не появился…

Милочка все же поступила в институт, но учиться не смогла… Оказалось, что она беременна. Они с мамой поговорили-поговорили и решили рожать.

А потом появился Мишка, и Милочка ни в чем не раскаивалась… Разве только чуть-чуть в том, что, выспросив все про любимые Володины книги и рок-группы, зная, что больше всего он любит землянику и соус ткемали, немодного писателя Драйзера и БГ, грузинское вино и звезду Альтаир, она так и не поинтересовалась его адресом и фамилией…

Входя в роскошный офис господина Волина, Милочка выбросила из головы все, кроме работы, и приняла строгий вид, который, как ей казалось, должен отличать серьезную, преуспевающую журналистку.

Но охранник отнесся к ней несерьезно и грубовато спросил:

— Девочка, ты к кому?

Но уже после того как Мила предъявила удостоверение, очень извинялся. Несколько обескураженная таким несолидным происшествием, она вошла в приемную, откуда холеная секретарша пригласила ее в кабинет к господину Волину.

Солнце почему-то било прямо в окна кабинета, хотя на них висели жалюзи. Это страстное, что-то напоминавшее солнце, не давало Милочке как следует разглядеть хозяина кабинета, который встал при ее появлении. Походив уже по всякому высокому начальству, Мила знала, что далеко не все из новых джентльменов утруждают себя вставанием при виде дамы…

Волин начал что-то говорить по работе, а Милочка все никак не могла сообразить, отчего ей так странно и горячо в груди. Но вот что-то сместилось в ней, больно и нежно и… она узнала!

Напротив нее сидел Володя. Ее первая, главная любовь, отец ее Мишки.

Милочка машинально кивала и писала что-то в блокнот, но ничего не слышала и не понимала.

«Он не узнал меня! — думала она. — Я ничего для него не значила… Смешное маленькое приключение… А я-то, дура, насочиняла себе, что с ним произошло что-то ужасное, какая-то катастрофа… Верила, что только смерть могла разлучить нас… А вот и не смерть, а просто обычная жизнь, деньги и денежки».

Кажется, Волин закончил говорить и теперь выжидательно глядел на корреспондентку. Милочка встала и молча пошла к двери. Несколько удивленный таким поведением журналистки, хозяин кабинета сделал несколько шагов вслед. На его лице отразилось смутное беспокойство. Милочка обернулась, глянула прямо на него и увидела, что он стал старше и как-то значительнее, а в глазах появилась жесткость…