Гвен Купер - История одной кошки

Я видела напряженное лицо дочери, слишком глубокую для девочки ее возраста морщинку между бровями. Видела, как она пытается сдержать слезы. Слезы из-за человека, которого она любит, из-за кошки, которую любит не меньше, чем этого старика. Ее слов я не слышала, но понимала, что она мягко и тихо добавляет просьбу и от себя.

Поднялся ветер. Его порывом распахнуло пиджак мистера Мандельбаума, еще сильнее натянуло на груди Лауры футболку. Полицейские опустили глаза. На их лицах вспыхнули мерзкие улыбки.

Внутри меня разжалась пружина. Я стиснула кулаки, сердце заколотилось так громко, что я слышала его биение собственными ушами. Мое тело затопила неприкрытая пронзительная ярость, и в первый момент ее практически невозможно было отличить от радости.

Толпа вновь пришла в волнение, на сей раз хаотичное. На меня стали сильно давить со всех сторон. Я изо всех сил боролась, чтобы не упасть. Меня посетила дикая мысль: я сама вызвала это волнение, моя ярость выплеснулась наружу и проникла в души окружающих меня людей.

Но, конечно, ко мне это не имело никакого отношения. На миг я отвлеклась, и в эту секунду глас толпы достиг единодушия, которое оставалось для меня загадкой.

Приехал кран.

Он прогрохотал по Клинтон-стрит. Чудовище с желтой шеей. Постепенно шея вытягивалась, пока не достигла уровня крыши. С конца ее свисал коричневато-серый хобот с рядом толстых металлических зубов, каждый — длиннее ноги человека. К нижней половине хобота крепилась плита. На нее падали куски, оторванные зубами.

На место прибыли большие металлические контейнеры и осветительные приборы. При такой мрачной погоде трудно было определить время суток, но я с изумлением поняла, что скоро начнет смеркаться. Послышался характерный звук включаемых и выключаемых машин. А потом — только размеренное гудение дизельного двигателя крана.

Чудовище раскрыло пасть и в ожидании зависло над крышей.

Толпа взвыла, всколыхнулась и бросилась на полицейские заграждения. Но в ее волнах, где-то на глубине, возникли подводные течения. Они были вызваны движением толпы, но не поддавались ее влиянию.

Пополз слух. Судья намерен наложить временный судебный запрет на проведение работ. Решение суда вот-вот подвезут! Эта весть молниеносно передавалась из уст в уста. Кто-то крикнул об этом Джону Мориарти из МЧС. Он достал мобильный телефон и сделал звонок. Кивнул несколько раз в ответ своему невидимому собеседнику. Потом нажал отбой и приказал по рации:

— Начинайте.

Шум двигателя утонул в новом звуке — громком непрекращающемся гуле. Люди кричали и всхлипывали. Я слышала детский плач. Казалось, впервые за день полиция изумилась силе толпы, которая пыталась прорваться через ограждения.

— Моя кошка! — воскликнул мистер Мандельбаум. Слезы ручьями текли по его морщинистому лицу. — Она же живое существо! Она в квартире! Пожалуйста! Она все, что у меня есть! — Он конвульсивно сжал свой пакет, падая на тротуар. — Она все, что у меня есть!

— Лаура! — закричала я, наклоняясь к нему. — Лаура, помоги мне! — Я подняла голову и запнулась.

Дочери рядом не было.

— Лаура? — я выпрямилась в полный рост, встала на цыпочки. Мы ведь с ней обе высокие. Даже в такой толпе я могла бы разглядеть ее макушку. Почему же я ее не вижу? Оставляю старика с Хьюго Верде, отцом Марии-Елены. Шепчу что-то одними губами, скосив глаза на мистера Мандельбаума. Хьюго кивает, нагибается, чтобы помочь старому соседу, который продолжает заливаться слезами, встать на подкашивающиеся ноги. Я врезаюсь в толпу, поворачиваюсь из стороны в сторону, пытаясь проскользнуть в узкие пространства между телами, отталкивая локтями стоящих на пути.

Я уже не ощущала себя отдельной личностью. Я была частью толпы, ее ужаса и безумия.

— Лаура! — звала я. — Лаура, ты где? Лаура, ответь мне! — Я вспомнила, как она убежала от меня на одной из уличных вечеринок, когда ей было всего три. В тот раз я ее нашла, но с того дня меня постоянно мучают кошмары. Такие, как этот. Лаура теряется в толпе, и я не могу ее найти. С ней может произойти все что угодно. А если она упала? А если толпа ее растопчет? — Лаура! — Резкая боль в груди становится черной панической пустотой. — Это мама! Ответь мне, черт побери!

Кран, сейчас уже обретший полную силу, качнулся назад, чтобы набрать ускорение, и нанес первый удар по крыше дома. Оглушающий лязг металла о кирпич эхом пронесся над головами собравшихся.

А потом в открытом окне третьего этажа мелькнула фигурка девочки. Белокожей девочки с длинными каштановыми волосами. В красной футболке. Небо стало черным. Все вокруг — девочку, дом, металлические контейнеры, ожидающие внизу, чтобы все поглотить, — залило слепящим светом фонарей. Они казались такими ненастоящими на фоне черного неба. Как будто во сне.

Девочка яростно размахивала руками.

— Подождите! — кричала она. — Подождите, я здесь!

— Лаура! — я бросилась через толпу, на этот раз настолько решительно, что попáдали стоявшие у меня на пути люди. Господи Всемогущий, а если я не успею вовремя добраться до заграждения? Кран уже замахивался, готовясь нанести очередной удар. Страшные челюсти разжались, озаренные искусственным белым светом.

— Остановите их! — кричала я. Все кричала и кричала. — Остановите их! Кто-нибудь! Остановите! — Но крик мой тонул в толпе. Наконец я добралась до заграждения и вцепилась в руку ближайшего полицейского. — В здании моя дочь!

Тот посмотрел на меня и что-то отрывисто бросил стоящему рядом коллеге, который, услышав новость, закатил глаза. Они попросили третьего товарища присмотреть за оцеплением, развернулись и побежали в здание. Сотрудник МЧС что-то пролаял в свою рацию, и кран замер.

Тонкие, как иголки, серебристые капли дождя пронизывали луч света от фонарей. Толпа, взбодрившись очередной остановкой крана, с удвоенным бешенством набросилась на полицейские заграждения. Мои пальцы непроизвольно сжимались и разжимались в такт безумной тревоге. Упало еще несколько капель, прошло несколько секунд, минут, вечность — и Лаура вновь оказалась в моих надежных руках.

В дверях показались полицейские, которые вели за собой упирающуюся девочку. Они надели на нее наручники — металл звенел на ее нежных запястьях. Сердце мое сжалось.

— Доченька! Доченька!

Когда они подошли к ограждению, один из полицейских расстегнул наручники и подтолкнул Лауру ко мне. Я споткнулась от неожиданности, когда ее тело неловко упало на меня. Руки автоматически обхватили дочь. Я гладила ее волосы, плечи. Чтобы убедиться, что ничего не сломано, что она не поранилась.

— Мы могли бы задержать ее за нарушение порядка, — сказал мне полицейский. — Приглядывайте за своей дочерью, договорились, мамаша?