Александр Чуманов - Брат птеродактиля

И что бы Колобовы только делали — старые ведь уже — без дочери такой, неспроста, хотя и в нарушение обычая, названной именем здравствующей пока, слава богу, тетки Татьяны, самой авторитетной в родне, естественно и непринужденно после смерти родителей присвоившей себе права и обязанности патриарха. Забавно, как она, старенькая уже весьма, во время совсем теперь редких и малолюдных застолий возмущенно вскрикивала слабеньким голоском, если кто-нибудь, забывшись, вдруг вознамеривался произнести первый тост: «Эй-эй, ты чего это — вперед батьки?!»…

Разумеется, повидавшую виды Мишкину «жигу» дочка давным-давно в целости и исправности родителю вернула. Совсем недолго и эксплуатировала ее и при первой же возможности купила собственную машинку «Оку».

Впрочем, Таня давно уже не моталась каждый день на работу и обратно аж за тридцать километров, ибо не зря же Мишка с ее детенышами столь безропотно нянчился, дочь и зять за эти годы самоотверженного, без преувеличения, труда и подобающей рачительности крепко встали на ноги, хотя их явственная «старорусскость» не делась никуда. То есть ни коммерсантами, ни, тьфу, бизнесменами они не стали. Леонид, правда, считался индивидуальным предпринимателем, но у него всего лишь свой далеко не новый «КамАЗ» со временем в собственности образовался, в котором он, как и прежде, порой почти что жил, а Таня все в том же, теперь уже коммерческом банке, так и служила. Притом, судя по всему, неплохо она служила, поскольку бесчисленные сокращения ее не коснулись, более того, вынесли, похоже, на некий уровень, где пошлые, лихорадящие учреждение чистки уже не применяются. Хотя, разумеется, и этот уровень избытком социальных гарантий больше не будет страдать никогда, он, прежде чем избавиться от человека совсем, непременно вымотает ему душу до предела, чтобы обоим расставаться легче было…

Ну, конечно, купили они квартиру в большом городе. Правда, расплачиваться за нее еще лет двадцать, если ничего непредвиденного не произойдет. А если произойдет, так уже не будет — тьфу, тьфу, тьфу — смертельным. Ибо в городскую квартиру столько вложено, что можно, коли потребуется, с нею расстаться, вернуться в родной городок и, не влезая больше в долги, приобрести жилье, которое даже лучше будет. Тем более что поближе к театрам, выставочным залам, фитнес-центрам, боулингам да казино Таня с Леней никогда всерьез и не стремились, хотя, разумеется, время от времени под влияние той или иной моды неопасно подпадали. Пока совсем не повзрослели годам к сорока… Боже, как бежит время Твое — и банальней этой фразы нет ничего, и ничто душу так не царапает, как она!..

Мария Сергеевна, несмотря на свое всего лишь среднее, продержалась в банке аж до шестидесяти. Причем исключительно благодаря немыслимой для молодых конкуренток преданности учреждению и продолжаемому повседневному самосовершенствованию в стремительно меняющемся банковском деле. Она, уже будучи пенсионеркой, умудрилась освоить в пределах служебной надобности компьютер, и даже муж Михаил в полной мере не знал, каких слез, какого отчаяния и какой ненависти к умной машине в частности и техническому прогрессу вообще это стоило. А еще Мария Сергеевна постоянно выписывала несколько газет (чего давно никто не делает), в которых публиковались очередные нормативные акты суетливого нашего государства. И штудировала их, как честолюбивый курсант-первогодок штудирует воинские уставы, чтобы потом непринужденно якобы консультировать не только клиентов и молодых, но чрезвычайно ленивых коллег-конкуренток, а также юристконсульта банка и даже директора самого. Впрочем, почему «даже», если нынешние директора нередко еще менее сведущи, чем их широкого профиля предшественники, в каком-либо конкретном производственно-технологическом процессе, кроме административных многоходовок.

И все же ушла. Гордая Мария Сергеевна не пожелала дожидаться, пока искренне уважающий ее менеджер вынужден будет, мучительно краснея, сказать, что ему невыносимо видеть ее страдания, или другие, но в этом же духе слова произнесет, и ушла существенно раньше, чем ситуация вызрела. Благодаря чему заработала вторые за последние пять лет пышные, теперь уже бесповоротные проводы на заслуженный отдых, что немыслимая редкость и роскошь не только по нынешним временам.

А тут как раз и Мишка пенсионный рубеж одолел. Хотя, разумеется, никому даже в голову не пришло устраивать по этому поводу какие-либо церемониалы, и все бы вышло уныло, серо да буднично, если б сам именинник не расстарался поставить мужикам литру да потом еще литру. После чего еще, злющий, взъерошенный и отвратительно трезвый, не отказал себе в удовольствии сообщить нечуткому, как минимум, руководству об остальных его, руководства, недостатках. Так-то, если б не сообщал, его бы еще поработать оставили, но он работать больше там не хотел, натура его мятежная уже давненько требовала очередных перемен в жизни. Да просто захотелось некоторое время вместе с женой полным государственным иждивением понаслаждаться, оценить — как оно, вообще-то, лично убедиться что, вообще-то, оно вполне хреново, а уж потом — куда-нибудь за сколько-нибудь снова…

Да просто дембельнуться, как когда-то, давным-давно, захотелось!

Кроме того, в саду накопилось много работы, которую можно было бы еще сколь угодно долгое время на потом откладывать, если б не укоризненные взгляды соседей, страшащихся распространения сорняков пуще эпидемии бубонной чумы и в подавляющем большинстве навсегда окуклившихся в своем качестве пенсионеров, у которых на участках не только единого сорнячка не сыщешь — хрен ли им больше делать-то — но которые даже землю плодородную лесную полагали вполне естественным на автобусе в заплечных котомках возить. И ведь столь помногу умудрялись некоторые навозить, что в сравнении с этой добровольной каторгой копка врукопашную Беломорканала — детская игра в песочнице.

Ну, и в первое же лето Мария с Михаилом показали этим пенькам замшелым, на что они способны, когда их допекут. Особо, конечно, отличился Мишка, потому что, наведя вместе с Марией общий идеальный порядок на участке, он, разумеется, не стал, как последний маразматик, уподобляться средневековому китайскому крестьянину, у которого делянка измерялась в экзотических «му», а «му» — оно и есть «му», и построил в саду красивейшую да высоко вознесенную голубятню. Какую в детстве себе позволить не мог. И голубями ее заселил самыми-самыми, каких только удалось на птичьем рынке достать.

Нет, конечно, живность в коллективных садах никакая не редкость. Многие кроликов разводят, курей ради яиц держат, некоторые поросят откармливают, а в отдельных случаях и дойную корову заводят. Но чтобы бесполезных голубей!..