Жан Эшноз - 14-й
- Название:14-й
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Издательство Ивана Лимбаха
- Год:2014
- Город:Санкт-Петербург
- ISBN:978-5-89059-214-9
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Жан Эшноз - 14-й краткое содержание
«14-й» Жана Эшноза, по признанию французской критики, вошел в список самых заметных романов 2012 года. Картины войны, созданные на документальном материале дневниковых записей, под пером писателя-минималиста приобретают эмблематические черты.
Для русских читателей его публикация — возможность прикоснуться к теме, которая, в силу исторических причин, не особенно хорошо развита в отечественной литературе.
Появление этой книги в юбилейный год столетия Первой мировой войны представляется особенно уместным.
14-й - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
Несколько минут «авиатик» и «фарман» летели то выше, то ниже, расходились, снова сходились почти вплотную, не упуская друг друга из виду и проделывая нечто похожее на то, что потом будет называться фигурами высшего пилотажа: петля, бочка, штопор, иммельман, — каждый норовил перехитрить другого и найти благоприятный для стрельбы угол атаки. Шарль, вжавшись в сиденье, держал пистолет обеими руками, стараясь поточнее прицелиться, тогда как вражеский наблюдатель, наоборот, постоянно водил стволом карабина. Вот Ноблес резко набрал высоту, «авиатик» преследует его, проскальзывает у него под брюхом и, сделав крутой вираж, взмывает вверх прямо перед ним, в таком положении Шарль не может стрелять, поскольку между ним и кабиной «авиатика» оказывается его собственный пилот, Ноблес. В этот миг раздается ружейный выстрел, и пуля, пролетев двенадцать метров на высоте семисот и со скоростью тысячи в секунду, вонзается в левый глаз Ноблеса и выходит под правым ухом; «фарман», потеряв управление, на секунду зависает и начинает все сильнее крениться вниз, а вскоре уже просто пикирует; Шарль, широко раскрыв глаза, смотрит поверх завалившегося набок тела Альфреда, как приближается земля, сейчас он врежется в нее и разобьется — надежды нет, смерть неизбежна и неотвратима; сегодня там, на месте крушения в регионе Шампань-Арденны, раскинулась живописная деревушка Жоншери-сюр-Вель, жителей которой называют жоншавельжанами.
8
Зарядили дожди, промокший ранец удвоил вес, свирепый ветер взвихрял воздушные валы, холодные и плотные настолько, что они, казалось, вот-вот застынут ледяными столбами. В такой жестокой стуже подошли к бельгийскому рубежу. Здесь горел огромный костер — таможенники развели его в первый день войны и с тех пор постоянно поддерживали; вокруг него, как можно ближе к огню, и расположились на ночь солдаты, на голой земле, тесно прижавшись друг к другу. Как же завидовал Антим этим таможенникам, их легкой, безопасной, как он думал, службе, их теплым кожаным спальным мешкам. А еще больше стал завидовать потом, когда на третий день пути они расслышали артиллерийскую канонаду, звук которой все нарастал: протяжный низкий гул и временами ружейный треск — видимо, перестрелка между патрулями.
Не успели солдаты привыкнуть к стрельбе, как оказались на переднем крае, в холмистой местности неподалеку от селения Мессен. Теперь предстояло войти в это пекло, и только тут они действительно поняли, что им придется драться, идти в бой. Антим всерьез поверил в это лишь тогда, когда рядом разорвался первый снаряд. Поверив же, внезапно ощутил страшную тяжесть всего, что он нес на себе: оружия, ранца, даже перстня на мизинце — всё стало весить добрую тонну, и от этого не только не приглушалась, а, напротив, усиливалась боль в запястье.
Скомандовали «вперед», и Антим, увлекаемый товарищами, очутился посреди самого что ни на есть настоящего поля боя, плохо соображая, что надо делать. Босси был рядом, они переглянулись, Арсенель позади поправлял ремень, Падиоло сморкался, и его лицо было белее полотняного платка. Новый приказ — и они побежали, все, кроме двух десятков человек, которые остались на месте и встали в кружок, не обращая ни малейшего внимания на взрывы. То были полковые музыканты, их дирижер застыл с воздетой белой палочкой и опустил ее, выпуская на волю «Марсельезу»; оркестр был призван обеспечить бравый аккомпанемент атаке. Противник занял оборону в лесу и, прикрытый деревьями, поначалу сдерживал атакующих, но в бой вступила артиллерия, на врагов посыпались снаряды, после чего наступление возобновилось. Бежали, неуклюже пригнувшись, с тяжелой винтовкой наперевес и вспарывая ледяной воздух штыками.
Как оказалось, рванули раньше времени да к тому же совершили ошибку: высыпали всей массой на пересекавшую поле боя дорогу. Дорога эта — пустая полоса, отличная и хорошо пристрелянная цель для расположенной за леском вражеской артиллерии. Несколько человек совсем рядом с Антимом сразу упали, он увидел, как брызнули струи крови, но тут же постарался выбросить из головы этот образ — вдруг ему это только почудилось, тем более что прежде он не часто видел кровь, во всяком случае, не столько и не бьющую фонтаном. Однако было не до размышлений, Антим прикладывал все силы, чтобы заставить себя выстрелить туда, где смутно различался некто, называемый врагом, а главное, чтоб отыскать хоть какое-нибудь укрытие. Дорога подвергалась методичному обстрелу, но кое-где ее обступали деревья, так что можно было ненадолго нырнуть под их защиту.
Но только очень ненадолго: покорные отрывистым командам, первые ряды пехоты сошли с дороги прямо в овсяное поле; теперь солдатам грозило получить в спину, помимо вражеских пуль, свои, оплошно выпущенные товарищами по оружию; неразбериха воцарилась полная. В первых боях еще недоставало опыта, это поздней, во избежание таких ошибок и чтобы наблюдатели могли опознавать своих, придумают нашивать большой белый лоскут на спину шинели.
Оркестр выполнял свою миссию, баритонисту прострелили руку, тромбонист, тяжело раненный, упал, но музыканты сомкнули поредевший круг и продолжали, пусть меньшим составом, наяривать «Марсельезу» без единой фальшивой ноты; когда они в очередной раз дошли до «окровавленного стяга», флейтист и альтист упали мертвыми.
Артиллерийское прикрытие постоянно запаздывало, поэтому рота за целый день так и не смогла существенно продвинуться, каждое движение вперед быстро сменялось отходом. Только к вечеру последняя атака увенчалась успехом — враг был выбит из леса. Антим все это видел, и еще долго потом у него будет стоять перед глазами, как люди всаживают друг в друга штыки, а после стреляют, чтобы с отдачей легче вытащить свой штык наружу. И сам он, скрючившись и выставив винтовку, готов был колоть, разить, крушить что попало: людей, зверей, деревья, — в порыве недолгой, слепой и абсолютной лютости; однако под руку ничего не подвернулось. Подхваченный общей волной, не глядя по сторонам, он обреченно бежал вперед, но удержаться на захваченной позиции не удавалось, людская масса вновь откатывалась вспять; сил не хватало, подкрепление никак не подходило. Но всё это Антим сообразил позднее, когда ему растолковали, что к чему, а в тот момент, как бывает обычно, он ничего не понимал.
Таков был первый для него и всех его товарищей бой, по окончании которого несколько десятков человек, в том числе капитана Вейсьера, двух каптенармусов и унтер-офицера нашли мертвыми, не говоря о раненых — их выносили на носилках до самой ночи. Понес потери и оркестр: одного из кларнетистов ранило в живот, барабанщика — в щеку, он рухнул с барабаном вместе, у второго флейтиста оторвало половину кисти. А сам Антим, когда все было кончено, обнаружил, что его миска и котелок продырявлены пулями и такие же дырки на кепи. У Арсенеля осколком снаряда снесло верхушку ранца, другой застрял внутри, разорвав ему китель. Как оказалось после переклички, рота недосчиталась семидесяти шести человек.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: