Борис Штейн - Контрафакт

– Сходи в храм, Вова. Просто возьми и сходи. Купи свечку, как другие, поставь перед ликом Николы угодника. Отстой службу, слушай, да и все. Все будут креститься – и ты осени себя крестным знамением…

– А ты со мной пойдешь? – спросил Вова.

– Нет, – с сожалением сказал Давид. – Мне нельзя. Нельзя мне, Вова, не пойду.

Он еще что-то добавил, но Вова не расслышал, потому что ударил большой колокол – раз, другой, третий, потом запели тонкими голосами малые колокола, и пространство оказалось заполнено веселящим душу перезвоном.

– Ступай, – сказал Давид и дружески похлопал Вову по плечу.

Вова послушно вылез из машины.

На обратном пути оба молчали. Давид чувствовал некий покой, который снизошел на Вову, и боялся его нарушить.

Наивно, конечно, думать, что вот сходил человек в церковь и сразу весь переменился. Но – что немного успокоился, можно сказать. Вышел под влиянием ауры православного храма из порочного круга своих терзаний. Во всяком случае, он не возражал, когда Давид повез его к себе обедать. Догадывался, конечно, что обнаружит там Инну – а где же ей еще быть! Но не возражал.

Инна действительно жила у Эммы и Давида. Увидев Вову, сказала ровным голосом:

– Здравствуй, Вова.

То ли приветливо, то ли враждебно – не понять. Ну и ладно. Сказала и сказала. Вова в ответ тоже поздоровался.

Обед был простой, без разносолов и без алкоголя.

После обеда женщины скоренько все убрали и ушли в комнату, а Вова с Давидом остались на кухне – разговаривать.

Давно ли вот так же сидели они под этим веселым абажуром, когда Вова, решившись, приехал в Москву на разведку? Недавно, совсем недавно, а сколько произошло с тех пор всякого-разного!

– Ну что, – сказал Давид, – собрался? Разговаривать с тобой можно?

– Можно, – вздохнул Вова. – Собрался вроде.

– Ну рассказывай, как и что.

И Вова рассказал.

Что касается производства «левака», или, по-научному сказать, контрафакта, Давид был в курсе дела. Он даже одалживал Вове денег на раскрутку. И он не мог предположить, что безнаказанность левого производства продлится так недолго. Вова стал рассказывать, какие количества книг у него изъяли, сколько это будет в пересчете на рубли, а сколько – на доллары.

– Забудь, – сказал Давид и дружески положил руку на пухлую Вовину ладонь. – Забудь про эти деньги. Они пропали для тебя.

– Как пропали? – не поверил Вова.

– Пропали, Вова, пропали. Смотри, как бы и сам ты не пропал. Горюнов – где?

– Горюнова закрыли. В качестве меры пресечения.

– Ну вот, видишь!

– Так он же – производитель! – колыхнулся Вова.

– А на чьи средства? – спросил Давид. – Кто деньги вкладывал? – И сам же ответил. – Ты и вкладывал. Преступный сговор.

Вова опечалился. До такой степени, что обхватил голову руками

– Что делать? Подскажи! – взмолился он..

– Хорошо, – сказал Давид, – попробуем разобраться. Оставим пока в стороне уголовное дело. Два с половиной года назад ты прибыл в столицу нашей родины с целью ее покорения.

– С целью сделать деньги, – поправил Вова.

Давид поднял брови и пожевал губами, как бы пробуя на вкус Вовину реплику. И сказал:

– А это – одно и то же.

– Ну ладно, – не стал спорить Вова Блинов.

– Я поверил в тебя и оказал тебе посильную помощь советами, связями и щадящим кредитом. Оказал?

– Оказал, – согласился Вова.

– Должен признаться, что ты старался и преуспел. Но, как новичок, наделал много глупостей и ошибок. А бизнес – вещь заманчивая и беспощадная. Это – не классный наставник. Ошибок не прощает. Короче говоря, выдрать книги обратно тебе не удастся. Я интересовался. Дело это задумано как громкое, инициировано издательством «Просвещение» и московской городской прокуратурой – я разузнал по своим каналам. Можно, взлетев на Олимп, впасть в эйфорию, заграбастать смазливую бабу и – хоть трава не расти! А свергнувшись с кручи, рвануть на груди рубаху и квасить по-черному, доводя себя до нуля. А можно подсчитать убытки, вздохнуть и терпеливо начать с начала, используя полученный опыт, в том числе и – горький. История делового мира знает немало случаев повторного взлета.

Вова сказал:

– Пойми меня, Давид, по-человечески. Я не могу примириться с тем, что все, созданное вот этими руками и вот этой головой, исчезло в один миг.

– Придется примириться, – сурово произнес Давид. – Другого выхода нет.

Вова покраснел при этих словах, сидел молча, переживал.

– Все это было бы так, – после паузы сказал Давид, – если бы над тобой не висело несколько статей, из которых мошенничество – самая мягкая.

– Ладно, – еще сильней насупился Вова, – раньше сядешь – раньше выйдешь!

– Ты это брось, – сказал Давид. – Тут надо побарахтаться.

– А что можно сделать?

– В общем, я попробую через знакомых выйти на кого надо в этом смысле. Результат сообщу дня через два-три. Только так: при личной встрече. По телефону ни о чем не спрашивай. И вообще не звони мне пока.

Тут Вова уставился на Давида, оттопырив нижнюю губу, видно, о чем-то крепко задумался.

– Ты чего это? – поинтересовался наблюдательный Давид.

И Вова решился:

– Скажи, Давид, а чего ты со мной возишься? Что жены – сестры? Так я жену вроде как бросил…

– Какой ты быстрый, – проворчал Давид, – бросил – не бросил! Мячик, что ли? Да не из-за жен я. Понимаешь, я не бросаю начатого дела. А ты – мое начатое дело. Я вложил в тебя, что сумел. И желаю получить результат. Более того: надеюсь, что результат будет. Хоть и не так скоро, как в первый раз, зато это будет устойчивый результат.

Через три дня они встретились в вестибюле банка. Давид сказал:

– Закроют твое дело. Но не бесплатно.

Вова кивнул.

– А что, сколько? У меня же, сам знаешь, сейчас не особенно…

Давид прервал его одним коротким словом:

– Джип.

Через час они оформили генеральную доверенность с правом продажи. Вова не должен был знать, в чьи руки поступит его шальная игрушка.

Книги из опечатанного склада вскоре увезли в неизвестном направлении. Дело закрыли.

На этот раз в излюбленной шашлычной кроме Лешки и Вадика присутствовала Катя. Лешка – хитрый, змей! – сообразил, что при ней Вадик будет сговорчивей.

– Права, – сказал он и к всеобщему удивлению выложил на скатерть водительские права на имя Вадика.

Выслушав положенные восклицания, продолжал:

– Квартира.

На скатерть легли листок бумаги с адресом и два ключа, нанизанные на брелок.

– Однокомнатная, – пояснил Лешка. – Оплачена на год вперед. Принесли шашлык и сухое вино. Чокнулись, отпили, приступили к мясу.

И Лешка заявил:

– Переходишь ко мне. Мне без тебя сейчас не осилить… К работе нужно приступить завтра.

Вадик покраснел и перестал жевать.