Olga Koreneva - Интимный портрет дождя или личная жизнь писательницы. Экстремальные мемуары.

Мама познакомилась с отцом незадолго до войны — она в то время училась в Московской консерватории. Это был день трагический — погибла папина мама, моя бабушка Соня, о которой я потом столько слышала и на которую, говорят, я похожа. Папе тогда было восемнадцать. Война разлучила моих родителей, но потом они снова нашли друг друга (это целая история, но останавливаться на ней я не буду), чтобы никогда не расставаться. Родителей почти всегда видели вместе. Даже стиркой и уборкой занимались вместе. Вдвоем шли в магазин, когда обламывались им деньги, до отказа забивали холодильник продуктами, чтобы хватило на-подольше.

Они очень любили деревню в лесу, где на все лето снимали дачу. На дачу мы ехали на грузовике, со всеми пожитками и рыжим Алтыном. Это было весело и далеко. Деревня Протасово, леса, две реки, поля с пшеницей и горохом, грибы и ягоды. В лесу за домом была «Ежовая поляна» — так придумал папа. Там, в можжевельнике и соснах, на солнечном пятачке, они целыми днями строчили свои стихи и прозу, там висели гамаки, была сумка с едой, в кустах шуршали ежи, иногда они вылезали на поляну, подходили к пням и долго смотрели, как пишут родители. Я, Игорь и кот Алтын рядом объедали чернику с кустов. Кот очень любил ягоды.

Иногда родители ссорились. Однажды даже подрались. Иногда им вдруг начинало казаться, что мы с братом растем как трава в поле, и они с рвением хватались нас воспитывать. И тогда для нас черные деньки наступали. Нам нравилось быть травой.

Однажды нас стали учить музыке, мы сопротивлялись, и мама отступилась в конце-концов, безмерно расстроенная. Она была профессиональной пианисткой, и в дни безденежья подрабатывала частными уроками. Папа добывал хлеб переводами, сценариями, рецензиями, выступлениями и газетными публикациями. Работоспособность у него была колоссальная, сутки напролет просиживал за письменным столом.

Папа был энциклопедически образован. Казалось, нет в мире чего-нибудь такого, чего бы он не знал. Однажды моя тетя, гостившая у нас, сказала, что появилась новая переводная книга какого-то малоизвестного (не помню уж) зарубежного автора. Папа тут же назвал эту книгу и перечислил все, что им написано, и биографию автора. Тетя не поверила. Тогда отец влез на стремянку, достал эту книгу, и раскрыл предисловие. Тетя прочла — все верно. Она была потрясена памятью отца.

Папа любил путешествовать. Вместе с другими поэтами он порой ездил по стране с выступлениями. Там он знакомился с читателями и, пораженный нищетой жителей периферии, раздаривал им свою одежду и книги. Возвращался обычно с пустым чемоданом. Дома был скандал, ссора. «Всем помочь невозможно!» — кричала мама. «Я тебе свитер с оленями на последние деньги покупала, детей без фруктов оставила, а ты!»

В отличие от отца, мама была человеком чрезвычайно уравновешенным. Она редко выходила из себя. Папа был резок, импульсивен, иногда восторжен, порой капризен, как ребенок. Мама — его полная противоположность. Всегда рассудительная, задумчивая. С нами, детьми, общалась редко. Иногда пристально и печально глядела на меня или Игоря, это нас ужасно злило почему-то. У нее были удивительной формы глаза, необычайно красивые, серо-сине-зеленоватые с перламутровым переливом, а кожа была, как у маленькой девочки, гладкая и фарфорово-розовая. Густые, с золотистым блеском, волосы, длинные и пышные, она иногда закалывала в виде короны. Говорят, глазами и цветом лица она пошла в мою прабабушку, бабушкину мать. Эта прабабушка была весьма непростая штучка, долго хранившая свою тайну. Правда, потом произошла утечка информации, и тайна просочилась к моей бабушке, от нее — к тете Зине, а потом и ко мне. Это позорная тайна, я такие обожаю, они во мне не держатся, и сейчас я о ней расскажу. Оказывается, моя прабабка была в близких отношениях с кем-то из императорской семьи, каким-то, вроде, Великим Князем, имела от него ребенка — мою бабушку. Этого ребенка она затем поспешила сбагрить. Поэтому моя бабушка Ольга жила при своей матери только в раннем детстве, а потом ее воспитывало государство. Она окончила женскую семинарию и затем работала учительницей. Свою мать она не видела. Слышала только, что та вышла замуж и сменила фамилию. Бабушка Ольга умерла, когда ей было девяносто. Это было летом, в самый разгар жары, во время дневного сна...

Но вернемся к отцу... Он был автором пятнадцати книг и книжонок. На полке в его комнате среди последних черновиков лежала шкатулка с боевыми наградами: «Крест храбрости» (ПНР) (за шальную отвагу в Польше, где он был расстрелян в упор немецкими солдатами и выжил лишь благодаря трофейным консервам под гимнастеркой, которые нес в свою землянку), ордена Красной Звезды, «Знак Почета», медали.

Он был энергичен, вынослив, физически очень крепок, ему бы жить да жить... Многие в нашей стране могли бы прожить дольше. Но рушилась Вторая Империя, гибло все «совдеповское» бытие и все лучшее, что в нем было. Вторая Империя не долго просуществовала на обломках Первой. А Первая, истинно русская, сгинула, верно, оттого, что душа ее и совесть — император — кое в чем отступил от христианской, духовной сути. Ведь Россия — страна по сути духовная и мистическая. И грехи лучшего и Высочайшего ведут к катастрофе... Да, отречение от престола – это то же самое, что отречение от своих детей во время их болезни. Ведь Россия была больна. Требовалось лекарство, возможно, горькое… Когда государь отрекся от престола, то в стране сразу же прекратилось финансирование сиротских домов для детей благородного происхождения и вдовьих домов для благородных дам. Все они были выброшены на улицу. Случилось много личных катастроф!

Катастрофами пронизаны и судьбы потомков, оказавшихся в другой эпохе. Смерть моей мамы все перевернула, чуть с ума не свела отца. Вскоре в наш дом втерлась КАТАСТРОФИЧЕСКАЯ ЖЕНЩИНА, приехавшая в Москву по лимиту и специализирующаяся на торговле овощами. Это была женщина с размахом. Она лихо спровадила из дома меня, из жизни — отца, и сделалась единоличной владелицей нашей квартиры, имущества, книг и рукописей родителей, военных наград папы, и всего нашего семейного архива. Она взяла нашу фамилию и внешние атрибуты нашего стиля жизни. Она тут же приняла обличье и манеру общения интеллигентной дамы. Эта женщина обладала актерским талантом.

А может, родители сами накликали беду? Ведь нет дыма без огня. В детстве мне все время чудилось что-то не то в отношениях между папой и мамой. Какой-то надрыв, затаенная беда. Мне становилось страшно. Иногда казалось, что вот-вот случится что-то не то у нас дома, не то в городе или во всех городах сразу, во всей стране... Очень ужасное что-то. Не атомная война, которой нас пугают в школе, а еще хуже. По ночам мне снились фашистские лагеря, расстрелы, звездные войны и отечественные бандиты с жуткими харями...