Ник Келман - Девочки

— Я не против, а ты?

И она пожала плечами:

— Нет, я не против. Думала, может, ты против.

И после этого ты встречался с ней так же часто, как с другими, ты узнал о ней столько же, сколько о других. Ты узнал, что она назначает свидания такому же большому числу молодых парней, как ты — молодым девушкам, хотя она никогда не позволила бы им одевать себя, и не стала бы читать ничего из того, что они советовали, и не позволила бы им решать, куда отправиться на выходные. Ты узнал, что она назначает свидание такому же большому числу молодых парней, как ты — молодым девушкам, но она хотела бы выйти за кого-нибудь из них замуж не больше, чем выйти замуж за свой костюм для дайвинга, любимую ракетку для сквоша или другую игрушку. Ты узнал, что, когда они просят у нее что-нибудь, она отвечает «может быть», а не «конечно». Ты узнал, что когда она звонит в эскорт-службу, то непременно требует, чтобы они были молодыми настолько, насколько это возможно, но это для нее не больше, чем эстетическое наслаждение, просто она предпочитает иметь секс с более молодыми мужчинами, или, как выражается она сама: «Если я собираюсь покататься на машине ради удовольствия, лучше пусть эта машина будет совсем новой».

Ты узнал, что, когда ей хочется порадовать себя, она принимает ванну с морской солью, она устраивает себе день косметических процедур. Ты узнал, что «балование» самой себя дает ей возможность почувствовать себя «на сто процентов лучше», «заново родившейся», «новой женщиной», «словно она снова может дышать».

И если вы останетесь друзьями, если вы сможете избежать предательских ударов в спину друг другу (явление, всегда кажущееся неизбежным, потому что, хотя вы и рассказываете друг другу о своих делах, вы никогда не рассказываете о своих планах), если вы продержитесь достаточно долго, то, возможно, рано или поздно ты узнаешь, что, когда ты остаешься совершенно один в квартире, ты говоришь «слава богу», наливаешь себе виски, усаживаешься перед домашним кинотеатром и смотришь DVD, она в такие моменты сидит в своей пустой столовой и пытается заставить себя не плакать.

В любви и на войне все средства хороши.

Ты знаешь, во сколько заканчиваются занятия в школе. Ты не узнавал это специально, не искал об этом информацию и не ждал весь день у школы. Просто однажды ты случайно проходил мимо в то время, когда закончились занятия, и случайно заметил время. Ты не ходишь туда специально. Ты не изменяешь свой маршрут. Но если ты проходишь мимо, то смотришь на часы. Просто чтобы узнать, стоит ли тебе задержаться на пару минут.

Бессмертный Посейдон, Бог Моря, Бог Землетрясения, Бог Быстрых Машин.

Царственный Одиссей, Бог Поворотов и Виражей, Инженер «Формулы-1».

Александр, Цезарь, Медичи, Ришелье, Наполеон, Виктория. Хотя признать это было бы слишком непопулярно, но все это — настоящие герои, люди, которые делали все, что им требовалось для достижения своих целей. Не миротворцы, не покорные.

Хотя мы всегда говорим об этом как бы в шутку, но высказывание Чингисхана, что в жизни есть три великих удовольствия: уничтожать врагов, седлать их лошадей и спать с их женами, — одно из наших любимых.

И хотя мы признаемся, что нам нравится тот отрывок из «Крестного отца», где Майкл Корлеоне говорит: «Даже не спрашивай меня о моем бизнесе», хотя мы можем открыто заявить, что предпочитаем Гренделя Беовульфу, Вейдера Скайуокеру (но не Париса Гектору, не Гектора Ахиллесу), делаем-то мы это только в отношении вымышленных персонажей. Потому что они вымышленные.

Хотя признать это было бы слишком непопулярно, но мы бы не хотели быть беспощадными, мы бы хотели выигрывать у беспощадного.

Однажды ты прочитал, что винил растворяется в морской воде.

Однажды ты прочитал, что слишком большое количество рыбьего жира может быть токсичным.

Однажды ты прочитал, что твое лицо останется прежним.

Но позже, тем или иным способом, ты узнал, что ничто из этого не было правдой. Это были просто уловки. Это были просто выдумки. Они просто делали хорошую историю еще лучше.

Я видел тебя у стольких колонн и арок, я видел тебя в стольких святых местах.

В Куско, городе-леопарде, ты провела рукой по стене. Ты не носила колец, ни одного. Пока еще.

— Она такая гладкая, — заметила ты. — Удивительно, но она гладкая даже на стыках блоков.

В руководстве для туристов говорилось, что до прихода сюда испанцев стена была покрыта золотом. Когда мы повернули обратно, когда мы шли к киоску, где продавался в стеклянных бутылках напиток инков, ты сказала:

— Она, наверное, была очень красивой до завоевания.

А я, возможно, не соглашаясь с тобой, изрек что-то о самоотверженных жертвах, и ты рассмеялась.

— Очень смешно, — сказала ты.

Это было тогда, когда я еще говорил вещи, которые заставляли тебя смеяться, а ты еще смеялась над вещами, которые я говорил. Мы купили содовой, ты откинула назад волосы, откинула назад голову и стала пить. И хотя бутылка использовалась повторно уже не один раз, и хотя грани ее уже порядком поистерлись, она все еще сверкала на солнце.

В Париже мы смотрели на очертания Нотр-Дама. Недавно поврежденный сильной бурей, снаружи он был укрыт металлическими лесами и голубым брезентом, который хлопал и поскрипывал под дуновениями бриза. Ты держала ладонь козырьком, заслоняя прищуренные глаза от солнца. Тогда ты уже носила драгоценности.

— Жаль, — сказала ты. — Но мы всегда сможем посмотреть его в другой раз.

Хотя от холода мы могли видеть собственное дыхание, ты предложила пересечь мост Сен-Луи и купить немного gelato [6] Мороженое (итал). в том месте, куда, как ты слышала, каждый приезжает за gelato.

В Амарне ты попросила меня не шевелиться. Ты отошла далеко, очень далеко, и сделала снимок. Там было три храма, нагроможденных, словно кирпичи. Мечеть с раскопками вокруг нее получилась как бы пристроенной к крыше римско-католической церкви, которая, в свою очередь, получилась пристроенной к крыше египетского храма. Я вышел на снимке маленькой красной точкой.

В Петре ты сказала:

— Это то, что я хотела увидеть.

Ты разглядывала капители колонн великого храма. Их реконструировали совсем недавно. Наверху колонн были расположены головы слонов.

— Это единственные в мире колонны, увенчанные головами слонов, — сказала ты. — Никто из наших друзей не видел ничего подобного.

В ту ночь мы спали в палатках, но в нашем распоряжении были бедуины, готовые в любой момент принести нам финики и инжир.

На острове Пасхи мы провели день, прогуливаясь меж молящихся майя, глаза у которых были разрозненны или вообще отсутствовали. Там была одна стена, якобы построенная инками, и ты заставила меня сфотографировать тебя на ее фоне. Потом, спустя много лет, ты подошла ко мне с этим снимком, когда я просматривал кривые каких-то диаграмм, и сказала: