Олег Гладов - Любовь Стратегического Назначения

— Да! — кричит Алёна восторженно. — Да!!!

— Алёнка!!! — говорит Юка, отпуская её руку. — Держись!!!

Если порыться в архивах Министерства Путей Сообщения и ЛОВД и найти отчёты об этом рейсе, то можно обнаружить, что за семь дней пути было зарегистрировано четыре черепно-мозговых травмы, один перелом руки, множественные ушибы, ожоги и одни роды. Роды случились уже за Уральскими горами у гражданки Казахстана Сауле Султангалиевой. Всё остальное — в тот день, когда ровно в 21.30 кто-то (предположительно, две неустановленные особы женского пола) сорвал стоп-кран недалеко от маленькой станции РЭП-4.

В результате этого: проводник Андросов, разносящий в этот момент чай в своём вагоне, выплеснул пять стаканов кипятка на двух пассажиров и свою правую ногу; трое мужчин в плацкартах и одна женщина в купейном упали с верхних полок, ударившись о столики; официантка вагона-ресторана Смирнитская, неудачно приземлившись, сломала руку.

В начале одиннадцатого в маленький зал ожидания РЭП-4, возбуждённо говоря на ходу, вошли две не по здешнему одетые и не совсем трезвые девушки. Они подошли к расписанию и узнали, что на этой станции за сутки останавливаются четыре электрички и два пассажирских. Один из них — Симферопольский — будет через полчаса.

— Yes! — громко сказала тёмненькая.

— Вот видишь, — блондинка в капюшоне посмотрела на часы. — Я же говорила…

Она подошла к окошку кассы. Там, закутавшись в фуфайку и платок, сидела женщина. Глаза её были закрыты.

Помещение станции абсолютно пустое. Три стула у стены. Всё.

Юка постучала пальцем по слегка запотевшему изнутри стеклу. Кассирша открыла глаза.

— Здрасьте, — сказала Юка.

Кассирша никак не отреагировала.

— Скажите, — Юка повысила голос. — А здесь бар есть?

Женщина слегка шевельнулась, и рядом с Юкой громко и резко заскрежетало. Она отшатнулась.

— Два. Километра. В посёлке, — прохрипел динамик, искажая голос кассирши: там, за стеклом, она шевелила губами, словно не попадая в свою же фонограмму.

Юка потёрла левое ухо о плечо — от фонящего писка заболела барабанная перепонка.

Кассирша, не мигая, смотрела на неё. Потом опять зашевелила губами и роботоподобный голос перевёл с сурдо на человеческий:

— Билеты. Брать. Будете.

Алёна захихикала, прячась где-то за спиной.

— А надо? — спросила Юка.

Кассирша закрыла глаза.

— Понятно, — сказала Юка и обернулась.

— Блин, ты такая молодец, — Алёна улыбалась ей. — Ты, правда, со мной поедешь?

— Конечно, — Юка потёрла левое ухо о плечо. — А если твой самый лучший тебя не ждёт, мы ему по яйцам надаём.

— Не надо, — улыбаясь, сказала Алёна.

Водка ещё грела обеих изнутри, но Юка чувствовала, как холод потихоньку начинает покусывать пальцы рук и ног. Она ещё не знала, что к ней на цыпочках подкрадывается первое похмелье.

— Блин, а где у них тут туалет? — сказала Алена пританцовывая. — Я писать хочу, пипец!

Они обе посмотрели на кассиршу. Друг на друга.

— Пошли, — сказала Юка и две попутчицы вышли из здания.

Туалет на РЭП-4 был не в пример другим станционным туалетам, которые Юка видела в своей жизни. Он был мал, не разделён на «М» и»», но в окнах его были стёкла. И в нём было тепло. И горела яркая лампочка. Рядом с пластмассовым рукомойником лежал небольшой кусочек хозяйственного мыла и стоял рулон серой туалетной бумаги.

— Вот так вот? — сказала Юка, войдя в помещение вслед за Алёной. Её так удивило увиденное, что она тоже решила пописать — на всякий случай и за компанию. Обе оторвали по кусочку бумаги, расстегнули куртки, джинсы и присели разделённые перегородкой из толстой фанеры. Прямо напротив них, на жёлто-сером поле поблёкшей извести, чем-то (скорее всего толстым гвоздём) было выцарапано: «MC HAMMER».

— Понятно, — сказала невидимая Алёна.

— Что? — спросила Юка.

Алёна хотела ответить, но тут прямо у них над головами послышалось громкое и резкое шуршание, похожее на туберкулёзный кашель и во много раз усиленный человеческий голос произнёс:

— НА ВТОРОЙ ПРИНИМАЕМ ШЕСТЬСОТ ШЕСТЬДЕСЯТ ПЯТЫЙ!!! НАВТОРОЙ ПРИНИМАЕМШИССОТШИСЯТПЯТЫЙ!!!

Потом писк, скрип и — тишина.

— Фу! — после паузы произнесла из-за перегородки Алёна. — Я чуть не укакалась тут!

— Я тоже, — сказала Юка, только теперь чувствуя, что какие-то гинекологически важные мышцы внутри неё, сжавшись от испуга, прервали процесс.

Они поднялись, заправились, застегнулись. Алёна быстро сполоснула руки, сказала:

— Дай сигарету…

Юка достала одну из пачки, прикурила и аккуратно вложила её в Аленины губы — та помахивала мокрыми кистями рук, отправляя крупные капли в полёт по всему туалету. Юка почувствовала, как одна долетела до её щеки.

Алёна развела руки в стороны, присела в реверансе и, развернувшись, вышла на улицу — в декабрьский поздний вечер. В почти ночь. Юка почувствовала маленький зверёк похмелья, вцепившийся коготками-иглами, где-то в районе затылка. Думая о том, что в поезде сразу нужно идти в вагон ресторан, она взяла в руку холодный и скользкий кусочек мыла.

В дверь с улицы ударили с такой силой, что она со звуком пистолетного выстрела хлопнула о стену, отколов здоровенный кусок штукатурки.

— Ну шо, пи*да борзая! — сказал стоящий на пороге человек и сплюнул желтовато-коричневой жижей. — Обосралась?

В его синих от татуировок пальцах не было ключей с брелком.

В них был нож.

Юка услышала визг Алёны из-за его спины. Визг насмерть перепуганной маленькой девочки.

Этот звук снял Юку с ручника и в тот момент, когда человек с ножом сделал шаг внутрь помещения — Юка успела сделать два ему навстречу.

Он получил очень техничный и неожиданный Йоко-Гири в пах и слегка смазанный Маваши в голову. Остальные удары не имели имен, но в них было достаточно силы, чтобы нижняя челюсть треснула в двух местах, а нос свернулся набок.

Когда-то, в старом спортзале на окраине Воронежа, она пролила литры пота, отжалась бессчетное количество сотен раз от плохо покрашенного пола и провела десятки часов в спаррингах для того, чтобы сейчас это впервые по настоящему пригодилось ей для спасения собственной жизни.

В углу туалета стояли облезлая метла и широкая деревянная лопата для расчистки снега.

И лом.

Хороший тяжёлый лом, используемый для борьбы с наледью на ступеньках. Меньше чем через минуту этим ломом Юка проломила череп второму — тому, кто напугал Алёну.

— Нет, — сказала Юкка, словно удивляясь.

Не только напугал.

— Нет, нет, нет, нет… Алёнка!!! — Юка, стоя на коленях, поддерживала её под голову, чувствуя, как тепло уходит из затылка.

Узкой длинной заточкой.

Прямо в сердце.

Убил. Сука. Тварь. Убил.

— НАВТОРОЙПРИНИМАЕМШИССОТШИССЯТПЯТЫЙ!!! НА ВТОРОЙ ПРИНИМАЕМ ШЕСТЬСОТ ШЕСТЬДЕСЯТ ПЯТЫЙ!!! — разрывая ночь и тишину, обрушился с неба во много раз усиленный и совсем не похожий на человеческий голос. Закладывая уши и заставляя сжиматься гинекологические мышцы внутри. Заставляя сжиматься мышцы горла и ощущать в районе голосовых связок лопающийся со скрипом тугой пузырь, наполненный горячим маслом, заполняющим глаза изнутри.