Владимир Лорченков - Воды любви (сборник)

– А ты никогда не… – сказала девушка подростку.

Тот молча покачал головой, глядя в землю. Мужчины переглянулись. Критик смотрел торжествующе, Бен Ладен – печально, красавец в костюме – задумчиво.

– И что, никогда даже и не видел… – сказала девушка.

Гот, страдая, снова покачал головой.

– А хочешь посмотреть? – сказала девушка.

Гот опять покачал головой, но теперь уже согласно. Девушка встала, отряхнула платье, взяла подростка за руку и увела в ночь, за сложенные дрова.

– А ты на ха чего сидишь? – прохрипел критик красавцу.

– Поди и тоже ее отпяль, – сказал он.

– А вы почему не… – сказал мужчина.

– Милый мой, если б у меня стоял, я бы в литературную критику не подался, – прохрипел мужчина.

Попробовал затолкать яйцо руками, поделал глотательные движения… Не получилось. Грустно замолк. Послышались стоны из-за поленицы. Стонал, почему-то, подросток-гот.

– А вы? – спросил мужчина в костюме Бен Ладена.

– У меня этого добра навалом было, – сказал араб грустно.

– Еще лет сто хотеться не будет, – сказал он.

– А вы, почему и правда не… – сказал Бен Ладен.

– Да гомосек он, чего не видишь что ли, – прохрипел неопрятный старик.

– Красавчик в костюме, – прохрипел он.

… – молча посмотрел бен Ладен на красавца.

Тот улыбнулся и отрицательно покачал головой.

– Я не голубой, конечно, я асексуал, – сказал он.

– Меня эта сторона человеческих отношений не коснулась, – сказал он.

– Целка что ли, – прохрипел критик.

– Да уймись ты тварь, – сказал бен Ладен.

– Что вы себе позволяете, как вы с дамой разговариваете, – сказал критик.

– Позвольте, – сказал Бен Ладен.

– Не позволю, – сказала критик.

– Я просто всегда носила брюки, папироску и говорила о себе «он», – сказала она.

– Как Жорж Санд? – сказал красавец.

– Как Муерж Муянд, – сказал старик, оказавшийся женщиной.

– Я понятия не имею что за муйня это такая, – сказала она.

– Точно литкритик и точно из России, – сказал мужчина.

– А как же – сказал критик.

– Я человек в литературном мире весьма известный, – сказала она.

– Эбаут ми, – сказала она.

– Лонг-лист премии «Капут» 2002, псевдоним Нино Пидрыкина, – сказала она.

–… Шорт-лист «Ильи-премии» премии им. Астафьева (2010), «Нонконформизм» (2012) – сказала она.

– Лауреат премии журнала «Футурум Арт» (2006),, в 2006 году получила грант имени Анны Хавинсон с типендиат Министерства культуры РФ – сказала она.

– Член, – сказала она, грустно поглядев в ширинку, – Союза российских писателей.

– Соредактор газеты «Художественная литература: хроники нашего времени», – сказала она.

– Участница Форумов молодых писателей России, – сказала она.

– Ну, достаточно, достаточно, – поморщился красавец.

– Публикации, – продолжала старик-женщина.

–… «Дети Ра», «Футурум Арт», «Литературная учёба», – сказала она.

– Да уймись ты, лесба! – рявкнул бен Ладен.

Старик обиженно замолчал.

За дровами послышался смех, потом снова стон. Девушка кричала.

– Идите сюда… все… берите меня… – кричала она.

Мужчины покачали головами.

– Ну и мир… – сказал красавец задумчиво.

– Чтобы спать с кем захочется, приходится умирать, – сказал он.

– Бедная девочка, – сказал он.

Шарлиз Терон снова покричала, но за поленицу так никто больше и не пошел. А потом оттуда появился подросток, и сел у огня. Сказал:

– Клево я ее отдрючил… если ей в одном месте на живот нажать, – сказал он.

– То она так кончила… – сказал он.

– А ведь обещал не трындеть, – сказала девушка, присаживаясь к огню.

– Мужчины, – сказала она.

Бен Ладен подкинул еще пару дров. Сказал:

– Ну, а вы? – сказал он красавцу.

– А я князь, – сказал он.

– В рот те, – сказала критик.

– Милославский или Таврический? – сказала она.

– Тьмы, – сказал красавец просто.

– Есть и другой титул, – сказал он успокаивающе шарахнувшемуся готу.

– Князь мира сего, – сказал он.

– Звучит лучше, да и отражает точнее, – сказал он.

– Хотя, по сути, одно и то же, – сказал он.

– Мир сей и есть тьма, – сказал он.

Бен Ладен сказал:

– Ну и что же с нами со всеми теперь будет? – сказал он.

– В ад на ха спустимся, – сказала критик, давясь яйцом.

– Любезная, да вы на себя взгляните, – сказал красавец.

– Вы и так уже в нем… с рождения, – сказал он.

– Куда вас еще вести-то, – сказал он.

– А мы? – сказала Шарлиз Терон.

– А я не знаю, – сказал красавец просто.

– Я князь мира сего, – сказал он.

– А вы уже… того, – сказал он.

– Тю-тю, воркутю, – сказал он.

Подросток засмеялся.

– То есть, за нами всеми сейчас придет Бог, – уточнила девушка.

– Трудно сказать, – сказал красавец.

– Последний раз мы виделись при обстоятельствах, не побуждающих желания увидеться вновь, – сказал он.

– И это было очень, очень давно, – сказал он.

Посмотрел задумчиво в небо, усыпанное яркими звездами. Вздохнул. Поднялся. Сказал:

– Буду откровенен, мне пора, – сказал он.

– Было очень приятно познакомиться, – сказал он.

– А я вовсе не лесба! – сказала критик.

– А можно мне с вами, ассистентом, – сказал юный гот.

– Я и не кончила, просто подбодрила мальчишку, – сказал Шарлиз Терон.

– Боюсь, насчет небоскребов меня не так поняли, – сказал Бен Ладен.

– Спасибо, спасибо за откровенность, друзья, – сказал князь.

Разулся и, осторожно ступая босыми ногами по мокрой от ночного тумана траве, ушел в темноту. Мужчины и девушка уселись вокруг костра и стали глядеть в пламя.

…ночью три звезды скользнули с небосклона на Землю. Покатились, светящиеся, по скалам, и упали к ногам девятилетнего рабочего алмазной шахты «Де Бирс». Мальчик попробовал было спрятать один из камней во рту, но охранник на вершине карьера заметил, и, без предупреждения, выстрелил. Сидевшим у костра пришлось потесниться.

Прямо передо мной сидел важный индеец в шикарном головном уборе. Шикарном для гуся, я имею в виду. Или кто у них там летает взад-вперед в пору миграций? Много красивых перьев почти скрывали лицо мужчины, но было видно, что он в летах. И он был так похож на индейца, что у меня почти и сомнений-то не осталось, что он ненастоящий. Югослав, наверное, подумал я. Мужчина кашлянул смущенно, и сказал по-сербски.

– Значит, так, – сказал он.

– У тебя за плечом сидят два волка, – сказал он.

– Какие, Гойко Митич и Иосиф Броз Тито? – сказал я.

– Они ведут свою вечную борьбу, – сказал он, не обращая на меня внимания.

– Один волк есть глупость, алчность, высокомерие, ненависть, – сказал он.

– Другой есть добро, терпение, любовь, внимание, – сказал он.

– Какой же из них побеждает, – сказал он.

– Ну, я полагаю… – стал было отвечать я.