Ирина Субботина - Территория Альфы

На самом деле сейчас я даже смелее и свободнее, чем когда-либо это можно было представить. Только с возрастом смелость воспринимается как компромисс. И мной, и теми, кто окружает меня.

Когда мне было тридцать, у меня были деньги, машины, путешествия и примерно тридцать претенденток на отношения.

Сейчас, когда мне сорок, у меня есть всё то же самое, но претенденток – больше ста. И вот теперь, когда этой женской роскоши появилось много, внутри себя понимаешь, что нужно-то мало. В принципе, достаточно, как было тогда.

Когда думаешь об одной. Знаешь её черты, характер, особенности и недостатки. И особенно, то послевкусие, которое она оставляет. И держишься на этом до следующей встречи. Но туда уже не вернуться. Поэтому, приходится вежливо отказываться от тех или иных соблазнов.

Как-то одна моя знакомая сказала мне:

– От меня дождаться второго раза – это большой комплимент.

А от меня первый раз получить – это комплимент.

Теперь разборчивость сопряжена уже с каким-то физическим состоянием. Устал после работы, а за девушкой надо ехать через центр. Если отправлял водителя, значит, надо на работе ещё часа полтора провести, ожидая, пока её заберут. Либо приезжал домой и, дожидаясь, мог заснуть. Проще отказываться от отношений.

И тогда стареешь и превращаешься в старого мудака.

В последнее время я не общался с девушками, которые ничем не занимались. Безделье можно себе позволить при наличии капитала, – меня никогда не волновало, откуда он появлялся у девушки, – но это серьёзная ошибка, и приводит она к депрессии.

Я не про клинический случай, когда плохое самочувствие возникает от недостатка или переизбытка аминов в коре головного мозга. Здесь всё понятно: к врачу – и грамотная комбинация препаратов способна решить проблему.

Я про тех особых девушек с развитым художественным воображением, которые умело прикрывают своё безделье какой-то сверхчувствительностью и восприимчивостью. Стараюсь на это не покупаться, хотя сложно, особенно если девушка грамотная, владеет набором современных клише: фраз, оценок, комментариев.

Но в итоге-то что? У меня очередная встреча с её очередной попыткой скрыться от жизни? По-видимому, у большинства таких особ страх перед решением жизненных проблем сильнее, чем потребность испытать удовольствие от проделанной работы.

От чего же они тогда способны испытать удовольствие, если изначально сами разрушили механизм его получения?

Я старался избегать девушек с очевидно перекроенными лицами и телами. Я не против пластической хирургии, только чрезмерное увлечение ею показывает, насколько искажены представления о мире внутри самой женщины.

И о запросах мужчины.

Реклама зомбирует, знаю. Царит образ сверхженщины, которая задыхается от переизбытка собственных сексуальных флюидов.

И как только девушка перекроила себя по образу и подобию икон стиля, решила сверхзадачу – всё: нормальный секс с ней больше невозможен. Реальность рядом с ней выглядит бесцветной, рыхлой, заселённой другими формами и запахами. Всё это вредит сексуальности.

Она недосягаема в своей виртуальности. И она – симулянтка, которая не понимает, кто она на самом деле. Не понимает, что секс подразумевает выход наружу всего эмоционального, что есть внутри, требует выражения реальных эмоций.

И здесь возникало противоречие – секс разрушал созданный сексуальный образ. А это уже неоправданно с точки зрения энергетических затрат. Когда все эмоции потрачены на его создание и презентацию.

Я каждый раз находил подтверждение тому, что любовью хорошо занимались девушки, не зацикленные на собственной упаковке и переделке себя.

И каждый раз ловил себя на мысли, что я и сам заложник рекламной индустрии, – но всё равно хотел ту, которая соответствует образу сверхженщины.

Вопрос – где, в какой обстановке и при каких обстоятельствах можно найти спутницу, оставался для меня открытым. Понятно, что не в ночных клубах. Но и не в библиотеке?

С какого-то времени я находился в состоянии неактивного выбора из того, что видел. Брал, кого хотел. Цель – приятно провести время. Иногда в голове проигрывал возможные отношения, что-то сканировал, что-то откладывал в памяти, брал с собой. Если случалась химия – хорошо. Если нет – все мысли о женщине отпускал.

Для меня счастье – это эйфория, и больше ничего.

И с некоторых пор постоянные вопросы: как и с помощью чего или кого можно вызвать и продлить эту эйфорию. Чувствовал: чем старше становлюсь – тем меньше способов и сил остаётся для её вызова.

Это не значило, что произошло крушение идеалов, исчезла точки опоры, – просто её приходилось искать в несколько иной плоскости, которая по отношению ко «всему женскому, женственному», являлась всего лишь маленькой частью. Деталью. Каким-нибудь бессознательным жестом, характерным только для этой конкретной женщины, изгибом её тела, длиной пальцев или манерой поведения, показывающей эротическую сущность.

Сама возможность улавливать эти единственные в своём роде проявления совершенства, последующее обладание этими «частями» позволяли включиться моему эротическому воображению и не спеша совершать свою важную работу.

Но иногда юношеская надежда, осевшая где-то глубоко внутри, надежда на то, что совершенство всё-таки может быть неделимо, вызывала к жизни странные, порой инфантильные желания; и именно они давали возможность снова ощутить свежесть жизни и на короткое время поверить в то, что всё ещё может быть. Возможно, так открывается пространство для решения новых задач.

Понял для себя одно: секс, при всём его многообразии, – это как качественный профессиональный спорт. Рано или поздно знаешь всё, что существует в этом виде спорта. И тогда утрачивается самое главное – ощущение эйфории до и после…

Я думал: о чём я буду сожалеть в старости, когда не будет секса? О красочном минете? Об элегантных позах? О блаженной усталости после бурного экстрима?

Ни то, ни другое, ни третье… Самое сладостное – предвкушение секса! То самое ощущение чуда – возможно, родом из детства – у порога которого остановился солнечный луч…

А самое сильное разочарование – это обыденность того, что наступало за этой гранью…

Схожесть ситуаций, в которых оказывался, повторяемость, наводили на мысли о том, что мир состоит из цельных блоков-ситуаций. И все они рождены волевым актом того, кто с ними сталкивается. Именно в этом проявляется ограниченность мира. Можно даже сказать, его трагическая безысходность. Все эти до и после, которые возникали из-за подмены понятий. Отсюда и неудовлетворённость. Отсюда и новая попытка. И как следствие – повторы, повторы.