Люси Фор - Славные ребята

Марку захотелось хватить кулаком по этой противной роже или хотя бы отшвырнуть его от себя подальше, однако он сдержался и совсем было отошел, но новый знакомый придержал его за рукав.

— Простите, пожалуйста, я вовсе не хотел вас обидеть. Может, девочек предпочитаете? Я многих девочек знаю. И тех, которые с нами, и здешних.

— Ничего я не предпочитаю, а хочу только одного, чтобы вы смотались отсюда. И по-быстрому. Иначе не могу поручиться, что сдержусь и не съезжу вам по физиономии.

— Ладно, ладно, ухожу… А ведь Ален говорил, что вы славный малый.

Вопрос сам собой сорвался с губ Марка:

— Он говорил вам обо мне?

Слова эти были произнесены таким многозначительным тоном, что мальчишка прыснул.

— А как вы думаете? Что же это, по-вашему, тайна? Любовное приключение, что ли? Это не наш стиль. У нас все общее — деньги, секс, чувства. Мы не буржуа.

— А кто такой этот Ален?

— Что значит: кто такой этот Ален? Анкетные данные нужны? Да, видно, здорово он вас наколол.

Говорил он теперь уже совсем дерзко.

— Нет, просто интересно… И только… Но…

— Уж не помочь ли ему хотите? Все старики уверяют, что хотят нам помочь, знаем, тыщу раз слыхали. Начинается с помощи, а кончается в постели или в полиции. Теперь-то мы ученые. Я Алена очень люблю, он мой дружок. Только он глупо себя ведет, и вряд ли вы сегодня его увидите. Придется вам ждать до завтра… а то и до послезавтра. Ну так слушайте, раз уж вы с ним знакомы, раз им интересуетесь — каждую ночь марихуана и ЛСД. Сейчас он совсем раскис.

Марку захотелось поскорее отделаться от мальчишки. И он развязно спросил:

— И часто это с ним?

— Частенько. Даже слишком. Впрочем, все парни такие. Вот я отстал. А ведь еще хуже был, чем они, но теперь точка, все! Раз навсегда с этой гадостью покончил.

— Еще хуже? А что значит хуже?

— Настоящим наркоманом был… кололся. А от уколов этих ничего не стоит загнуться, я, слава богу, вовремя сообразил и бросил.

После мгновенного колебания он добавил:

— Ну, прощайте, раз вам ничего не требуется… — И любезно переспросил: — Действительно ничего? — Потом снова тоном сводника: — Даже не интересуетесь узнать, где его хибара?

Казалось, парень готов на любые услуги.

— Если он захочет меня видеть, он знает, где я живу.

— Простите, мы здесь совсем одичали, я и забыл, что для вас главное, чтобы все было по форме.

И он ушел.

«Значит, Ален наркоман… Что же могло погнать мальчика из обеспеченной семьи в такую даль? Родители разведены. Он на это намекнул, но ведь это, в конце концов, ничего не объясняет. Наркоман, голодный. Вчера не на что было хлеба купить, а на то, чтобы забыться, уйти от действительности, на это хватило. Вот сегодня он совсем раскис, как выразился тот малый».

Марк не прочь был бы повидать Алена, выяснить причины его падения. Марк до сих пор верил в такие понятия, как причина и следствие. Внезапно ему показалось, что он в силах еще спасти это гибнущее дитя. Ну разве не смешно было разыгрывать перед сегодняшним мерзким мальчишкой комедию благородства? Кичиться благородством, когда речь идет о тонущем ребенке, совсем как у нашего дедушки Лафонтена. Дойти до такого убожества! А еще считает себя передовым. Во всяком случае, до приезда сюда, в Катманду, он в этом не сомневался, но сейчас в здешнем мире, так ни на что не похожем, все прежние ценности полетели с чертям. Возможно, родители Алена тоже люди весьма порядочные. Марк вдруг ужасно запрезирал этих буржуа, окопавшихся на островке удовлетворенного эгоизма.

А он-то сам? Он, не посмевший выманить адрес Алена хотя бы хитростью! Потому что это, видите ли, неприлично! А теперь адреса он так и не узнает, только потому что не пожелал расстаться с идиотским предрассудком.

За работу! Раз его заверили, что Ален сегодня не покажется, для Марка день все равно что кончился. Разумеется, солнце сияло вовсю, но сияло оно для других.

Нужно, ему позарез нужно написать эту проклятую статью. Статью, где он ни словом не обмолвился о том, что его действительно занимает. Снова экономические проблемы, снова — этнология плюс археология, встречи с людьми, так как в статье следует затронуть вопрос об искусной и умеренной внешней политике этой маленькой страны, вставшей на путь развития, — вот какова его задача.

Хиппи… не раз обыгранная тема, да и не за тем он сюда явился. Ален со своими наркотиками, сам он мишень для насмешек собственных сыновей. У каждого свои заботы.

Он вернулся в отель. Поднялся в номер, разложил бумаги и велел соединить себя с дворцом.

Он работал уже часа два, когда зазвонил телефон; писал он так усердно, что сумел даже вставить в статью две-три идейки и остался доволен стилем.

— Вас вызывают, не кладите трубку.

И сразу послышался робкий голос:

— Алло!.. Я тут внизу… Можно к вам подняться?

— Кто говорит?

Вопрос был задан лишь затем, чтобы подавить нелепое волнение, Марк отлично знал, что говорят не из дворца, хотя звонить должны были именно оттуда, и не из французского посольства.

— Я тот самый, что съел вчера все сандвичи… Помните?

Еще бы он не помнил! Слишком хорошо помнил!

— Ладно, сейчас спущусь.

— А может, мне подняться?

Марк поколебался с секунду, недоставало еще, чтобы у того создалось впечатление, будто он испугался. Но не набросится же на него этот мальчишка, этого-то он не допустит. Значит, право выбора за ним. И если он предпочтет бар…

— Нет, я спущусь. Подождите меня в баре.

И повесил трубку.

Закончить начатую фразу, ополоснуть лицо. Так или иначе, он вовсе не намерен бросаться по первому зову посетителя.

Однако вскоре он уже любовался безукоризненным овалом лица юноши. А тот со вчерашнего дня вроде бы даже постарел. Еще бледнее, чем накануне, глаза ввалились, лицо осунулось, похудело. И все то же детское выражение, пленившее вчера Марка, но на сей раз даже ни тени улыбки на губах.

Мальчик сидел, но при появлении Марка поднялся с табурета. От вчерашнего вызывающего поведения ничего не осталось.

— Здравствуйте.

Повадки вежливые, чуть ли не униженные.

Марк удержался и не спросил: «Голодны?»

Про себя-то он подумал: «Жрать хочешь?»

А вслух проговорил:

— Каким добрым ветром тебя сюда занесло?

Сам не зная почему, он обратился к мальчику на «ты». Ведь он еще ребенок.

Юноша попытался улыбнуться, но лицо его исказилось гримасой.

— Добрым ветром… Это как сказать…

— Ну, значит, плохим? Если так лучше звучит.

Подошел бармен.

Марк повернулся к своему гостю:

— То же, что вчера?

Легкое движение головой, даже не согласие, опередило слова Марка.

Повернувшись к своему гостю, Марк произнес:

— Значит, мы говорили… Ладно, будем считать, что ничего не говорили. Начнем-ка лучше сначала… Как тебя звать?