Барбара Гауди - Наваждение

— …она любит всех животных, — донесся до нее женский голос, от волнения звучавший с придыханием, — даже змей и ящериц…

Рука ее застыла.

— …даже насекомых, — продолжала женщина. — В нашем доме как-то завелись осы, и одна ее укусила, но она мне запретила их убивать. Рэчел всегда прощала тех, кто ее обижал, поэтому, я уверена, она и вас простит, если…

Нэнси лихорадочно переключила станцию.

— …вам еще не поздно…

Она снова повернула ручку настройки.

— …что может быть слишком поздно, но всегда есть…

Она выключила зажигание и сидела, затягиваясь сигаретой, будучи не в состоянии этому поверить. Стоило ей только включить радио…

Это проверка на прочность, решила она. На силу ее любви к Рону. Нет, это совсем не так, потому что кто ей теперь поверит, что она не его сообщница?

Она вас простит.

Простит ли? Этот вопрос тупо долбил ей мозг. Нэнси открыла дверцу машины, потом вспомнила об отпечатках пальцев и вынула из сумочки пару бумажных салфеток.

Дождь барабанил с таким остервенением, как будто кто-то жарил что-то на сковородке на большом огне. Через несколько минут после того, как начался ливень, тот мужчина — Рон, громко топая, спустился по лестнице. Рэчел передвинулась к дальнему краю кровати. Но он только впустил в комнату Ташу. Девочка не двигалась, пока не услышала, что он поднялся наверх.

— Иди сюда, — прошептала она собаке и похлопала рукой по кровати.

Собака запрыгнула и легла с ней рядом. Рэчел уткнулась носиком в ее мягкую черную шерсть, напоминавшую мех Хэппи. Девочка была готова поспорить: Хэппи и Осмо знали, что она попала в беду. В прошлом году, когда она была в познавательном лагере, собаки Мики были такие печальные, что все две недели места себе не находили.

Поглаживая Ташу, Рэчел задумалась над тем, были ли опечалены ее друзья, приносят ли они к ее дому цветы. Она даже слегка всплакнула, представив себе рыдания своей лучшей подруги Лины.

Ей хотелось знать, который час, но часов в комнате не было. Нэнси уехала где-то минут пятнадцать назад. Может быть, она уже позвонила!

— Может быть, может быть, — шепотом сказала она себе. Затем встала с постели и съела несколько чипсов, глядя на экран телевизора. Кабеля здесь нет — она проверяла, но должна же быть хотя бы спутниковая тарелка? А что, если о ней говорят в новостях?

Она нашла пульт дистанционного управления, включила телевизор и стала переключать каналы — от второго до шестидесятого, — но экран оставался пустым. Тогда она нажала на кнопки «МЕНЮ» и «ИНФОРМАЦИЯ» и еще на несколько кнопок, пытаясь найти спутниковые каналы, но безуспешно.

Сквозь шум дождя с улицы доносился какой-то громкий стук. Она отодвинула стул от письменного стола, перенесла его к одному из высоких окошек и влезла на сиденье, но дотянуться до занавесок, чтобы раздвинуть их, ей все равно не удалось. Тогда она спустилась, взяла стопку книжек, сложила их на стул и вскарабкалась снова.

Оконная решетка ее не удивила. Но то, что стекла были матовыми, — вот это стало для нее неожиданностью. Зачем же вешать занавески, если сквозь окно ничего не разглядеть? Если бы это была ее комната и если бы она решила кого-нибудь похитить, она… она бы просто закрыла окна железной решеткой, такой же, как у них в школе.

И вдруг у нее затеплилась слабая надежда…

Рэчел спустилась на пол и стала искать какую-нибудь палку, швабру — что-то длинное и твердое. До этого она уже осмотрела все в этой комнате и в общем-то знала, что ищет, но все равно открывала все ящики и шкафчики. В конце концов она распахнула дверцу стенного шкафа, где не было плечиков для одежды, сняла крышку с коробки, стоявшей наверху, и вынула оттуда лежавшую сверху куклу. Это была афроамериканская принцесса, сделанная под Барби.

— Дурак, — сказала она, подумав о том, что он потратил деньги на такую никчемную пустышку.

Как и все девочки, она играла с Барби, но никогда всерьез не увлекалась ими. Гордячки, думала она про них, годны лишь на то, чтобы ходить как павы и давать всем вокруг распоряжения.

Под худосочной афроамериканской Барби лежала большая русская кукла. Девочка достала ее и стала внимательно рассматривать корону, венчавшую светловолосую голову. Корона была твердой, даже тверже, чем ей показалось сначала, а сама кукла достаточно тяжелой.

Рэчел подошла к письменному столу, оторвала листок бумаги из блокнота и оранжевым фломастером написала: «Меня зовут Рэчел Фокс. Я заперта в подвале дома, где чинят газонокосилки. Мужчину зовут Рон. Женщину — Нэнси. Не верьте им, если они скажут, что меня здесь нет. Они обманщики».

Листок она сложила в небольшой квадратик, написала с обеих сторон «ПОМОГИТЕ» и сунула его в карман.

Она не собиралась сразу же выбрасывать его за окно (бумага бы только промокла), но решила держать наготове. Пока сквозь шум дождя доносился тот сильный стук, она хотела пробить в стекле достаточно большую дырку, чтобы, когда дождь кончится, протолкнуть в нее записку.

Девочка взяла куклу за ноги и вновь взобралась на стул.

Стук доносился с регулярной периодичностью.

— Раз, два… — шептала она, пытаясь войти в ритм.

На счет «четыре» Рэчел ударила по стеклу и чуть не упала, потому что ей показалось, что голова куклы сейчас отвалится. Тогда она перехватила куклу поудобнее, просунула голову с короной между прутьями и несколько раз сильно стукнула. Голова выдержала, с нее даже корона не свалилась. Чтобы Рон ничего не услышал, девочка старалась бить по стеклу в такт с доносившимися с улицы ударами. Но окно никак не разбивалось. Тогда она принялась долбить стекло зубцами короны, и через несколько минут ей удалось немного поцарапать его.

Сердечко Рэчел колотилось как бешеное. Она долбила все быстрее и быстрее, забыв о доносившихся с улицы ударах, не отдавая себе отчета в том, что в комнату может спуститься Рон. Она и не заметила, как стопка лежавших на стуле книг начала развалиться. В последнюю секунду она попыталась ухватиться за оконную решетку, но промахнулась. Стул опрокинулся, и она упала прямо на него. Таша с визгом стала кругами носиться по комнате.

— Тихо, — простонала девочка.

Ей показалось, что она отбила себе весь левый бок. Господи, он услышал, что она свалилась, и стал спускаться!

Рэчел оперлась на стул, но когда попыталась подняться, ножка у нее подвернулась, и она снова растянулась на полу.

Дверь распахнулась.

— Что случилось? — спросил Рон и убрал мешавший ему стул.

— Не трогайте меня! — взвизгнула девочка.

— Ты ушиблась.

Она встала и прихрамывая отошла в дальний угол комнаты.

— У тебя может быть растяжение связок…