Йоханнес Зиммель - Я признаюсь во всём

Я достал драгоценности, купленные в Германии, выбрал кольцо, которое хотел подарить Вильме, и положил его в карман. Потом я снова сел к огню и стал ждать звонка.

Было уже пять часов, когда наконец зазвонил телефон. В темноте я пробрался к аппарату и поднял трубку. Я услышал голос Вильмы:

— Как хорошо, что ты вернулся.

— Да, Вильма, это случилось быстрее, чем я предполагал.

— Мы можем увидеться?

— Как только ты захочешь. Лучше прямо сейчас.

— Ты один? — это прозвучало озабоченно.

— Да, один.

— Твоя жена… — она запнулась.

— …осталась в Германии, — я сказал это, не испытывая затруднений.

— Ах… — голос Вильмы потерялся, телефон трещал.

— Что «ах»?

— Нет-нет, ничего. Вальтер, ты поговорил с ней?

— Конечно. Поэтому она и осталась в Германии. Мы разошлись.

Она молчала.

— В чем дело, Вильма, ты не рада?

— Ну что ты! Конечно рада! — неожиданно громко произнесла она. — Я должна увидеть тебя. Мне нужно с тобой поговорить.

— Мне тоже, Вильма! Приходи ко мне.

— Нет, я не хочу. Давай встретимся в маленькой кондитерской.

— Хорошо, — сказал я немного разочарованно. — А когда?

— Через полчаса, — предложила она.

В половине шестого я вошел в кондитерскую. Толстая хозяйка поспешила ко мне:

— Как приятно видеть вас снова, господин! Милая девушка уже ждет.

— Принесите мне…

— …двойной коньяк, я знаю! — пропела она и исчезла.

Я вошел внутрь. За столиком в нише у окна сидела Вильма и улыбалась мне. На ней была серая кофточка и юбка того же цвета. Она выглядела обворожительно.

Я подошел к ней и поцеловал ее, но она поспешила снова сесть прямо. Толстуха принесла мой коньяк. Кошка свободно проследовала за ней и с любопытством уселась передо мной.

Я гладил руки Вильмы и ощущал необыкновенную легкость. «Теперь, — думал я, — я у цели, теперь снова все хорошо, и мы можем быть счастливы».

— Я так рад, что вернулся, — сказал я.

Она улыбнулась, но глаза оставались серьезными:

— Я тоже.

— Теперь мы будем вместе.

— Да, Вальтер.

— Мы поедем в Италию, Вильма!

— Я не знаю, разрешат ли мне родители…

— Я поговорю с ними! Ты познакомишь нас! Я женюсь на тебе…

— Но ты еще женат!

— Я разведусь! — Я засмеялся. Я больше не думал ни об Иоланте, ни о мосте, ни о железной палке, ни об ужасном звуке. — Я уже принес тебе обручальное кольцо! — радостно закричал я и достал кольцо из кармана. Камни переливались в свете лампы. Вильма выпрямилась и серьезно посмотрела на меня. — Тебе не нравится?

— Очень нравится.

— Ты что, не возьмешь его? Я купил его специально для тебя! — Я попытался надеть ей кольцо на палец. Но она отдернула руку:

— Мне нужно кое-что сказать тебе, Вальтер.

— Да, я слушаю.

— Я получила письмо.

— Так, — сказал я с видимым удовольствием. — И от кого же?

— От твоей жены, — сказала она.

На улице прогремел мотоцикл. Я чувствовал, будто ледяная рука погладила меня по спине. Перед глазами снова стояли Иоланта, мост, железная палка, я снова слышал этот непередаваемый, вызывающий ужас хруст.

— Письмо у тебя с собой?

Она кивнула и положила передо мной конверт:

— Оно пришло вчера с утренней почтой.

Я взял листок и почитал:

«Дорогая Вильма, то, что я вам пишу и вообще к вам обращаюсь, не совсем удобно, но меня вынуждают исключительные обстоятельства, и я надеюсь на ваше понимание. Я знаю, что вы любите моего мужа, он, в свою очередь, сказал мне, что тоже любит вас. Мне было очень больно узнать об этом, так как я тоже очень люблю своего мужа. Я старше вас, Вильма, и я, вероятно, люблю его совсем по-другому, нежели вы. Он для меня — единственное и последнее, что у меня еще есть в этой жизни, обстоятельства которой очень сложны и безрадостны. И мой муж — единственный человек, на которого я еще могу положиться…»

«Бедная Иоланта», — подумал я и продолжал читать.

«Мы вынуждены, преследуемые обстоятельствами, поехать в Германию, через несколько дней мы вернемся. Я не вижу смысла настоятельно просить вас проверить и удостовериться, в самом ли деле вы так сильно любите моего мужа, что не можете без него жить. Я знаю, что не обладаю больше тем оружием, которое дает вам молодость и безупречная красота. Но вы должны подумать и то, что мой муж человек не вашего круга и не вашего возраста. Он вдвое старше вас. Он нездоров. И к тому же он очень тяжелый человек. До сих пор вы проводили время только с молодыми людьми, среди которых также тот, кто любит вас по-настоящему и которого своим поведением вы сделали очень несчастным. Подумайте также и о нем в дни нашего отсутствия. И будьте, пожалуйста, так любезны позвонить мне, когда я вернусь, и сообщить, что вы решили. Я понимаю, что это письмо походит на мольбу, но у меня это не вызывает стыда.

Ваша Валери Франк».

Я медленно выпрямился и снова обрел способность улыбаться.

— Да, — сказал я. — Конечно, для нее это было очень непросто, ты знаешь. Мы долго говорили об этом, но в конце концов Валери согласилась, что не сможет настаивать на правах, которых у нее давно уже нет.

Вильма сказала, не глядя на меня:

— В письме есть постскриптум.

— В самом деле? — я снова заглянул в листок и прочитал:

«Если мой муж, вернется в Вену без меня, что, разумеется, тоже возможно, и скажет вам, что разошелся со мной, тогда я попрошу вас в ваших же интересах распечатать второе письмо, которое я прилагаю к первому».

Я опустил листок. Сейчас я снова сидел в машине Мордштайна, мчался по ледяному шоссе к Баварскому мосту, автомобиль снова падал, полыхал пламенем, снова все ожило и было так ужасающе…

— И? — спросил я тихо. — Ты распечатала второе письмо?

Вильма молча кивнула и стала искать его в своей маленькой сумочке. Сначала она достала носовой платок, в который бесшумно высморкалась, затем вытащила второй лист бумаги.

— Мне очень жаль. Я не хотела этого делать. Но когда я тебе позвонила и ты сказал, что вернулся один, поговорив с ней, — тогда я открыла его. Я не знаю почему, я просто непременно должна была распечатать его и прочитать. Ты злишься на меня?

— Нет.

— Но ты разозлишься.

— Конечно нет, Вильма. Могу я… прочитать и второе письмо?

— Конечно, — ответила она.

Я взял его и стал читать:

«Милая Вильма, если вы читаете эти строки, я уже мертва. Мой муж убил меня. Сейчас я еще не могу точно сказать, каким образом, но он убил меня. Я еще до нашей поездки в Германию не исключала этой возможности, но даже не попыталась защитить себя от этого. Факт, что мой муж убил меня, — только лишнее доказательство тому, что он хотел со мной развестись. А без него я все равно не смогла бы жить. Поэтому я пишу эти строки без злости, имея намерение предостеречь вас, такую юную и прекрасную, от катастрофы. Так как это действительно катастрофа — то, как мой муж скоро закончит свою жизнь. Он тяжело болен, и жить ему осталось только около полугода. В эти полгода он на глазах превратится в калеку. Он и сейчас уже полностью асоциален и не владеет своим сознанием. Если вы должны будете открыть это письмо и после этого еще увидите моего мужа, то покажите ему письмо и спросите, что он думает по этому поводу. Я убеждена — он скажет правду. Он не лжец. Он всего лишь мой убийца. Валери Франк».