Вячеслав Сухнев - Встретимся в раю

Катастрофически обернулось обильное выпадение пепла для льдов Антарктики — почти вся береговая линия от моря Росса до моря Уэдделла очистилась от ледяного покрова, лишь на пиках гор Элсуэрта да на вершинах Земли Мэри Бэрд сохранились языки ледников. Оползни и грязевые потоки напрочь снесли американскую научно-исследовательскую станцию «Сайпл». Но не бывает худа без добра. Неподалеку от залива Гулл аргентинцы со станции «Хелераль-Бельграно-У» обнаружили в открывшемся горном разломе целое кладбище доселе неизвестных науке динозавров, что еще раз подтвердило теорию об очень позднем в геологическом отношении оледенении шестого континента.

Подъем воды в Мировом океане вызвал затопление множества прибрежных поселений, перестали существовать целые острова и архипелаги, особенно в приэкваториальных широтах, где приливная волна была особенно высока.

Больше всего человечество донимали непредсказуемые колебания климата. Когда над Скандинавией бушевала летняя гроза — в Сахаре кружилась метель. На Северном Кавказе лопался от мороза созревающий виноград, а где-нибудь под Воронежем в конце ноября начинали выходить в трубку озимые… И все же парниковый эффект, вызванный шубой пепла в атмосфере Земли, проявлялся достаточно циклично, постепенно затухая. Сильные оттепели зимой становились в средних широтах все короче. Ученые предсказывали возвращение годового температурного оптимума уже к тридцатым годам. Если, поправлялись ученые, к тому времени не случится еще какой-нибудь глобальной неурядицы. Но до обещанных благословенных тридцатых надо было дожить, а пока в конце декабря вязкий сырой воздух пропах прелью, на обочинах дорог, на мокрых луговинах и лесных полянах поднялась, обманутая теплом, жидкая бледная трава.

Резкое потепление климата расстроило планы «Электронной игрушки». Дороги к полигону, где испытывалась продукция фирмы, развезло. Тяжелые тягачи и самоходные установки вязли на лесных проселках. Но именно в это время Александру Александровичу Сальникову, номинальному главе фирмы, и Валерию Самойловичу Клейменову, генеральному конструктору производства, загорелось, как говорится, провести испытания нового изделия, хотя сначала их рассчитывали развернуть не раньше марта.

На исходе ночи от ворот завода в Подлипках отошел небольшой автопоезд. Головным катил армейский вездеход, в котором ехали Клейменов, ведущий инженер Зотов и взвод охраны. После с небольшим интервалом двигались три длинных фургона со стандартными надписями: «Мин. удобрения. АО „Воскресенск“». Замыкал колонну тягач с пульманом, везшим испытателей и еще десяток охранников.

Через два часа Зотов доложил по радиотелефону лично Александру Александровичу, то бишь Коту, что прошли Тверь.

— Клейменов что делает? — одышливо спросил Кот. — Спит? Ладно… Видишь, Зотыч, и без вертолетов хорошо обошлись. Ну, брякни из Торжка, как там сложится.

Зотов из Торжка «брякнул», а потом — из Кувшинова. До поворота на полигон они проехали еще около сорока километров — самую тяжелую часть пути. Наспех бетонированная, вся в рытвинах и гнилых лужах, дорога заканчивалась в мертвой деревушке Купишихе. Здесь вездеход и остановился. Зотов вызвал полигон и предупредил дежурного, что поезд прибудет с минуты на минуту.

Дожидаясь фургонов, которые отстали на разбитой бетонке, конструкторы вышли из машины размяться. Тихо и чисто было вокруг. Только что взошло солнце, и колея вездехода блестела от скапливающейся воды, словно по короткой сквозной улице просыпали две дорожки стекла. Молчали избы в разросшихся одичавших садах, молчало небо, лишь один звук нарушал тишину — тоненько поскрипывал колодезный журавль, и на этот тонкий запредельный скрип немедленно пошли Зотов с Клейменовым. Они остановились у трухлявого, сложенного из побелевших осиновых плашек колодца, Клейменов поймал истлевшую до рыжих струпьев железную цепь.

— Как пусто и печально, — огляделся он. — А все равно хорошо… Выгонят — сюда жить приеду.

— Волки заедят, — усмехнулся Зотов.

— Ничего… С ними-то я быстрее найду общий язык, чем с некоторыми нашими… общими знакомыми.

Поскольку Клейменов опекал СГБ, с Зотовым они виделись часто и успели коротко сойтись. Да и коттеджи у них в Митино стояли рядом. Клейменов чем-то напоминал Зотову старого приятеля, Лимона, — такой же нескладный, рукастый и злой на язык.

Показались фургоны. Зотов с Клейменовым смотрели, как сползают с бетонки на гравийный проселок тяжелые машины. Все три прошли хорошо. К конструкторам подбежал Рудик, шофер Зотова, доложил:

— На выезде из Высокого у машины испытателей неполадки в электропроводке. Обещают исправить не раньше чем через полчаса.

— Эх, в гроба и в надгробные рыдания! — С Клейменова мигом слетело лирическое настроение. — На неисправной технике… Вернемся — распущу главного механика!

Зотов и Клейменов были одеты так же, как остальные участники испытаний — в десантных теплых комбинезонах и кепках с наушниками. Только над кармашками слева у них светили отражающие красные треугольники — знак высшей касты технарей. Да оружия, в отличие от охраны, они не носили.

— Поехали, — сказал Клейменов. — Не будем дожидаться.

Фургоны уже благополучно скатились с откоса и теперь шли через полузатопленную пойму речки Волошин. Ее в сухое лето можно было переплюнуть, а сейчас невысокая вода скрыла луговину, и отдельные высокие кочки торчали, словно островки. Дорога в некоторых местах уходила под воду, машины проваливались по самые ступицы. Водитель головного фургона выпрыгивал из машины и брел, раздвигая тихую синюю воду, до очередного подъема — проверял дорогу.

За поймой, подсвеченной маленьким зимним солнцем, начиналось редколесье из кривых берез и немощных, пожелтевших елок. Именно здесь, между верховьями Волошин и соседней речки Большой Коши, располагался полигон «Электронных игрушек». Еще несколько лет назад местные жители ходили на болота в междуречье по клюкву, но теперь гусеницы тягачей и пневмоподушки вездеходов изодрали и намертво вдавили в развороченную почву все ягодники.

Клейменов оставил у поворота на гравийку охранника с рацией — для связи и ориентирования отставшей машины. Затем вездеход с конструкторами пустился в плавание через пойму. На увале, за редколесьем, неподалеку от давно заброшенной узкоколейки, по которой вывозили торф, стояли вагончики испытателей, передвижная электростанция, штабной блок из пенобетонных плит, тренога с тарелкой космической связи и бытовка с баней и столовой.

— Господин генеральный конструктор, — обернулся с переднего сиденья Рудик, — что-то штаб молчит. Вызов проходит хорошо, а никто не отвечает.