Анатолий Вилинович - Остап Бендер в Крыму

— Хотя этого сейчас уже нет, но интересно, командор, правда, Адам Казими-рович?

Когда проехали второй десяток километров, дорога начала петлять и Остап сказал недовольно:

— Эта поездка по виляющей дороге напоминает мне пароходную качку в штормовую погоду, друзья.

— А если по справедливости, командор, то меня уже укачивает, — сонно ответил Балаганов.

— Ну братцы, вы же видите, что я не делаю крутых поворотов, а стараюсь их спрямлять по мере возможности.

Когда ехали, то обгоняли медленные автобусы «Крымкурсо», следующие с пассажирами к Южному берегу Крыма. Встречали и, конечно, обгоняли конные экипажи и пролетки, едущие к морю и от него.

Вначале ехали с откинутым верхом над кузовом машины. Но крымское солнце начало так нещадно припекать, что Козлевич, по просьбе своих друзей, остановил автомобиль и надвинул над салоном кожаный козырек. Если встречный ветер от быстрой езды и освежал лица компаньонов, то знойные лучи солнца палили жестоко.

Начали подниматься на Ангарский перевал. У неискушенных путешественников по горным подъемам начало закладывать уши.

— Отчего это? — глухо спросил Балаганов.

— Оттого, Шура, что мы все время едем ввысь, — пояснил грамотный Остап, глядя в путеводитель. — И когда мы будем на перевале, это значит, что мы поднялись на семьсот пятьдесят шесть метров.

— А потом начнем спускаться? — спросил Адам Казимирович.

— По всей вероятности, да. Вниз, к Алуште. А от нее вдоль моря и в Ялту.

— Ну и ну… И все же интересно все это, командор. Адам Казимирович, а? — тряхнул рыжими кудрями Балаганов, то ли прогоняя сонливость, то ли подтверждая свой интерес к еще неизведанному путешествию.

— Здесь будем обедать, гуси-лебеди, — указал Остап на придорожную шашлычную, над которой струился сизый дымок. — Прежде, чем начнем спускаться, заключил он.

Это был у них запоздалый завтрак, приближенный к обеду. Ели овощи, фрукты, заказали душистые шашлыки, чебуреки, и все это запивали не вином, а только бузой, купленной на симферопольском базаре.

После завтрака, преодолев на автомобиле петляющий спуск, достигли Алушты. Но в городок не заехали. Оставив его в стороне, устремились по подъему вправо.

Из автомобиля компаньоны-акционеры смотрели на лежащую внизу синь моря, солнечные домики Гурзуфа, горную и придорожную зелень сосен, кустов, трав и, захваченные сказочным миром, окружившим их в хрустально-чистом воздухе, как завороженные, молчали. А после Никитского ботанического сада и Массандры еще более восхитились, когда взорам охотников за графскими сокровищами открылась голубая панорама Ялты. Жемчужина Крыма, залитая солнцем, лежала в приморской долине, спускаясь белоснежными домами под голубым небом к лазурному морю.

— Смотрю и спрашиваю себя: уж не сестренка ли это моего заветного Рио? — промолвил Бендер.

— Ох, и правда, красота какая, командор!.. — воскликнул Балаганов.

— Я тоже в восторге, Остап Ибрагимович, от этого вида, — сказал Козлевич. И помолчав, спросил: — Останавливаться в Ялте будем или проследуем в ту же Алупку о которой вы говорили?

— Для начала остановимся в Ялте, детушки. Вы заметили, что мы приближаемся к цели нашего предпринимательства постепенно, последовательно. Вначале Симферополь, ответвление в Севастополь, а теперь Ялта. А затем и в Алупку приедем, где ждут нас графские сокровища.

— Хотелось бы верить, если сказать по справедливости, командор, — обернулся к нему Балаганов. — Так как в погоне за ними, один Бог знает с какого конца к ним приближаться, чтобы заполучить их.

— Ну, Шуренчик, в ваших словах определенно есть доля правды. Но я хочу сказать следующее, детушки. Великий Бог посылает разум человеку, чтобы он мог действовать, вопреки своей глупости, разумно. И решать свои цели. Но я где-то читал, если Бог хочет наказать, то лишает человека, прежде всего, разума.

— О, это верно, очень верно вы отметили, командор, — затряс своими кудрями Балаганов. — И отец Никодим часто так говаривал. Ибо бог и дает разум человеку для свершения им благих деяний, а не для претворения зла.

Козлевич не участвовал в этом разговоре, но очень внимательно слушал обоих, а после последних слов своего молодого соседа с полным вниманием взглянул на него.

Обогнав автобус «Крымкурсо» и два экипажа, «майбах» спустился к уже прямым улицам Ялты и выехал прямо на Набережную.

Было время, когда курортники после знойного пляжа предавались послеобеденному сну, а неорганизованные отдыхающие настойчиво продолжали загорать и принимать морские ванны до вечера.

Проехав вдоль берега моря, компаньоны увидели вывеску гостиницы «Мариино» и решили в ней остановиться.

Несмотря на конец летнего и начало бархатного сезона, свободные места в гостинице были только литерные, дорогостоящие. Двора для стоянки машин или экипажей у нее тоже не было. А оставлять автомобиль без присмотра на дороге было делом рискованным, и друзья решили ужинать тут же под тентом, не спуская глаз со своего средства передвижения.

— Балаганов, сходите к ближайшему киоску и купите местные газеты, особенно те, в которых печатают объявления, — распорядился Бендер. — Если мы, дорогой молочный брат, сможем сейчас же отправиться на пляж, чтобы погрузить свои усталые и пыльные телеса в ласковые волны моря, то нашему автомеханику придется сторожить наш лимузин. Надеясь, я понятно объяснил, камрады?

— Да-да, командор, понял, понял. Это будет не по справедливости. Мы купаться, а Адам Казимирович…

— Несите газеты, Шура, — поторопил его Остап.

Вскоре Бендер и его друзья занялись изучением объявлений, напечатанных в «Курортной газете» и «Ялтинских ведомостях». Все предложенные Козлевичем и Балагановым объявления великий предприниматель отвергал, но затем сказал:

— Судя по этому объявлению, нам предлагают постой неподалеку от моря. Туда мы сейчас и отправимся, друзья мои-голуби.

Это был одноэтажный домик по соседству с Набережной. Он состоял из двух комнат с небольшой прихожей. К домику прилегал уютный дворик с летней кухней, в которой размещались хозяева, сдавая свое жилье курортникам. Дворик этого «поместья» вполне был пригодным для стоянки автомашины.

Наем квартиры и места для стоянки «майбаха» тут же был компаньонами совершен, и только после этого все трое, оставив автомобиль под охраной хозяев, отправились к морю, чтобы, наконец, освежиться купанием.

После купания, лежа на песке голова к голове, великий зачинщик поиска графских сокровищ говорил:

— Наш актив. Две горничные в Ялте. Их фамилии, имена известны. Адрес только одной. В Алупке проживает верный слуга дома Романовых, а сейчас экскурсовод в Воронцове ком дворце, превращенном советами в музей. В Феодосии проживает третья служительница графини, имя, отчество имеются, адрес неизвестен, — и после паузы продолжил: — Все дела надо начинать с утра, друзья. Хотя мне очень не терпится поговорить с одной из трех, которая видела и провожала старую графиню в девятнадцатом году. После визита к ней, надеюсь, нам станет известен адрес второй горничной, проживающей в Ялте. От первой и второй мы узнаем адрес третьей в Феодосии. Что же касается дворцового экскурсовода в Алупке, то нам не составит большого труда найти его по месту жительства в этом небольшом городке. Или на службе в самом дворце. Ну, и еще козырь в наших руках — записка на греческом языке.