Алёна Хренкова - Записки Замухрышки (сборник)

Но вернемся к Оскару. Отпраздновав приезд брата и поправив здоровье отца, решили пойти подальше в лес за грибами. Компания была та же, да Филин в придачу со своим способом собирать грибы. Он не просто их собирал – он за ними бегал. Отбежит от грибного места метров на сто, потом вернется, покрутится и опять бежать, уже в другую сторону. И так без остановки.

Отца такой вид сбора не устраивал. Он любил бродить не спеша, тщательно обследовать все кусты и поляны. Короче, все устали и от грибов, и друг от друга, потому что все время приходилось перекликаться, боясь заплутать. Леса в тех местах дремучие. Наконец, с трудом собравшись в одном месте, устроились на отдых и сортировку грибов. Тащить все подряд не имело смысла. Выбирали грибы явно молодые, красивые и без червей.

Когда пришло время отправляться домой, Оскар опять «заболел» : перестал двигаться, как в прошлый раз, и глаза не открывал. Вот тут-то отца и прорвало. Он высказал Лидке и про щи из тухлой капусты, которыми провонял весь дом, и про постоянное собачье дерьмо, и про плохой сон, и вообще, про свою любовь к ее животному. При этом добавил, что свою «скотину» она потащит на себе сама, а он понесет грибы. Повернулся и ушел. Мать с Филином отца поддержали. Лидка, рыдая, осталась у «бездыханного» тела, которое вскоре вскочило и как ни в чем не бывало побежало впереди всех домой. На этот раз номер не прошел.

Через два дня Филин подыскал пустующий дом. Родители переехали на новую квартиру, оставив Лидку и Оскара «отдыхать» одних.

Дом стоял на другом конце деревни. Дары леса снова радовали моих родителей. Отдых продолжался.

Когда во дворе появляется пара влюбленных, то нежная половина этой пары всячески оберегается местными ребятами от посягательств чужаков. Любое появление соперников, как правило, заканчивается дворовой дракой. Я несколько лет была «половиной» подобной пары и ощутила на себе все прелести дворового внимания.

Однажды, сидя в очереди к зубному врачу, со мною завязали разговор двое мальчишек. Один пришел, как и я, лечить зубы, а другой – для моральной поддержки. Оказалось, что ребята живут в одном дворе с моей родной теткой Верой (сестрой мамы) и общаются с моими двоюродными братьями. Их лица сразу показались мне знакомыми.

Лечением дело не обошлось. Пришлось вырвать коренной зуб. С развороченной челюстью и в слезах я вышла на улицу. Ребята меня дожидались, хотя никаких разговоров по поводу проводов и продолжения нашего знакомства не было. Я, честно, обрадовалась такому повороту. Мальчишки начали меня успокаивать и с разговорами и анекдотами довели меня окружными дорогами до дома. На том и расстались. Никто из дворовых нас не видел.

Было начало сентября, уже шли проливные дожди. Как-то среди дня в дверь позвонили. Лариса пошла открывать. Вернувшись, она сказала, что на площадке меня дожидаются двое совершенно мокрых парней. Я вышла и увидела своих знакомых по поликлинике. Они попали под ливень, промокли насквозь и решили заглянуть ко мне. Я думаю, что это было предлогом.

Парни развесили сушиться свои тетрадки на перилах. Оба учились в каком-то техникуме и возвращались с занятий. На площадке стоял большой деревянный ящик. Мы на него уселись, чтобы в разговорах переждать дождь. Мне было нечего делать, и я трепалась с ними без всяких задних мыслей, как с товарищами по несчастьям: зубам и дождю.

Дождь кончился, мальчишки стали собирать свои тетради с перил. Тут я обратила внимание на то, что в подъезде раздаются какие-то голоса, но никто не поднимается по лестнице и не хлопает дверями. Я насторожилась и пошла посмотреть, что там такое. У меня было предчувствие, что наши дворовые ребята засекли чужаков, несмотря на проливной дождь и ждут их внизу для расправы.

Все так и оказалось. Через один лестничный пролет я была прижата к стене когда-то влюбленным в меня соседом Борей, а остальные погнали моих «ухажеров» вниз, и в подъезде началась драка. Борька держал меня, чтобы я не полезла заступаться. Я и не собиралась. Пнув его как следует ногой и, освободившись, я побежала наверх. Помочь мальчишкам я все равно не смогла бы. Результатом драки было полное выдворение соперников и два выбитых зуба у одного из них. Наши не пострадали.

Больше всего меня разозлила не сама драка, а поведение объекта моей любви. Как он посмел проявить себя дремучим ревнивцем, чтобы кулаками защищать свои права на меня? Мне не нравились такие отношения. Я решила его наказать: перестала выходить во двор, не отвечала на звонки и, вообще, презирала. А вместе с ним и весь двор.

Примирение состоялось через месяц. Меня подтолкнула к этому подружка Наташка, а больше всего – мое «разорванное в клочья» влюбленное сердце.

Все оказалось совсем не так, как я себе представляла. Мой друг и не собирался ни с кем расправляться. Он спокойно лежал на диване и читал книжку, когда к нему ввалились дворовые ребята и стали подбивать на драку. Он уговаривал их не вмешиваться, но тут дело дошло до разговоров о чести, о том, что если вдруг он НЕ МОЖЕТ, то они и сами разберутся. Что оставалось делать? Можно было потерять всеобщее уважение и прослыть трусом. Короче, его вынудили.

Парнем он был крепким – занимался вольной борьбой, но ломать руки и ноги соперникам не стал. Ограничился двумя выбитыми зубами. На этом двор успокоился. Честь и достоинство не пострадали.

Драк больше не было, но тайные посягательства на мои чувства иногда случались. Может быть, таким образом периодически проверялась крепость моей любви. Одно из таких посягательств было совершено самым лучшим другом моего приятеля, сломавшего в это время ногу и прикованного к кровати.

Обычно гулять я выходила с Наташкой, но когда ее заставляли под присмотром читать Диккенса или Толстого, мне приходилось «дышать воздухом» с теми, кто был во дворе. Вот такой момент и подвернулся Коле. Я не думаю, что он что-то там проверял. Я училась с ним в одном классе и хорошо знала по двору. Он тогда был тайно в меня влюблен.

Было очень холодно. Темнело. Наморозившись, ребятня потихоньку расходилась по своим домам. Я стойко ждала, когда все уйдут, чтобы пойти проведать своего больного друга не у всех на глазах. Лишних разговоров мне не хотелось, тем более что гуляли не только свои. Но отделаться от Кольки мне никак не удавалось.

Мы сидели с ним на скамейке в нашем дворе и молчали. Я молила Бога поскорее остаться одной, потому что почти отморозила себе ноги. И вдруг Колька начал читать стихи Есенина про любовь, явно намекая на свои чувства. Я с удивлением на него посмотрела. Он упорно гнул свою линию. Тогда я молча встала и ушла домой.

Когда я слышу стихи Есенина, то вспоминаю тот зимний вечер, предательство друга «самым лучшим другом» и свои отмороженные коленки. Может быть, поэтому я и не люблю стихи Есенина.