Юкио Мисима - Запретные цвета

— Я вовсе не помышляла воспитывать тебя в такой бедности, — искренне сокрушалась она. — Если бы твой отец был жив сейчас, как он горевал бы! Твой отец ухлестывал за женщинами со студенческой поры, пропадал днями и ночами. Спасибо, что остепенился в зрелые годы, ну и я, конечно, не оплошала. А ты в этом возрасте такой черствый, что я беспокоюсь за Ясуко, как бы ей не пришлось страдать в замужестве. Никак не ожидала от тебя отцовских замашек женского обольстителя. Скорей бы на внуков своих посмотреть — вот что хочется твоей матери; ну а если Ясуко противна тебе, то мы тотчас расторгнем твою помолвку, и тогда сам уж выбирай девушку, какая по нраву, и приводи ее в дом. Смотри только без глупостей, а то глаза-то разбегутся! Я думаю, что десять или двадцать девушек будет предостаточно, чтобы определиться. Кто его знает, сколько еще проходит на этих деревяшках твоя мать из-за хвори, поэтому давай не будем затягивать со свадьбой! Мужчина должен выглядеть достойно, сама знаю. Денег в кармане у тебя маловато, живем мы худо-бедно, однако не голодаем. С этого месяца буду выдавать в два раза больше, не трать деньги на свои книжки.

Он потратил эти деньги на уроки танцев. Забавы ради стал искусным танцором. Его исполнение было весьма артистичным по сравнению с теми современными утилитарными танцами, в которых нет ничего, кроме сладострастной гимнастики, а в движениях чувствуется одиночество гладких механизмов в работе. Затаившая чувства фигура Юити вызывала у зрителя ощущение, что красота его скопила внутри себя энергию разрушения, смерти. Он выступил на танцевальном конкурсе, занял третье место.

За третье место была назначена премия две тысячи иен. Он решил положить эти деньги в банк на счет матери. В балансе сберкнижки он обнаружил чудовищную недостачу: по ее словам, там должно было насчитываться 700 000 иен. С тех пор как мать слегла в постель из-за альбумина в моче, она перепоручила банковскую книжку их верной служанке, старой безмужней Киё. Всякий раз, когда мать просила ее отчитаться по расходам, благочестивая служанка приносила счеты и тетрадь, расчерченную на две колонки, с уже подведенным итогом. Так или иначе, с того времени, когда они завели новую сберкнижку, остаток на ней по-прежнему составлял 700 000, сколько бы они ни снимали денег. Юити пересчитал все заново, и у них на счете оказалось 350 000. Проценты по облигациям прибавляли им примерно по 20 000 ежемесячно, но депрессия сжирала все дочиста. Вскоре расходы на жизнь, его учебу, лекарства и лечение матери выросли настолько, что впору было продавать их домишко.

Это открытие, как ни странно, обрадовало Юити. Он тяготился предстоящей женитьбой и надеялся от нее увильнуть, если случится переехать в дом, недостаточно просторный для троих. Он решил взять управление финансами в свои руки. Мать расстраивалась, что сын стал совать свой нос, причем охотно, в расходные книги, считая это занятие вульгарным для юноши; и особенно когда он сказал, что это якобы хорошая практика в его университетских занятиях по экономике. На самом деле ей казалось, что она сама невольно подбила его на такие действия, когда однажды сказала безо всякой задней мысли: «Это ненормально — принуждать студентов интересоваться домашними расходными книгами!» Юити скорчил физиономию. Мать осталась довольной, что растормошила сына, зацепила за живое, но она не знала, каким словом ранила его. Гнев, однако, освободил Юити от всегда сковывавших его правил приличия. Он поймал момент, чтобы лягнуть романтические мечтания матери о своем сыне. Это были мечты без проблеска надежды, а потому ее надежды оскорбляли его отчаяние.

— Это нелепо — думать сейчас о свадьбе, а дом нужно продать! — сказал он ей. Из жалости к матери он скрыл от нее, что семье грозила нужда.

— Ты шутишь! У нас в банке семьсот тысяч иен лежит.

— Трехсот пятидесяти тысяч не хватает!

— Ты неправильно подсчитал! Или ты прикарманил их?

Видимо, из-за почечной болезни ей в голову ударил альбумин. Это опрометчивое заявление Юити настолько распалило его мать, что она стала разыгрывать сумасбродные интрижки. Рассчитывая на приданое и доход от места в магазине, куда отец Ясуко обещал пристроить Юити после окончания университета, она предложила поспешить со свадьбой, еще чуток поднатужиться — и тогда дом останется в их руках. Издавна мать вынашивала мечту, чтобы в этом доме жили ее сын с женой. Юити, мягкий по своей натуре, поддался ее увещаниям и все больше застревал в ловушке необходимости форсировать женитьбу. Прозрение совести пришло с опозданием. Пусть он женится на Ясуко (от этого слабовольного допущения Юити чувствовал себя еще более несчастным), но все равно ведь вскоре все узнают, что приданое невесты спасло их семью от краха. Люди могут подумать, что он женился не по любви, а из вульгарной корысти. Этот честный юноша, не позволявший себе ни малейшей подлости, сначала согласился на женитьбу из сыновнего долга, но сомневался, что поступок его будет не вполне чистым в отношении любви.

— Ну, давай подумаем вместе, что для тебя важнее всего, — вымолвил Сюнсукэ. — Я настаиваю, что в женитьбе нет никакого смысла. Следовательно, ты можешь жениться безо всякого зазрения совести и чувства ответственности. Лучше поторопиться с этим делом ради больной матери! Хотя бы даже ради денег…

— У меня и в мыслях такого не было!

— Я, однако, понял как раз в этом смысле. Ради денег ты боишься жениться по той простой причине, что не уверен, что сможешь скрыть от жены всю грязную подоплеку твоей любви к ней, не так ли? Или ты надеешься перехитрить свою супружескую жизнь, в которую вступил с неискренними помыслами? А в общем, молодежь убеждена, что у любви свои расчеты. Ты можешь положиться на меня, цельного и расчетливого человека. Ведь ты не целен по своей натуре, отсюда все твои колебания. Возьми эти деньги как отступные и положи в банк. Эти деньги не обязывают тебя ничем. Говоришь, у тебя четыреста или пятьсот тысяч, этого достаточно, чтобы и дом сохранить, и невесту в него привести. Доверься мне! И прости, что вмешиваюсь. Пусть это останется между нами, не говори матери.

На черном лакированном столике напротив Юити стояло зеркало. Круглое зеркало чуть-чуть отклонилось назад, словно кто-то, проходя мимо, случайно задел его полой халата. В нем отражалось лицо Юити. Во время их разговора Юити ловил себя на чувстве, будто на него уставился его собственный взгляд.

Сюнсукэ разгорячился:

— Как тебе известно, я человек небогатый, не могу позволить себе бросаться пятью сотнями тысяч на каждого встречного парня, как в пьяном кутеже. Я хочу дать тебе эти деньги по одной простой причине. Вернее, причин две…

Он осекся, будто от смущения.