Алексей Леснянский - Ломка

— Нет, к тёте погостить. А как тебя зовут?

— Меня не зовут. Я сам прихожу… Что, пацаны, — угостим его по-свищовски?

— Ага, — поддержал кто-то.

Сергея Звонарева повалили наземь и стали пинками охаживать со всех сторон.

— Дружней, дружней, бедные Демьяны! — весело кричал он. — Ха-ха!.. Я вас пока так буду называть!.. Вы ж мне не представились!.. Хотел уехать на следующей недельке, но теперь точно задержусь!.. В душу цельтесь!.. Она у меня в пятках под ботинками, мазилы!.. По почкам тоже можете!.. Вот так, вот так тебе, Серёга, — приговаривал он в такт ударам, — Одну отстегнули! Молодцы! Когда у вас запал кончится, не забудьте булавкой пристегнуть мой язык к губе, чтобы тот в горло не запал!.. Потому что с вами и сознание потерять — раз плюнуть!.. А вообще-то вы мне нравитесь!.. Огонь на поражение и на победу тоже огонь!.. Я теперь точно останусь!.. Не бросать же вас!.. Хочется матюгнуться и почесать нос!.. Вот на такой я, чёрт вас всех подери, развилке!.. Оба! Первое желание исполнилось!.. Я сматерился, а теперь расцарапайте-ка мне нос до крови! — Последовал пинок по носу. — Всю жизнь мечтал, чтоб у меня нос картошкой!.. Эй, ты!.. Человек в фуфайке!.. Отойди от лица!.. Виды свищовские загораживаешь!.. Раз уж так получилось, что заняться нам с вами нечем, давайте хоть споём!

— Да заткнёшься ты или нет! — с бешенством произнёс парень в фуфайке.

Улыбка сошла с лица Звонарёва. Парни расступились. То, что произошло потом, невольно вызвало их уважение. Окровавленная фигура нашла в себе силы подняться, посмотрела на них с теплотой, гордо выпрямилась, откашлялась багровыми сгустками и под всхлипывания какой-то девушки, выбежавшей из клуба, запела чистым тихим голосом:

Полюшко моё. Родники.

Дальних деревень огоньки.

Пой златая рожь, пой кудрявый лён,

Пой о том, как я в Россию влюблён…

Абакан, 2004