Анатолий Вилинович - Остап Бендер в Крыму

— Очень приятно, товарищи, очень приятно… Но хозяйки сейчас нет дома, она на дежурстве…

— На дежурстве? Не скажете, где, уважаемая, мы поедем к ней, с вашего разрешения… — умиленно гипнотизировал женщину Остап.

— В санатории, товарищи, но вот в каком… Не могу сказать, я у нее квартирантка, всего несколько дней живу здесь, — извиняющимся голосом ответила женщина.

— Ах, досада, уважаемая… И когда она будет дома? — перестал улыбаться Бендер. — Сменится с дежурства?

— Завтра утром она и придет с работы, товарищи. Жаль, что я ничего другого сообщить вам не могу.

— Ну, что же, уважаемая, придется приехать завтра. До свидания…

— А может, соседи знают, в каком санатории она служит? — предложил Адам Казимирович, который слушал весь разговор своих друзей с квартиранткой Фатьмы.

— Я уже подумал об этом, Адам. Но не стоит торопить время. Заострять внимание Фатьмы на очень нужном нам разговоре. Да, и как там, на этом самом ее дежурстве? Можно ли с ней спокойно поговорить? Вытянуть нужное нам?

— Да, командор, приедем сюда лучше завтра, — подтвердил Балаганов.

— Очень верно вы рассудили, Остап Ибрагимович, — согласился Козлевич. Куда едем?

— Остаток дня посвящаем знакомству с достопримечательностями Феодосии, камрады, — объявил Бендер.

— Но не мешает и пообедать нам прежде, Остап Ибрагимович, — промолвил Козлевич.

— Не мешает, голуби, не мешает, — согласился Остап.

Они наскоро пообедали в одном частном заведении, где им предложили баранью шурпу, чебуреки, шашлыки и ряд вин на выбор. И, конечно, салаты и фрукты.

— Так куда отправимся вначале, командор? — сытно отдуваясь, спросил Балаганов.

— Конечно же, детушки, в картинную галерею Айвазовского. Вот только как быть с охраной машины…

— Я так понимаю, Остап Ибрагимович, останавливаться в гостинице «Астория» будем?

— Да, там заночуем, камрады, — ответил Остап.

— Вот я и поручу тамошнему швейцару смотреть за ней, заплачу ему…

В знаменитую картинную галерею великого художника-мариниста, и не только, компаньоны вошли втроем. Время клонилось к концу дня и экскурсоводы дорабатывали уже свои последние служебные часы. Но искатели-познаватели успели все же войти в состав последней экскурсионной группы и предводительствуемые экскурсоводом-женщиной, пошли по залам галереи.

— Иван Константинович Айвазовский родился 17 июля 1817 года в Феодосии, в обедневшей армянской семье, — начал свою работу экскурсовод. — Детство Айвазовского протекала в трудных условиях, и только благодаря помощи одного чиновника города, юному Айвазовском удалось попасть в Академию художеств. С первых шагов в искусстве определилось его дарование: изображении моря стало основной темой живописи художника и привлекло к нему внимание выдающихся людей эпохи. Айвазовский был знаком с Пушкиным, Жуковским, Крыловым, Гоголем, Брюлловым, Ивановым, Глинкой, Белинским… Пройдемте, товарищи, немного дальше, — сказал гид, а когда все прошли за ним, он продолжил. — Рано сложились у художника метод работы и свое отношение к искусству. Посланный в 1840 году в Италию, художник быстро приобретает славу лучшего европейского мариниста. Айвазовский обладал прекрасной зрительной памятью, даром композиции и легкостью воплощения живописных образов. Он рано убедился в том, что «писать вспышку молнии или всплеск волны с натуры — невозможно», и начла создавать свои марины в мастерской, доверяясь памяти и неиссякаемому воображению.

— А у вас, Шура, есть воображение? — шепотом спросил Остап.

— Не знаю, командор, но я хорошо помню то, что видел когда-то, — наклонился тот к уху Бендера.

— И даже случай с Паниковским, когда он притворился слепым, чтобы пощупать Корейко? — сдерживая смех, спросил Бендер.

— Как сейчас, командор, — махнул рукой рыжеголовый компаньон, — вы тогда еще сказали о талоне на повидло какой-то гражданке, командор. Помните?

— Это игровой эпизод, Шура, не больше. Слушайте что нам говорят о величайшем…

Но эти слова Остапа никак не могли относиться к Козлевичу Адам Казимирович стоял немного в стороне от своих «братцев» и был весь во внимании к словам экскурсовода, который говорил:

— Великий русский художник стремился превратить свою родную Феодосию в очаг культуры на юге России. Он решил создать эту картинную галерею и завещать ее городу после своей смерти. В начале 1880 года Айвазовский приступил к постройке здания и через полгода галерея была открыта. Здание галереи примыкает вплотную у дому художника и переходом-балконом соединялось с мастерской художника… Дом Айвазовского был известен в Крыму широким гостеприимством. В нем бывали и подолгу гостили художники, музыканты, артисты. Иван Константинович Айвазовский умер 19 апреля 1900 года. После смерти Айвазовского внешне в галерее ничего не изменилось. Все осталось в ней так, как было при жизни художника… Но с началом мировой войны 1914 года было решено вывезти коллекцию картинной галереи в безопасное место, так как возможен был обстрел города вражескими кораблями с моря. Феодосийцы помнили бомбардировку города в январе 1878 года, когда один из тяжелых снарядом, посланных турецкими судами, разорвался в квартире Айвазовского. И, как оказалось, эта предосторожность не была излишней. 16 октября 1916 года на Феодосийском рейде стал немецкий крейсер «Бреслау» и в течение двух часов в упор расстреливал ничем не защищенный город.

В начале 1914 года городская дума поручила хранителю картинной галереи Н. М. Ламси, внуку Айвазовского, перевезти все картины в Симферополь, где они хранились в здании офицерского собрания. В марте 1918 года все картины галереи были возвращены в Феодосию. Ну, а теперь, товарищи, мы с вами пройдем в мемориальный отдел… — повел экскурсовод группу дальше.

Компаньоны осмотрели, как могли, материалы, отражающие жизнь и творческий путь Айвазовского, историю Феодосийской картинной галереи. Видели его гимназические рисунки и картины его пребывания в Академии художеств. Картины, писанные в Феодосии и на побережье Кавказа. Его зарисовки вместе с великими флотоводцами Лазаревым, Нахимовым, Корниловым. И много-много других работ великого художника. И, наконец, пришли в главный выставочный зал галереи.

Экскурсовод говорил:

— Айвазовскому, как и Брюллову, были свойственны чувство величия и красоты стихийных явлений, интерес к сюжетам, способным поразить воображение зрителя, захватить его новизной, необычайностью, трагичностью положений. Вспомните картину «Девятый вал», если кто видел ее в Русском музее в Ленинграде. «Черное море», которая хранится в Третьяковской галерее… И вот перед вами картина «Среди волн», которая является вершиной реалистического раскрытия образа морской стихии…