Алексей Филиппенков - Воронка

Начавшаяся первая мировая война встретила радужные выкрики во всех уголках Европы. Молодежь в патриотическом порыве устремилась в армию, в желании стать свидетелями новой эпохи, доселе не виданной человеком – эпохи промышленности и тотальной военной модернизации. Каждый хотел стать частью этого нового мира, внести свой вклад в его создание. Никто и не подозревал, чем обернется приключенческое видение войны. Когда отгремели сражения во Фландрии, они унесли жизни десятков тысяч тех, кто еще недавно видел в войне легкую прогулку. Война протянула свои костяные руки до Африки, где смерть пахла так же омерзительно, как в Европе. По прошествии двух лет с начала войны, на улицах всех городов Европы уже нет того возбуждения, что царило ранее. Короткая и победоносная война превратилась в жестокую окопную бойню, изуверство и мерзость которой не могли описать даже те, кто возвращался домой. Вернер впервые увидел последствия войны, когда по городу разнесся слух, что прибывший поезд выгрузил в Йене две сотни раненных. Наблюдать за выгрузкой прибегали многие. Это был самый настоящий цирк уродов. Оторванные ноги, изувеченные лица и вырванные осколками куски плоти были далеко не самым страшным, что могли наблюдать зеваки. Контузия, когда человека сотрясал тремор, пугала намного сильнее. От одного вида контуженного кровь стыла в жилах.

Последних раненых привезли из Вердена, где творился сущий ад. Из газет можно было узнать только основную информацию, наполненную политическим пафосом и обещаниями от кайзера. По городу ползли различные слухи – то об успехах, то о полной победе, но они развенчивались, если в эти дискуссии вступали солдаты в увольнительных. Из разговоров с ними население узнавало подробности «Верденской мясорубки», когда немецкая армия с трудом захватила один из укрепленных фортов. В газетах много писалось о неприступном форте Дюомон, о его поверженных защитниках и героических сынах кайзера, выполнивших свой долг во имя великой победы. Но пресса умолчала о цене, которую заплатили солдаты обеих сторон, сражаясь за форт. От солдат в городах узнавали, что победа не так уж близка, как о ней величают газеты и правительство, и прислушиваться к пропаганде следует очень осторожно.

Именно такая информация гуляла вместе с ветром и снегом по улицам Йены в эти февральские дни. Но самое страшное, что Верден был не последним из ужасов этой войны.

– Вернер, Вернер Гольц! – послышался голос сзади.

Вернер обернулся и увидел Герхарда. Они жили в одном дворе, в домах по соседству. Герхард запыхался, но из последних сил догнал Вернера.

– Ты чего опаздываешь? – спросил Вернер. – Я ждал тебя дома, как и договаривались вчера, но ты так и не зашел.

– У меня были неотложные дела, дружище. Смотри, я купил газету, еле пробился через толпу. Ты в курсе последних новостей с фронта?

– Да, конечно, уже весь город знает.

– Германия наконец-то наступает. Возможно, конец войны уже совсем близок и отец скоро вернется домой.

– Когда война закончится, тогда и будешь радоваться. – Ворчливо отрезал Вернер.

– Смотри, тут написано, что одной из армий командует сам Фридрих Вильгельм.

Вернер взглянул на Герхарда, и в его глазах отображалось полное непонимание.

– Ты хоть знаешь кто это такой?

– Нет. – Ответил Вернер.

– Сын самого императора.

– И что с того, что он командует армией? Он ведь в одиночку не сможет закончить войну.

– Один – нет, но с ним целая армия. Он возьмет Верден, вот увидишь. Артиллерия у нас сильнее, чем у французов.

– Какие вести от твоего отца? – перевел тему Вернер.

– Последнее письмо он прислал неделю назад. Мать каждый день ждет от него новостей, а ведь письмам еще надо пройти через линию фронта. Это занимает так много времени. Я ее поддерживаю, как могу, но все же это расстояние с отцом для нас как на иголках. При каждом звонке в дверь мать вздрагивает, опасаясь почтальона с похоронкой.

Отец Герхарда Эбеля уже два года служил в Бельгии. Письма и посылки от него приходили настолько часто, насколько это было возможно. Война и тяжесть окопной жизни не позволяли делать это каждый день. В последнем письмо он сообщал об успешном продвижении немецких войск и написал о возможном скором возвращении.

Агата Эбель, мать Герхарда, держалась изо всех сил. Трудно передать те эмоции, когда она получала письмо. Глубоко вздохнув от счастья принесшего в дом надежду, она удалялась в свою комнату. Она садилась на диван, вскрывала полевой конверт и внимательно вчитывалась в каждое слово. Ей хотелось сохранить в памяти каждую букву. Прочитав все до конца, она начинала сначала. Она чувствовала и понимала, что пока она читает эти строки, сердце ее мужчины бьется, а значит, он жив.

– Он вернется. – Говорила мать Герхарду. – Вот увидишь. Он очень сильно нас любит и не позволит, чтобы с ним что-то случилось.

После этих слов, пожелав сыну спокойной ночи, миссис Эбель удалялась в свою комнату, садилась за рабочий стол мужа и писала ответное письмо в Бельгию. Она исписывала десяток страниц, рассказывая мужу обо всем, что сумела увидеть, услышать и понять за тот период, пока ждала письмо. Они прожили в браке почти двадцать лет, но пора юношеской романтики между ними все еще жива. Миссис Эбель с нежностью задавала мужу вопросы в письмах, на которые через две недели, а порой и дольше получала столь же ласковый и полный внимания ответ. Но порой от мужа приходили письма полные грусти, тоски и опустошенности. В последнем своем письме миссис Эбель вложила в конверт их с сыном фотокарточку. Так она делала каждые пару месяцев, чтобы муж мог видеть их и мысли о доме и семье грели его в холодных окопах.

– Мама последнее время стала слишком сильно нервничать. – Сказал Герхард.

– Из-за папы?

– Да! Она слишком сильно его любит, чтобы потерять вот так.

– Ведь и он вас любит не меньше. И эта духовная связь поможет ему вернуться. Помнишь, твой отец рассказывал, как долго он добивался твою мать?

– Да. Он добивался ее больше года. А ведь сначала она его даже возненавидела за чрезмерное внимание, от которого у мамы началось раздражение.

– И что же заставило ее сделать свой выбор?

– Когда отец ушел на войну, мама рассказывала мне о начале их отношений. Он был чересчур настойчив. Каждый день дарил цветы, делал всевозможные комплименты, писал прекрасные стихи о любви. И, в конце концов, этого внимания оказалось настолько много, что от него стало тошнить. Внимание отца превратилось в непрерывное навязывание себя. Мама никогда не давала отцу надежду, а всегда говорила, что они друзья и ничего большего она дать ему не сможет. Но он не сдавался и по-прежнему продолжал осыпать ее лаской, надеясь, что в скором времени это сломает ее. Однажды ей пришлось на него накричать, дабы он прекратил ее преследовать. В грубой форме она высказала ему все, что накопилось. Начиная от того, что он ей не подходит, заканчивая тем, что он слишком молодой и глупый для нее и нисколько не привлекает.