Наталья Никишина - Женское счастье (сборник)

И вот случай представился. Она заарканила настоящего олигарха. Катя бегала к его пресс-секретарю как на работу. Олигарх упорно не понимал, зачем интервью с ним нужно газете для домашних хозяек. Вот бизнес-журнал — это другое дело! У него никак не находилось времени для встречи с Катериной: то у олигарха была поездка за границу, то судебная тяжба…

Но наконец-то свершилось: Катя к нему попала! Она недаром продумала свой облик для этой встречи еще много месяцев тому назад. Она вошла строгая, стильная, но за этим скромным обаянием проглядывала особая грустная утонченность тургеневской барышни. Недаром Катя изучала последние журналы и кинофильмы, словно учебники жизни. Олигарх Николаев просто обалдел! Он купился! И в конце беседы дал самый-самый личный, секретный номер телефона и попросил позвонить послезавтра вечерком, дабы отметить знакомство в каком-нибудь уютном месте.

От размышлений о предстоящем свидании Катю оторвало окончание конференции. Она села в машину и велела Мите ехать к ней домой. «Черт с ней, с этой конференцией, — решила она, — потом по буклетам что-нибудь изображу!»

Митя, как всегда, молчаливый и спокойный, оценил Катин возбужденный вид и поинтересовался:

— Что случилось?

Митя был не только редакционным шофером, но и Катиным приятелем. Эта дружба началась еще пять лет назад, когда Катя только пришла работать в редакцию. У нее тогда не было квартиры, почти все деньги уходили на оплату снимаемой жилплощади. И Митя здорово помогал ей. Подкидывал иногда денег, подкармливал. Они часто болтали о всяких книжках. Митя был человеком странным и особенным. Катя знала, что он служил в Афгане. Окончил университет, кажется, исторический факультет. Мог бы по примеру других афганцев неплохо устроиться по охране фирм. Или, как многие мужчины из Катиного окружения, заняться коммерцией. Но Митя ничего этого не делал, а крутил баранку редакционной «Волги». Сам ее ремонтировал. А по вечерам бесплатно занимался с ребятами восточными единоборствами в каком-то жэковском клубе.

Впрочем, об этом он Катерине не рассказывал, она сама увидела заметку о Мите в городской газете «События». Катя вдруг захотела рассказать Мите, какой счастливый билет она вытянула. Она смущенно засмеялась и сообщила:

— Мечта сбывается, Митяйчик!

Внезапно впереди обнаружилась солидная пробка. Митя, ставший в это время еще более суровым, вдруг предложил:

— Давай вывернем во двор. Я тут живу. Попьем кофе. Как раз пробка рассосется, и я отвезу тебя.

— Давай! — неожиданно для себя согласилась Катя. Ей еще не доводилось бывать у Мити в гостях. Когда они только подружились, он почему-то ее не приглашал, а последние год-два ей самой было не до того.

Заехали в старый дворик, скрытый домами от шума и смога проезжей части. Во дворике вовсю цвела ранняя сирень.

— Господи! Уже сирень цветет, а я и не заметила! — ужаснулась Катерина.

Пока Митя закрывал машину, она отщипнула кисточку и внимательно всмотрелась в нее: нет ли пятилепестковой. Все цветочки были с пятью лепестками.

— Митька, смотри, сирень волшебная! — поразилась Катя.

— Сорт такой, — скупо улыбнулся Митя. — Пойдем, а то баба Вера сейчас разорется — она за ней бдит.

Они поднялись на третий этаж и вошли к Мите. В его жилье было удивительно чисто и опрятно. Просторная комната. Отличный музыкальный центр. Много книг. Катя подумала, что у нее в доме куда больше беспорядка. Веточку сирени поставили в фужер и сели пить кофе, который Митя сварил очень быстро. «Я бы три часа искала, где у меня что», — снова удивилась Катя.

— Тебе что включить? «Аквариум»? Стинга? Шумана? — поинтересовался Митя.

— Полегче! — засмеялась Катерина. — Джазик какой-нибудь!

Приглушенно звучал Армстронг. Пили кофе. Катя смотрела на Митю. Митя смотрел на Катю. И она вдруг почувствовала, как между ними начинает сгущаться пространство. «Вот еще! — подумала она. — Совершенно не ко времени.

Николаев ждет меня сегодня. А там, за его довольно жирной спиной, — яхты, острова и храмы Италии!»

Николаев вдруг вспомнился ей особенно отчетливо. Не как символ богатства, а как усталый, немолодой человек с лысиной. Лысина, конечно, Кате не нравилась. Как-то она брала интервью у одного старика восьмидесяти лет, из тех еще, настоящих дворян. Тоже лысый был дедушка. Но, помнится, Катерина тогда залюбовалась формой его черепа, изящ ной, благородной. А у Николаева голова была круглая, даже приплюснутая. «Вот Митька и лысый был бы красивый, как тот старик! — почему-то подумала Катерина. — Хотя при чем тут Митька?! Я все уже для себя решила, и редакционный шофер тут явно ни при какой кухне!»

А Дмитрий стоял у окна, смотрел на Катерину, и в глазах у него были мука и свет любви.

— Катя, девочка, скажи мне, что с тобой сегодня? — необычно нежно вдруг спросил он.

Катя задохнулась от догадки. Да какая к черту догадка! Она всегда знала! Конечно, всегда, с самого начала! Как знает любая женщина, что она желанна, что она бескорыстно и тайно любима. Просто ей не хотелось об этом думать. Митька был таким надежным и удобным другом и ни на что не претендовал…

— Митенька, — ушла от ответа Катя, — ну сколько ты будешь так жить?

— Как так? Не как все?

— Ну да. Мог бы…

— Я знаю, Катюша, мог бы заколачивать бабки, изображать крутого, убивать. Наверное, мог бы. Но не хочу!

Катерина замолчала. А Митя неожиданно подошел к ней и коснулся ее волос, потом щеки… На мгновение Катя прижалась к нему, потерлась лбом о чуточку колючий подбородок, подняв глаза, увидела твердый рот и впадины под скулами.

Но тут же оторвалась, отошла к стене, перевела дыхание.

— Митенька, прости! Не надо сейчас ничего!

Митя помолчал и жестко проговорил:

— Ну, тогда поехали! Куда изволите везти вас, Екатерина Михайловна? Домой? В офис?

— Не надо так, Митя, — жалобно попросила Катерина, — не сердись!

Поехала она домой. Приняла ванну. Выпила сок. Светлые весенние сумерки вошли в комнату. Следом за ними вошла тоска. Но какая необычная, какая нежная тоска!

Катя представляла себе, что там, на другом краю города, сидит в своей комнате Митя. Что Гребенщиков поет что-то созвучное Митиным философским мыслям. И так сладко-сладко было представить Катерине, как она входит в его дом и прижимается к нему, как он говорит ей нежно: «Катя, девочка…»

Но разве можно было ради этого, такого эфемерного и сомнительного счастья отказаться от лелеемого всю жизнь блистания! Катя постаралась взять себя в руки.

Заставила себя думать, в чем она явится к Николаеву, что будет лепетать. Именно лепетать! Николаев не должен заподозрить, что она умна и образованна. Нельзя вспугнуть эту жар-птицу! Катя так хорошо знала все, что должно было случиться. Она уже видела утро их первого с Николаевым дня. Помнила, как независимо и необременительно должна повести себя. Продумала даже второе свидание, самое важное, как утверждают психологи.