Андрей Мухлынин - Сезон колдуна

Что ж, пусть идёт снег, решил я, пусть идёт снег.

Мне не потребовалось много времени, чтобы вычислить Икрамова. Высокий седой… не старик, но сильно пожилой мужчина стоял возле потрёпанной машины и оглядывался по сторонам. Заметив меня, он сам подошёл и сказал:

— Вы Тесла, — это был даже не вопрос, а сухая констатация факта. При этом лицо его, имеющее довольно резкие черты, не выражало абсолютно никаких эмоций.

— Вы не слишком торопились.

Я пожал плечами.

— Думал, что сегодня будет тепло.

Икрамов жестом показал мне идти за ним и направился к зданию ГУВД.

— Может, мне лучше подождать здесь? — спросил я.

— А вы сбежите, пока я буду забирать документы, — снова констатировал он через плечо. — Неприятно это признавать, но мне действительно нужна помощь подобного… специалиста.

Я буркнул: «польщён», и поплёлся следом. В здании мы побродили немного по коридорам, пока, наконец, Икрамов не отпер одну из дверей и впустил меня в кабинет.

— Я скоро вернусь, — он кивнул в сторону пластиковой тарелки с печеньем на письменном столе, — Угощайтесь.

— Уже не боитесь, что я сбегу? — поинтересовался я.

— Не сбежите, — ответил он и вышел.

Первое время я просто слонялся из угла в угол, изучая обстановку. Стол, шкаф с папками — по виду тяжёлые. При желании, последним можно было бы забаррикадировать дверь. Ажурные решётки на окнах были установлены скорее для красоты и легко бы выбились… В какой-то момент я понял, что позволил чувствам взять над собой верх. Подозрительность, хоть и хорошая штука, запросто может привести к паранойе. Особенно если считаться с ней, а не с голосом разума.

— Лезвие Оккама, — успокоившись, я сел за стол, — Верным является самое простое объяснение. Ему действительно нужна помощь экстрасенса?

Мой взгляд упал на телефонную книгу. Я пролистал её до нужной фамилии, пододвинул поближе телефон и набрал номер. «Слушаю», — ответил мягкий женский голос.

— Здравствуйте, — я замялся на секунду, но всё-таки решил рискнуть и продолжил: — Могу я поговорить с Евой?

— Вообще-то она на работе, — в голосе женщины — наверное, её матери — появилось некоторое сомнение.

— Видите ли, мы с Евой вместе учились. В школе. А вчера вот встретились…

— Ева обычно приходит поздно, — тон потеплел, и это меня подбодрило. — Миша, это ты?

Я, конечно, понятия не имел, какого такого Мишу она во мне признала, но меня, что называется, понесло.

— Ага. По правде говоря, я тоже весь в делах. Ну, разработка алмазов и всё такое…

— Алмазов?

— Долго рассказывать, раньше-то я на нефти специализировался… Да мелочи это всё. Я вот, жалко, номер мобильного Евы где-то потерял.

Мало что вызывает у женщины большее доверие, чем возможность удачно выдать дочь замуж. Я записал номер, поблагодарив, повесил трубку и взял печенье.

— Ложь, — обратился я к фотографии собаки на обложке какой-то тетради, — Ложь, а не противопоставленный…

— Ну, всё успели выведать? — с порога спросил вошедший Икрамов.

Печенье застряло в горле. Я с трудом проглотил его и ответил:

— Отчёты про крокодилов в канализации ещё ничего. Но вот Кеннеди и имперские штурмовики — полный бред.

Маска безразличия на его лице даже не дрогнула. Икрамов отошёл в сторону, пропуская меня.

— Прекращайте паясничать, все ждут только нас.

Я пожал плечами и вышел. Следователь запер кабинет и мы пошли по коридору, то и дело обгоняя друг друга. В этом был некий дух соперничества, словно решалось, кому быть лидером. Однако на улицу мы вышли одновременно. Просто потому, что позволяли двери.

Остановившись возле машины Икрамова, я сложил руки на груди и заявил:

— Давайте и вы не будете секретничать. Что вы хотели спросить?

Он задержался на секунду и нехотя ответил:

— Мы нашли… кое-что.

— И что же?

— Это я и хотел спросить.

Вот теперь мне стало интересно. Окажись найденная штука чем-то связанным с убийцей из бара, у меня появится зацепка. В противном случае я всегда могу наплести про таинственные секты, разбрасывающие повсюду свои артефакты и прочие ритуальные принадлежности. Я сел в машину.

Большую часть дороги мы ехали молча, уныло цепляясь взглядами за раскачивавшиеся дворники. Икрамов не выдержал первым.

— Я тридцать лет работаю следователем. И верю только фактам — это ни разу меня не подводило. Но сейчас я в смятении. Мне нужен кто-то, — он покосился на меня, — с нестандартными взглядами. Понимаете?

— Кто-то, кто смог бы объяснить вам, что всё идёт как надо и мир не катится в тартарары?

Он кивнул. Я покачал головой.

— Боюсь, вы выбрали не того человека.

Икрамов пожал плечами.

— Есть лишь один способ узнать. Хоть я и уверен, что колдовство — только сказки, скрывающие скучную реальность, а вы наглый обманщик, у меня нет другого выхода.

— Заметьте, мои услуги не бесплатны.

— Если вы действительно поможете в расследовании, мы заплатим.

— Мы? — я возмущённо фыркнул. — Грош цена вашим обещаниям. Если я соглашусь помогать, вы возьмёте меня консультантом официально.

Он едва не выпустил руль.

— Возможно, такое и практикуется где-нибудь на Западе, но только не у…

— Остановите машину или мне выпрыгивать на ходу?

— Чёрт! Да вы же издеваетесь! — рявкнул Икрамов.

— Нет, я совершенно серьёзен.

— И каковы же условия?

— Вы предоставляете мне информацию, свободу действий и почасовой оклад. В свою очередь я обязуюсь помогать и не обманывать вас.

— Да меня же засмеют. Всю милицию засмеют, — он свернул на узкую дорогу, остановился в просторном дворе и обречённо вздохнул. — Хотя бы посмотрите.

Человек десять милиционеров уже стояли во дворе и о чём-то переговаривались между собой, оглядываясь на продолговатый предмет неподалёку, накрытый непрозрачной клеёнкой. Нетрудно было догадаться, что под ней, тем более, к тому месту через весь двор тянулся кровавый след.

Когда мы вышли из машины, из группы вышел плотно сложенный молодой человек в штатском.

— Олег. Вещий, — представился он.

— А почему вещий? — поинтересовался я.

— Это фамилия моя, — буркнул в ответ Олег. Видимо, я не первый задавал ему этот вопрос.

Он подвёл нас к телу и поднял клеёнку.

На земле лежал бомж в грязных лохмотьях. Лицо его скривилось от ужаса, а грудь и живот были буквально изрешечены выстрелами.

— Он разбился, сбросившись с крыши, — сказал Вещий.

Я посмотрел на крышу пятиэтажного дома, потом перевёл взгляд на Икрамова. Следователь кивнул Олегу.

— К тому моменту погибший был уже… мёртв, — продолжил тот. — Застрелен. Две пули в сердце.

— Теперь вы понимаете, почему я не говорил ничего определённого? — спросил Икрамов. — Я не знаю, как это назвать.