Вячеслав Сухнев - Встретимся в раю

Пока патрули садились, полковник представил их Гусеву и для каждого нашел доброе слово. Майор усмехнулся:

— Вы их, Денис Вячеславович, будто женихов, нахваливаете… А я не невеста. Посмотрим, каковы они в деле. Тем более, что больше придется работать не батоном, а головой.

Полковник переставил на столе какие-то безделушки и сказал:

— Майор Гусев назначен к нам командиром спецподразделения. Мы отобрали лучших людей. Со временем подразделение станет большой самостоятельной частью. А пока… Майор Гусев объяснит ваши цели и задачи. Прошу, Леонид Вадимович.

Гусев неспешно пошел по кабинету, заложив руки за спину. Полковник поежился — очень уж майор напоминал своего папеньку, Диму Бешеного. Тот так же, прогуливаясь по кабинету, раздавал втыки и цеу. Майор остановился у подоконника, исподлобья поглядывая на патрулей:

— Цель у нас будет одна — давить любую сволоту, которая покушается на устои государства. Вот раньше вы выходили на маршрут, чтобы охранять общественный порядок, покой граждан. Теперь будем охранять безопасность государства. Чувствуете разницу? Поддатые хулиганы, камикадзе с пластиком, бомбилы и рэки — забудьте о них. Наша задача — выявлять и обезвреживать любыми, подчеркиваю, любыми способами нелегальные сообщества, которые пытаются изменить и даже уничтожить существующие государственные структуры. А такие у нас имеются…

Кухарчук нашел взглядом Чекалина и осторожно подмигнул ему. Тот вытер вспотевший от напряжения мысли лоб.

— Наши части решено назвать ПОГУ, — продолжал майор Гусев. — Подразделения охраны государственных устоев. Не сразу, замечу, не сразу эта идея прижилась. Попервости она встретила визг. А ее авторов поставили раком на парламентской комиссии по соблюдению законности. Распустили сопли демократы! Либеральная шелупонь испугалась нового гестапо…

Да уж, подумал полковник, вспоминая, как в конце сентября Бешеного чуть не вышвырнули со службы. Все ему в строку пошло: и бонапартизм, и попытки уйти из-под контроля управления по борьбе с терроризмом, и неудачное расследование покушения на председателя Европарламента. Но руководство Трудовой партии прикрыло Бешеного, и даже президент не смог ничего с ним поделать. Мало того, партизанская идея Димы получила одобрение на осенней сессии Госдумы. Решили попробовать, в порядке эксперимента, создать спецподразделения в Москве, Петрограде и некоторых крупных региональных центрах. Вот как случилось, что сопляк, заработавший на погон белого орла с помощью спортивного помоста и родства с генералом, ходит по кабинету командира дивизиона и разглагольствует.

— Да, напустили в штаны либералы… Чует, значит, кошка, чье мясо съела! Спрашивается, отчего порядочный человек, законопослушный гражданин, должен бояться тайной полиции, которая занимается только политическими диверсиями? Ну ладно, хрен с ними… Отныне, независимо от звания и выслуги, вы все будете получать унтер-офицерское жалованье. Ну, и льготы к нему. В ближайшие дни перетащите манатки из казармы в квартиры. Городская дума пошла навстречу в жилищном вопросе… Каждому из вас будет выдана ссуда на гражданское шмотье. Что покупать — посоветую дополнительно. Вы должны учиться. В первую очередь — не выделяться из толпы, не светить мордой. Ясно? Если есть старые профессии… Токарь, пекарь там или водопроводчик — вспоминайте. Придется работать по легенде, обговорим систему связи. Вот такие дела.

Патрули застыли. Жамкин разглядывал свои руки. Должно быть, вспоминал рукавицы-верхонки…

— Если есть сомнения, — повысил голос майор, — если кто не хочет или не может… Насильно не заставляем. Возвращайся в патруль — никто не упрекнет. Но уж если взялся за гуж! Никаких стонов… Потребует дело, чтобы ты сутки лежал мордой в грязи, — лежи. Но дело сделай! Слабаков не надо. А с предателями и болтунами разговор короткий. Предатель будет до самой смерти украшать Таймыр, а болтун — охранять его в конвойных войсках. Тоже до самой смерти. Есть желающие дать задний ход? Молодцы. Тогда у меня все.

Гусев сел на место и спросил полковника:

— Может, напутственное слово скажете, Денис Вячеславович?

— Скажу, — вздохнул тот. — Жалко расставаться, ребята, честное слово! На моих глазах выросли. Пришли щенками, а теперь — вон какие гвардейцы… Отныне будем встречаться только на конспиративных совещаниях. Одно хочу сказать. Любите Отечество, все остальное приложится! Помните, что Родину-матушку защищаете. Традиции у подразделения хорошие. Оно ведь не вчера создавалось, если честно, и не сегодня. Было и Третье отделение, и ГПУ. Может, кто-то плоховато знает историю, так я скажу: едва на жандармерию, на политическую полицию начинало плевать правительство, едва разные крикуны требовали гласного контроля над операциями охранки… Государство тут же начинало разваливаться. Значит, чем крепче тайная полиция, тем крепче государство.

Лучшие умы когда-то сотрудничали с охранкой — писатели, актеры, ученые. Привлекайте этих людей, опирайтесь в своей деятельности на народ. Я не устану повторять — больше контактов с домовыми комитетами. Народ все видит. Вам, ребята, выпала великая честь — восстановить былую славу державной охраны! Вы — первые ласточки в обновленной России. За вами пойдут другие. Так служите же с честью, чтобы мне, вашему командиру, не было стыдно!

У полковника в голосе слабина прорезалась, руки на столе дрогнули. Какой артист пропадает, подумал Кухарчук, с подобающей случаю торжественностью на лице внимая командиру дивизиона. Нет, вовсе не дураки создавали когда-то в милиции политорганы, подумал Гусев. Денис Вячеславович, судя по рассказам папашки, был хорошим замполитом — вон как вдохновенно спел арию Отца-Командира!

Совещание у полковника закончилось. И после еще одной напутственной беседы Кухарчук с Гусевым занялись устройством на новом месте. В дивизионе им отвели несколько комнат на втором этаже. Монтажники устанавливали здесь электронную картотеку, мощную радиостанцию, пульт прослушивания телефонной сети, видеомониторы, средства записи. Кухарчук то и дело совался к монтажникам с расспросами, цокал языком от восхищения, разглядывая ящики с наклейками лучших японских и германских фирм.

Потом они долго сидели над расписанием занятий, причем Кухарчук настоял, горячась, на включении в программу практикумов по психологии и актерскому мастерству. Вот тогда Гусев и сказал, усмехаясь:

— Теперь вижу, что полковник не соврал, когда нахваливал. Хорошо, что ты неравнодушен. Особенно к технике. Между нами, очень не люблю валандаться со всякой электронной хреновиной. И с психологией — тоже. Догнать, поймать голубчика, врезать по морде, чтобы уши отвалились, — это мое! И если бы не отец… Ты ведь знаешь, кто он?