Кун-Суук Шин - Я буду рядом

– Похоже, что океан у нас прямо за окном, – сказала я.

– Точнее, побережье. Как поживают Миру и Мен Сё? У них все хорошо?

– Миру снова начала искать того пропавшего парня, а Мен Сё почти все время проводит у собора на Мендон, выступает против политики правительства.

– А кого ищет Миру?

Что я должна была рассказать ему? И хотя я сама завела этот разговор, у меня не хватило духу рассказать ему эту историю, когда он и так выглядел очень печальным.

– Помнишь дом, в котором мы жили вместе несколько дней? Родители Миру продали его.

– Значит, мы больше не сможем туда прийти?

– Не сможем. Теперь это не ее дом.

Без этого дома Миру страдала и потому вновь принялась искать пропавшего друга своей сестры. Время от времени она появлялась, разочарованная и уставшая, жила несколько дней, а затем снова уходила. Я хотела навестить ее и попросить вместе со мной поехать к Дэну, но она снова исчезла.

– Как твои дела? – Я запоздало принялась расспрашивать Дэна о его жизни.

– Словно я угодил в паутину.

– Я думала, ты больше не боишься пауков.

– Не боюсь… не боюсь тех пауков, которые живут в горах. Но, мне кажется, я столкнулся с более опасным пауком.

В его голосе прозвучала грусть. Я почувствовала, как он придвинулся ко мне, и внезапно его лицо оказалось совсем близко.

– Ненавижу звук выстрела из винтовок. И прикосновение спускового крючка к моему пальцу.

Резкий запах соджу, которое пил Дэн, бил мне в нос. Он не отрываясь смотрел мне прямо в глаза. Мне показалось, его плохо различимые в сумраке глаза закрылись, а затем он прижался к моим губам. Его форма терлась о мою городскую одежду, он прерывисто дышал и вдруг запустил руку мне под рубашку, коснулся груди. Я резко оттолкнула его, а затем ощутила силу его рук, когда он обхватил мои запястья.

– Дэн!

– А!

– Не надо!

Я отталкивала, но он упорно продолжал обнимать меня. Я ударила его по лицу и в этот момент почувствовала его горячие слезы. Он снова прижался губами к моим губам и попытался расстегнуть мою рубашку.

– Ты – единственная моя надежда! – воскликнул он.

В следующее мгновение он наполовину стянул с меня рубашку и теперь пытался расстегнуть мои брюки. Я с силой рванулась в сторону, но он уселся на меня сверху и не отпускал. Возможно, всему виной оказались его слезы на моей ладони, но я пришла в замешательство и совсем не могла ему сопротивляться. В этот момент я поняла, вернее в глубине души чувствовала, что произойдет нечто подобное, еще когда раздумывала над письмом Дэна с просьбой приехать сюда.

– Ты не любишь меня, – сказал Дэн и, словно смирившись, отодвинулся в сторону. – Это все из-за него, не так ли?

И кажется, я поняла, кого Дэн имел в виду.

Смущенные, мы всю ночь не могли уснуть. Я коснулась руки Дэна, но он не пошевелился. В какой-то момент начался дождь. Если бы я могла сосчитать капли, то узнала бы в цифрах, сколько дождя выпало на землю. Утром, аккуратно сворачивая одеяла, мы встретились взглядами. Белки его глаз покрывала красная сеточка лопнувших сосудов. Мы покинули дом, где провели вместе непростую ночь, и отправились обратно той же тропой, по которой пришли вчера. Меня терзала саднящая грусть. Мы осторожно ступали по мокрым после вчерашнего дождя сосновым шишкам, проходили по безлюдной лесной тропе, а затем остановились на краю скалы, глядя на море. В ослепительных лучах поднявшегося над горизонтом солнца на волнах качались баркасы. Возможно, именно из-за вчерашнего дождя солнце светило так ярко и радостно. По берегу были разбросаны обломки досок и рыболовные сети, и между ними пробирался трактор. И что это трактор делает на берегу? Это зрелище показалось мне необычным, поскольку я привыкла видеть трактора и другую сельхозтехнику исключительно на полях за городом. С каждым порывом ветра волны одна за другой лениво набегали на песчаные отмели, а затем отступали. Издалека доносился приглушенный шум моторов, словно во сне. В утреннем небе с резкими криками кружила стая чаек.

– Насчет прошлой ночи, – с мрачным видом начал Дэн, но я оборвала его на полуслове:

– Ничего страшного. Со мной все в порядке. Через несколько дней все забудется.

– Хорошо. – Он угрюмо кивнул.

– А ты когда-нибудь ловил шпиона? – Нелепый вопрос сорвался с моих губ, прежде чем я успела подумать.

– Еще никто в моей части не поймал шпиона. Но говорят, несколько лет назад кто-то поймал кита.

– Кита?

– Да. Обычно киты не водятся в нашем Западном море. Но время от времени киты сбиваются с курса и заплывают сюда из Южного моря. Мне рассказывали: когда кит плыл к берегу в темноте, он издавал такой шум, словно настоящая субмарина. Как будто северокорейские шпионы собрались проникнуть в тыл противника. В тот момент солдат на посту сделал все по инструкции – выпустил сигнальную ракету, затем взорвал подводную мину, действующую на расстоянии, и открыл огонь из автомата. На рассвете патруль вышел посмотреть, что же произошло, и обнаружил не шпионов, а огромного кита, плавающего на спине и изрешеченного пулями.

– Бедный кит.

– Полковник выразил солдату благодарность и наградил семидневным отпуском за отличное несение службы.

После истории о несчастном ките, которого по ошибке приняли за шпиона, нам больше нечего было друг другу сказать. Впервые в жизни мы не находили слов и чувствовали себя неловко друг с другом. Мы прошли той же узкой тропкой между кукурузным и перечным полем, что и прошлой ночью, и добрались до части Дэна. Я сказала, что дальше пойду одна, и начала уходить. Через несколько шагов я обернулась и увидела – он стоит на том же месте и смотрит мне вслед. Пройдя еще немного, я снова обернулась, и он по-прежнему стоял на том же месте. Я помахала ему и рукой показала, что ему стоит возвращаться, но он не двинулся с места. Я отошла подальше и снова обернулась. Он стоял на том же месте, понурив голову.

«Юн!

Сейчас идет дождь. Плотный синеватый туман нависает над сосновым лесом и морем. Я снова и снова представляю – ты оборачиваешься и смотришь на меня в тот день, когда мы расстались. Вот я лежу под одеялом, твое дыхание и твой голос ласкают мое ухо, представляю, чем ты сейчас занимаешься. Ты тоже смотришь в окно на дождь?»

После возвращения в город я перестала отвечать на письма Дэна.

Я сидела за столом, так низко опустив голову, что мой подбородок почти касался листа бумаги. И вот я принялась писать ему письмо.

«Дэн!

В этом городе я чаще всего бывала во дворце Кёнбоккун и в музее на улице Сечонно. Поначалу мне требовался час и еще десять минут, чтобы добраться от своего дома до дворца Кёнбоккун и музея. Теперь я добираюсь туда за пятьдесят минут. Я не стала ходить быстрее, просто теперь лучше знаю город. Но я не всегда захожу внутрь. Просто иду на занятия и прохожу мимо. Иногда я и в самом деле оказываюсь там, но внутрь не вхожу, а двигаюсь вдоль дворцовой стены до улицы Самчхондон и возвращаюсь домой. Я захожу в музей или покупаю билет во дворец Кёнбоккун в те дни, когда непрошеные мысли, несмотря на все мои старания, лезут в голову и наслаиваются одна на другую, создавая хаос. Войдя во дворец, я словно попадаю в другой мир. В тот момент, когда я прохожу через ворота и ступаю на дворцовую территорию, суета привычного мира, мчащиеся по улицам машины, взмывающие в небо здания – все это перестает для меня существовать. Вероятно, именно поэтому я туда и прихожу. Во дворце я забываю, какой была за его пределами. Когда я впервые оказалась в музее и зашла во дворец Кёнбоккун, меня захлестнула новизна незнакомых, свежих ощущений. Это стало для меня открытием, и я пожалела, что раньше и не задумывалась, что удивительное находится в двух шагах от меня. Я рассказывала тебе, что решила ежедневно гулять по городу не менее двух часов, когда переехала сюда? Благодаря этим прогулкам я и познакомилась с такими чудесными местами. Все обитатели города живут в тени этого дворца, так почему они так редко туда ходят? Мне это кажется очень странным. Мне всегда казалось, что ворота Кванхвамун – это еще одна точка пересечения двух миров, а не просто вход во дворец Кёнбоккун. При посещении музея и дворца я стала внимательнее рассматривать ворота. Но только сев за это письмо, я поняла, что чаще всего посещаю именно эти два места в городе.