Кун-Суук Шин - Я буду рядом

В автобусе звучала песня Голубого Дракона «My Only Wish». Эту песню мы пели вместе под аккомпанемент гитары Миру, когда Дэн перед армией приезжал навестить Юн и мы несколько дней провели в том давно пустующем доме. Эта песня в исполнении любительского оркестра завоевала приз в одной молодежной музыкальной передаче, вроде Фестиваля пляжной музыки или Фестиваля университетских музыкальных групп, которые довольно давно проводила телевизионная станция. Я прижался лбом к стеклу и запел:

Когда мы вместе пели эту песню под гитару в пустом доме, она звучала печально и романтично, возможно благодаря Дэну. Но когда я принялся напевать ее в автобусе, я вдруг ощутил дыхание смерти, пронизывающее песню насквозь, и резко умолк. Кто бы мог подумать, что за нежной и приятной мелодией скрывается ледяное дыхание смерти! Вы можете напевать ее красиво и неторопливо, если не испытывали смертельной угрозы. Правильно?

У двоюродной сестры Юн родилась дочь. Скоро они будут праздновать сотый день с момента ее появления на свет.

Мне приснился сон.

Я не знаю, что это за место, но помню – стою у реки, мне надо перейти на другую сторону. Все вокруг окутывает густой туман, я не видел ничего перед собой, бродил взад-вперед, не мог перебраться через реку и вдруг заметил дом. Между рекой и домом был привязан паром. Я решил, что это дом паромщика, и принялся радостно стучать в дверь, никто не отзывался. Я закричал, никто не откликнулся. Тогда я толкнул дверь, и она распахнулась. Я вошел внутрь, никто не вышел мне навстречу. На полу валялась книга, которую словно кто-то только что читал, и вот я подобрал ее и раскрыл. Я знаю, что читал ее во сне, но, проснувшись, ничего не мог вспомнить. Я ждал довольно долго, но владелец парома так и не появился. И вот я сел в лодку, пытался грести. Вода расступилась, лодка скользнула вперед. Лодка отплывала все дальше от берега, и туман постепенно редел. Мне казалось – это я разгоняю туман. Когда лодка оказалась почти на середине реки, туман, который поначалу был таким плотным, что я не мог ничего различить в двух метрах от себя, рассеялся почти полностью. Это выглядело очень странно. Вот туман исчез, лодка остановилась и не двигалась с места, как бы я ни старался грести. Лодка словно застряла на поверхности воды. И в этот момент я услышал громкий крик. В голосе слышалось отчаяние. Я обернулся и увидел, как кто-то машет мне руками с того места, где была привязана лодка, и зовет меня. С такого расстояния я не мог разглядеть лицо человека, но он кричал, умолял перевезти его на другой берег. Я добрался уже до середины реки и не мог повернуть назад. Если лодка хоть немного проплыла бы вперед, я не стал бы даже оборачиваться. Я снова попытался грести в нужную мне сторону, но лодка по-прежнему не двигалась с места. Я смирился и, бросив попытки доплыть до другого берега, начал грести к звавшему человеку, и лодка заскользила по водной поверхности.

Иногда я звоню в дом Миру. За восемь месяцев она ни разу не позвонила мне и даже ни одной открытки не прислала. Когда я звоню, мне или никто не отвечает, или к телефону подходит мать Миру. Но нам так ни разу и не удалось поговорить. Едва я открываю рот, чтобы поздороваться, как связь вдруг обрывается. Вероятно, у них какие-то проблемы с телефоном. Я снова набираю номер, но связь опять обрывается. Подождав немного, я снова звоню, повторяется та же история. Как-то раз телефон звонил и звонил, но никто так и не ответил.

На улицах теперь спокойно. Волнение и возбуждение в предвкушении чего-то важного куда-то исчезло. Наше стремление к переменам застопорилось в мертвой точке. И даже наша сплоченность осталась в прошлом. Люди, с которыми я когда-то шел по улицам плечом к плечу, рассеялись в разные стороны, так ничего и не изменив.

Я начал подрабатывать в журнале, где главным редактором был брат Водопада. Журнал публикует книжные обзоры и информацию о новых книгах. Иногда я беру аппаратуру и отправляюсь в книжный магазин фотографировать книжные обложки. Редакция журнала находится очень далеко от дома моего дяди, и потому как-то я расстелил на полу в углу офиса спальный мешок. Брат Водопада спросил, действительно ли я собираюсь там спать. Когда я кивнул, он посмотрел на меня с пониманием – посмотрим, сколько это продлится – и похлопал меня по плечу.

Сегодня я проходил мимо городской ратуши, встретил Юн, и мы немного посидели на площади.

Юн указала на длинную водосточную трубу на стене городской ратуши и спросила: «А помнишь парня, который забирался наверх по этой трубе?» Да, я его помнил. Когда демонстранты собирались на площади, все двери ратуши запирались. Я не знаю и тогда не знал, кто этот парень. На следующий день я увидел в газете фотографию – он взбирается по трубе. Мы не знали его, но были там и все видели своими глазами. Разлитое в воздухе всеобщее возбуждение заставляло его думать, что мы верим в него, даже не зная, кто он такой. Раскачиваясь из стороны в сторону, он забрался наверх по трубе под восторженные крики людей на площади и перелез на крышу городской ратуши. Все люди смотрели на него затаив дыхание. В тот момент, когда он ступил на крышу, все вздохнули с облегчением и бурно приветствовали его громкими криками одобрения. Он выкрикивал лозунги, и люди вторили ему. И я тоже, и Юн. А вместе с нами люди на каменной стене за дворцом Токсогун, на лестнице, ведущей в подземку, на деревьях гинкго по обе стороны улицы. Куда же исчезли все эти люди?

Только Юн сказала, что мать Миру вешает трубку прежде, чем она успевает поздороваться, мне показалось – изо всех сил меня ударили по затылку. Юн добавила, что не сомневается: мать Миру намеренно вешает трубку. Все это время я полагал – у них проблемы с телефоном или же они просто не слышат звонка. Почему мне это не пришло в голову? Дело вовсе не в неисправной телефонной линии, просто мать Миру не хочет отвечать на звонки.

В воскресенье я отправился в комнату под лестницей, где жила Миру. Не знаю, почему я раньше не догадался туда сходить? Там поселился уже кто-то другой. Это оказалась хромая сорокалетняя женщина. Похоже, она жила там одна. Женщина со множеством морщин вокруг глаз никогда не слышала имени Миру. Она сказала: в ее первое посещение комната уже пустовала, тогда она подписала договор об аренде и сразу переехала сюда. Это случилось прошлой весной. Она поинтересовалась: «А у нее была кошка? Я до сих пор нахожу кошачью шерсть». Судя по всему, ее это не слишком огорчало, я ответил: «У Миру была пушистая кошка. Эмили».