Анатолий Вилинович - Остап Бендер в Крыму

— Нам нужна Фатьма Садыковна, я из газеты, а мой коллега из радиокомитета…

После этих слов, пожалованные гости чуть склонили свои головы как в высокосветском ритуале.

— Очень приятно, граждане… Я Фатьма Садыковна… Чем могу служить? — звякнула дужкой ведерка женщина.

— Вы?! — в один голос удивились искатели, не предполагавшие, что бывшая графская кухарка может оказаться преклонного возраста.

— Да, я, — удивилась и женщина. — Что вас интересует? Это вы вчера приезжали ко мне?

— Да, мы, — слегка утратил свою обычную решительность Остап. — Нам надо взять у вас интервью о последних днях жизни в Крыму графини Воронцовой-Дашковой, о ее отъезде за границу, любезнейшая хозяйка, — поправил свое удивленное настроение Бендер. — Понимаете…

— Ах, вот в чем дело! — рассмеялась женщина. — Мне очень приятно, товарищи-граждане, что к моей дочери проявлен интерес…

— Вашей дочери? — вновь удивился Остап. Взглянув на своего предводителя, поднял брови и Балаганов.

— Но, Вы же Фатьма Садыковна? — уточнил Бендер.

— Фатьма Садыковна, — кивнула головой, улыбаясь загадочно женщина.

— Извините, любезнейшая, так кто служил в Воронцовском дворце? Вы или ваша дочь?

— Фатьма Садыковна? — спросил и Балаганов.

— Кухаркой у графини служила не я, а моя дочь, товарищи, — ответила женщина, продолжая улыбаться.

— Да, ваша дочь, но ведь Фатьма Садыковна? — не мог уяснить себе Бендер.

— Да, Фатьма Садыковна, моя дочь. Но дело в том, — заразительно рассмеялась хозяйка, — что и я — Фатьма Садыковна, товарищи.

— И вы?! И ваша дочь? Две Фатьмы Садыковны? — взглянул на своего помощника Бендер и увидел у него на лице то же удивление. — Как же так?

— А так, граждане-товарищи, она моя приемная дочь, разве не ясно? И мне тем более приятно, что из газеты и радио интересуются ею.

— Теперь ясно, уважаемая мамаша Фатьма Садыковна, — рассмеялся Бендер. И гладя на него, рассмеялся и Балаганов, впервые встретив одинаковые имена и отчества у матери и дочери, хоть и приемной.

— Так мы можем поговорить с младшей Фатьмой Садыковной? — растянул губы в улыбке Бендер, умиленно глядя на женщину.

— Могли бы, товарищи-граждане. Но, к сожалению, она здесь уже не проживает, — вздохнула Садыковна старшая.

— А где? — почти в один голос воскликнули компаньоны.

— Она вышла замуж и проживает сейчас в Саках, — поставила на землю ведерко хозяйка.

— В Саках? — переспросил удивленно Остап. — Это что?

— Как что? — подняла удивленно брови Садыковна. — Это курорт, уважаемый. Город между Симферополем и Евпаторией. Туда перевели на службу ее супруга Константина Ивановича, он там пользует больных. А Фатьмачка тоже работает в санатории этом же. Вот так, любезнейшие.

— Ну что же, очень вам благодарны, уважаемая Фатьма Садыковна, — кивнул головой в виде поклона Бендер.

Закивал головой со словами благодарности и Балаганов.

— Но, возможно, я могу что-либо вам сообщить, уважаемые? То, что вас интересует? Мне кое-что известно о службе моей Фатьмачки в Воронцовском дворце, уважаемые.

— О, конечно, конечно, мы будем вам очень благодарны, любезнейшая Фатьма Садыковна, очень, — поспешил заверить хозяйку Остап. — С превеликим удовольствием послушаем вас. Может быть, вы и осветите интересующие нас вопросы.

— Тогда прошу в дом, проходите, проходите, не беседовать же нам во дворе. Искатели прошли в очень опрятную светленькую гостиную, и хозяйка пригласила их присесть. И тут же спросила:

— Может быть, попьете нашей водички «Феодосия»? Из-за нее я и осталась проживать здесь, не переехала к дочери в Саки. Эта водичка для меня как бальзам, уважаемые товарищи. Она богата такими минералами, что… — Садыковна пошла за водой.

— Благодарим, и с удовольствием попьем эту целебность, — промолвил Остап. — А мы в свою очередь можем угостить вас пшенной бузой, уважаемая хозяюшка, очень замечательный напиток, в Симферополе мы отведали.

— О, нет, нет, бузой у нас тоже на базаре торгуют. Ее я не употребляю, она хмельная, — говоря это, хозяйка выставила на стол хрустальный графин с чистой, как слеза, водой и два сверкающих градировками рисунков стакана. — Прошу, охлажденная, благотворна для любого организма.

Компаньоны наполнили стаканы на две трети и со словами благодарности выпили минеральную — целебную «Феодосию».

— Действительно, отличная, хозяюшка, водичка ваша.

— Мягкая и вкусная, — подтвердил Балаганов.

— С каким-то необыкновенным вкусом, правда, коллега?

— Да-да, вы правы, вода… — хотел еще что-то сказать хвалебное в адрес воды Балаганов, но, очевидно, фантазии на большее не хватило.

— Так, что вас интересует, граждане-товарищи, не знаю, как вас величать, спросила мамаше приемной дочери с таким же именем и отчеством, как и у нее.

— Да, я — Петр Николаевич, — привстал Остап, галантно качнув головой.

— А я — Александр Александрович, — не моргнув глазом, представился и Балаганов.

— Ну, а я… вам уже известна, а по фамилии — Масадова.

— Очень приятно, любезнейшая Фатьма Садыковна. Так вот, для нашего газетного и радиовещательного репортажа… — начал великий комбинатор уже известную преамбулу того, что их интересует, и почему они приехали к ее дочери.

— О, это любопытно, и очень интересно, что Советская власть интересуется прошлым. Но, что я могу сказать, уважаемые… Дочь много мне рассказывала о том, как уезжала ее хозяйка графиня Воронцова-Дашкова.

— Простите, а вы что, не проживали с ней тогда во дворце? — налил себе еще немного воды Бендер.

— Нет, не проживала. Я с мужем жила в Феодосии, правда, не в этом доме, а в гораздо лучшем, в центре города, так как мой покойный муж служил на табачной фабрике Стамболи. Ну, а после революции, как вам известно, началось совсем другое. Муж вскоре умер, а я с дочкой купила этот домик и переехала сюда. Фатьмачка мне много рассказывала, но что касается жизни самой графини в канун отъезда ее из Крыма, то… Знаю только одно, граждане-товарищи, когда мы с мужем побывали у нее в гостях, то она и ее подруги жаловались, что им было приказано все время находиться в своих комнатах, свободное хождение по замку было запрещено, а к графине являться — только строго по вызову. Все это, как потом стало известно, было связано с предстоящим скорым отъездом графини из Крыма. Но, несмотря на эти строгие ограничения, Фатьмачка и ее коллеги узнали, что штабс-ротмистр Ромов и два офицера, которые поселились во дворце, проводили какие-то ремонтные работы…

— А в каком месте, в каком месте? — поторопился спросить великий искатель.

— Ну, это уж, Петр Николаевич, мне совсем неведомо. Вот передадите привет от меня Фатьмачке, возможно, она вам и подскажет, если знает что-либо об этом больше, чем мне рассказывала. Может, вас арбузиком угостить, а? — с улыбкой спросила хозяйка. — Больше ничего, к сожалению, не могу вам сообщить. Так арбузика?