Факир Байкурт - Избранное

— Вы есть допускать большой ошибка.

— Это ты допускаешь ошибку, Харпыр-бей! А матерый волк в своем лесу не заплутает.

— Я иметь много терпений, теперь мой терпений кончаться! Я буду звонить телефон американской полиция, вас будут забрать в турецкий участок. Вы есть допускать ошибка! — Сказал и потопал к своей машине.

— Ты есть вернуть наша куропатка! — крикнул ему вслед дедушка. — Я не буду уходить, пока не получу куропатка!

— Я есть очен огорчен, — отозвался Харпыр-бей, уже сидя в автомобиле. — Вы допускать ошибка. Жалко, что вы не понимай, какой ошибка допускать.

Машина Харпыра заурчала, пустила дымок и укатила.

Из дверей дома появился профессор, который не написал ни одной книги.

— Вы бесчестите все наше крестьянство. Турецкий крестьянин никогда не был жадным и мелочным. Не то что куропатку — козла или гуся отдаст. Принимая гостя, прирежет ягненка или барана.

Он снял очки и начал их протирать.

— Да, мой эфенди, и я не пожалею ради гостя барана, — ответил дедушка. — Приведи в мой дом гостя — убедишься. Но ведь этот, который только что уехал на машине, вел себя вовсе не как гость. Он отнял у моего тринадцатилетнего внука куропатку. Не узнав, в чем суть дела, ты уже порочишь нас, называешь жадными.

— Упрямый старик! С прошлого вечера твердишь как заведенный: «Отнял куропатку, отнял куропатку»… А вразумительного ничего не сказал. Я с твоей стороны только одно упрямство и вижу. Если ребенку так уж нужна игрушка, дайте ему другую. Пусть заведет себе щенка, или пару других куропаток, или голубей. А не хочет голубей, пусть заведет любую другую живность, ишачка к примеру.

— Но сперва мы вернем свою куропатку.

— Вот это и есть ослиное упрямство! — бросил в сердцах профессор и зашагал прочь.

— Ах ты распутник очкастый! — ругнулся вслед ему дед.

Появился еще какой-то господин:

— Что здесь делают эти нищие?

— Они наносят ущерб достоинству страны, — вмешался другой, важный такой с виду.

— Это, наверно, те самые, о которых говорили вчера полковник Сабахаттин-бей и коммерсант Нежат-бей, — сказал первый, депутат Народной партии от Трабзона. Он приблизился к нам. — У вас отнял куропатку американец?

— У нас.

— Правда, что она очень ценная?

— Да, ценная, но мы не собирались ее продавать.

— У вас ее насильно отняли или украли?

— Можно сказать, насильно. Против нашей воли.

— Вот что я вам посоветую. В газете «Хюррийет» имеется рубрика: «Срочные объявления». Подите туда и дайте объявление. И еще отправьте телеграмму лично Джевдету Сунаю. Не помешает обратиться и к американскому послу. Если все это не поможет, обратитесь к Назмийе-ханым, пусть она подключит женские организации партии Справедливости. Я со своей стороны могу поставить этот вопрос на обсуждение в правлении нашей партии, но мы, к сожалению, не обладаем никакой реальной властью, и пользы от этого не будет. К тому ж, боюсь, меня не поймут, скажут: «Из-за какой-то куропатки поднимать шумиху!..» А вот телеграмму президенту стоит послать. Он мой земляк и большой ценитель куропаток.

На улицу вышли Тургут-агабей и Халиль-агабей.

— Мы идем в генеральный штаб, — сказал Тургут-агабей. — Хотим поговорить с Хаккы-беем, мужем моей тети. Есть, в конце концов, законы в этой стране? Может быть, злоумышленники силой или коварством добились упразднения конституции? От нас среди ночи требуют, чтобы мы выгнали гостей! Где видано такое беззаконие?! Вы, если хотите, идите в Туслог и поджидайте там Харпыра. В полдень он выйдет на обед. Не стесняйтесь, требуйте, чтоб он вернул куропатку. Осрамите его при сослуживцах, при всем честном народе.

— Мы не знаем, где находится Туслог.

— Мы вам объясним. Пошли к остановке.

Но не прошли мы и несколько шагов, как появился уже знакомый зеленый джип. Мы и пикнуть не успели, как всех нас — меня, дедушку, Халиля и Тургута — запихнули в машину и привезли в большое здание, где заседает вали.

На первом этаже полным-полно было полицейских, и они начали допрос, переговариваясь промеж себя так:

— Ну что за народ! Ни стыда, ни совести! Телефон звонит, обрывается. Дзинь. «На улице Йешильсеки произошло нападение крестьян!» Дзинь. «Улица Йешильсеки окружена анархистами!» и тому подобное. Сколько с утра было звонков — и все с улицы Йешильсеки. А кто виновники? Вот эти двое крестьян — старик и мальчик, и двое студентов — якобы противников анархизма… Да, господин начальник, по-моему, нет достаточных оснований, чтобы начать дело. К тому ж они говорят, будто десять дней тому назад были с письмом каймакама на приеме у вали-бея и у его заместителя. Они всего лишь хотят получить обратно свою куропатку. Нет, на бандитов они не похожи, у них даже оружия при себе не имеется. Ни на кого они не нападают, а значит, им не возбраняется стоять на улице…

Пока они вот так говорили, в комнату вошел полицейский комиссар, но не тот, из участка, а другой.

— Только что звонили из американского посольства, — сказал он. — На улице Йешильсеки двое крестьян напали на американского инженера-авиатора. Передаю приказ вали-бея: задержать нарушителей и доставить сюда. Сам вали-бей уехал в Чубук. По возвращении хочет самолично видеть их.

— Нам уже известно об этом происшествии, господин комиссар. Виновные доставлены сюда, сейчас как раз ведется дознание.

— Хорошо, проведите допрос и задержите их до возвращения вали-бея.

Так нас с дедушкой снова заперли в темной и грязной камере.

Рассказывает Тургут.

— Стойте! Послушайте! — закричал я. — Вы допускаете несправедливость по отношению к этим двум крестьянам. Кто-то сверху дал указание, и вы, не разобравшись, тут же арестовываете ни в чем не повинных людей. Если кого-то и надо задержать, так именно Харпера. А вы поступаете наоборот. Харпер — грабитель, он насильно отнял у мальчика, внука Эльвана-чавуша, куропатку и не желает ее отдавать.

— А это кто такие? Откуда взялись? — гаркнул комиссар. — Кто вас привел сюда, а? Чего вам здесь надо?

— Мы студенты, живем в одном доме с Харпером. Нас привезли сюда полицейские.

Комиссар заглянул в лежащие перед ним на столе бумаги.

— Уходите! Приказа о вашем задержании не было. Было распоряжение доставить только двух крестьян. При чем тут вы?

Он звонком вызвал дежурного полицейского.

— Кто доставил старика с внуком? Было велено задержать только двоих. Зачем притащили еще и студентов?

— Простите, господин комиссар, группа, задержавшая старика, выехала на новое задание.

— Запишите адреса и прочие данные этих студентов и отпустите.

Второй раз с прошлого вечера записали наш адрес и завели на нас досье. Интересно, подумал я, предыдущее и это досье объединят каким-нибудь образом?