Факир Байкурт - Избранное

На обратном пути мы с Бетти снова взяли такси и через Саманпазары и Кызылай вернулись на Йешильсеки. Мы сразу поднялись в ее квартиру. Я вызвалась помочь Бетти донести покупки, потому что мне не терпелось увидеть Гюльджан и узнать, удалось ли ей проделать задуманное. Привратник Али, словно поджидая нас, стоял у подъезда. Он приблизился к нам, попытался было принять у нас из рук пакеты с покупками.

— Не надо! — прикрикнула я на него. — Здесь хрупкие вещи, можешь поломать.

Я нарочно была с ним строга — пусть знает свое место. Этот мужик не посмеет мне возражать. Моего мужа Нежата он боится не меньше, чем полковника Сабахаттина. Да и на что я способна, он тоже отлично знает.

Хотелось бы мне понять, почему люди такого сорта, как Али, меняются буквально на глазах, уподобляясь дворовым шавкам? При одном виде богатого человека начинают вилять хвостами и готовы руки лизать. Я не имею в виду всех простых людей, деревенских и крестьян, а именно вот таких, как наш привратник Али. Они что, рождаются такими? Или бедность делает их такими? Страх потерять работу? Но ведь в любом положении человек не должен поступаться своим достоинством.

— Почему вы никогда не доверяете мне, Незахат-абла? — обиженно протянул Али.

Бетти не понимала, о чем мы говорим.

— Ступай, дорогая, — сказала я ей. — Я тебя догоню.

Признаться, я испытала легкий угол совести: не чересчур ли я строга с привратником? Да, многое в нем меня отталкивает, но ведь и к Бетти еще недавно я была несправедлива. Сегодня мы впервые были с ней откровенны друг с другом, и я новыми глазами взглянула на эту женщину. Во мне даже зародилось некое подобие жалости к ней. Люди так часто становятся жертвами своих заблуждений. Ведь как мы обычно рассуждаем? «Он американец? Ах, все они такие милые, славные люди!» Или так: «Американец? Все они агрессоры и кровопийцы!» Вот так и рождаются предубеждения.

Разве среди американцев нет достойных людей? Бетти заставила меня по-новому взглянуть на их народ. Правда, я и раньше задумывалась об этом, но благодаря Бетти осознала все до конца.

— Может быть, мы напрасно не отдали пакеты Эали? — сказала она мне на лестнице.

— Дорогая, сегодня я узнала тебя по-настоящему и полюбила. Ты была откровенна со мной, и я это оценила по достоинству. Вот почему я с удовольствием помогаю тебе. И с удовольствием выпью с тобой чашечку чаю.

Мы уже стояли на лестничной площадке перед ее квартирой.

— О, чаю! Я буду очень рада. Я ведь тоже по-настоящему оценила и полюбила своих турецких друзей.

Она нажала на кнопку звонка. Гюльджан открыла дверь. Она еще держала в руках мокрую тряпку, хотя уборка была окончена. Она навела в квартире безупречную чистоту и порядок. По виду Гюльджан ни о чем нельзя было догадаться. Она приняла у нас часть пакетов и свертков. Мы вошли в квартиру, опустили остальные пакеты прямо на ковер. Чего только мы не накупили! Подставки с изображением хеттского солнца, битлисское одеяло, кружева, тесьму, бронзовые подсвечники, медные джезвы для варки кофе, конийские ложки, подносы! Мы начали распаковывать покупки. Тут мой взгляд упал на клетку в углу гостиной. Куропатка в ней сидела нахохлившись, словно курица на насесте. Это прежняя куропатка или новая? Я вопросительно глянула на Гюльджан. Она медленно опустила веки, подняла и едва заметно улыбнулась. Значит, все в порядке. От радости я готова была плясать.

— Бетти! Покажи наши приобретения Гюльджан, пусть и она полюбуется!

— О, покажи ей сама, а я займусь детьми.

Прибежавшие из детской малыши нетерпеливо топтались рядом с нами.

— Они есть много безобразничать, Гюльджан-ханым?

— Нет-нет! Ни капельки не безобразничать. Они есть очен хорошие дети. Очень воспитанные, умные и послушные.

— Наша Гюльджан есть вери гуд, мамми, — сказала девочка, а мальчик все время улыбался.

Бетти придирчиво осмотрела детей и, убедившись, что с ними все в порядке, поочередно подняла их на руки и расцеловала. Только после этого она тоже начала распаковывать покупки. В одном из пакетов лежали купленные у торговца медными изделиями два бронзовых верблюда. Одного из них она протянула девочке, другого — мальчику. Дети завизжали от восторга.

— Ну-ка, Роджер, покажи, твой верблюдик гуд? — сказала Гюльджан.

— Очень гуд! — ответила я и засмеялась. — Бетти прекрасная подруга и прекрасная мать!

Я сама же и перевела свои слова на английский.

Бетти, радостная и возбужденная, безостановочно кружила по комнате. Она приблизилась к углу, в котором стояла клетка, мельком взглянула на птицу, но ничего не заметила и отошла. Вскоре она побежала на кухню, включила электроплиту, поставила чайник. Я закурила. В этот момент вернулся мистер Харпер. Гюльджан открыла ему дверь.

— О, я видеть в нашем доме очен хорошие гости!

— В хорошем доме и гости хороши, — ответила я ему по-английски.

Мистер Харпер был в некотором раздражении. Со свойственной ему обстоятельностью и нервозностью он начал рассказывать:

— Ты себе и не представляешь, Бетти, как много среди наших, американцев, бестолковых и глупых людей! Сегодня президент нашей фирмы потребовал от меня папку с перепиской между нами и фирмой «Боинг», нашим поставщиком. Я отнес. И знаешь, что он мне сказал? «Прежде чем уехать, мистер Харпер, сдайте дела 85/1 и 85/2». Какой смысл давать указания, которые и без того очевидны?! Будто я заберу эти дела с собой! Будто я и сам не догадался бы это сделать! Разве я не прав, Бетти?

Мистера Харпера буквально трясло от злости.

— Не огорчайся по таким пустякам, милый, не сердись!

— Нет, я сержусь! Потому что терпеть не могу болванов!

Бетти зашла в туалет, а после нее — мистер Харпер. Мне тоже, честно говоря, хотелось, но было неудобно. Что ж, придется терпеть, пока не напьемся чаю. Мистер Харпер вернулся в гостиную и сразу же подошел к клетке.

— Как поживаешь, дружок? — обратился он к куропатке и тотчас повернулся к нам.

Сердце у меня заколотилось как бешеное. А вдруг он заметил подмену? Мы с Гюльджан переглянулись. Нет, он ни о чем не догадался! И мы с Гюльджан поздравили друг друга взглядом. Птица спокойно сидела, окруженная стальными сверкающими прутиками. Перед ней стояла плошка с чистой водой. Гюльджан как следует надраила клетку, поменяла в ней бумажную подстилку! Он ничего не заподозрил! Да и как он мог заподозрить неладное, не такой уж он знаток наших птиц!

— Я просить разрешений у Бетти уходить к себе домой, — сказала Гюльджан. Выражение лица у нее было просветленное и безмятежное. Ей, верно, хотелось поскорей удалиться к себе, чтобы дать выход радости — громко петь песни, целовать своих детей. Может быть, эта счастливая женщина нынче вечером с радостью примет объятия своего мужа.