Гвен Купер - История одной кошки

После окончания университета Лаура переехала и юридически больше не находилась у меня на иждивении, поэтому мне пришлось покинуть муниципальное жилье. Мне было безразлично. Все равно эта квартира так и не стала для меня настоящим домом.

Я опять переехала в Нижний Ист-Сайд, хотя раньше даже подумать об этом было страшно. Новое жилье оказалось не совсем таким, как прежнее на Стэнтон-стрит (как говорится, нельзя вступить в одну и ту же реку дважды), — даже отдаленно его не напоминало, если честно. Но это было единственное место, где я могла найти отголоски былого, того, что могло бы существовать до сих пор, если бы не один дождливый день и несколько упавших кирпичей.

Я все еще не могу заставить себя слушать музыку. Но и в тишине больше не могу оставаться. Поэтому стала много смотреть телевизор. И ходить на длинные бесцельные прогулки. Чувствую себя привидением, обитающим по соседству. Странно видеть, как многое изменилось за восемь лет. Дом, где раньше жили мы с Анис, теперь стал роскошным небоскребом, где ежемесячная аренда однокомнатной квартиры площадью в сорок шесть квадратных метров стоит от четырех тысяч долларов. Высокий серебристый ящик, разделенный на десятки ящичков поменьше — ни один ничем не отличается от других. Чердак, размером с тот, где жили мы с Анис, продали за три миллиона долларов, что, казалось мне, граничит с безумием. На месте трущобы, где в конце концов умер мистер Мандельбаум, теперь располагался современный роскошный бутик-отель. В вестибюле по вечерам толпились молодые девушки — красивые и очень дорого одетые.

Но кое-где все еще оставались следы того района, который я знала. «Умри яппи-отребье!» — граффити на кирпичной стене…Настенная живопись в пуэрториканском стиле на Авеню «С»…

Бродить по этим хорошо знакомым улицам — все равно что случайно встретиться с девчонкой, с которой когда-то была знакома, на двадцатилетии своего университетского выпуска. Только вот девочка эта перенесла несколько пластических операций. Она выглядит и старше, и в то же время моложе. И похожа на себя, и совершенно другой человек, не тот, с которым ты была знакома.

Однажды я забрела на Стэнтон-стрит, где когда-то жили мы с Лаурой. Шел дождь, и возможно поэтому ноги сами меня туда понесли. На том месте, где когда-то стоял наш дом, сейчас велась стройка — все было завалено бетонными плитами, горами строительных лесов, стальными балками. Над всем высился молчаливый кран. Я почувствовала, как в груди что-то кольнуло. Веселые полосатые плакаты возвещали о том, что здесь возводят кооперативные дома.

Я стояла там под дождем и некоторое время смотрела на стройку, так же, как в ту ночь, когда наблюдала, как рушат наш дом. Я уже не помнила, как звали кошку мистера Мандельбаума, ту самую кошку, которую Лаура любила настолько, что готова была ради нее рисковать собственной жизнью. Я постоянно уверяю себя, что еще слишком молода, чтобы оправдывать свою забывчивость, хотя у меня уже взрослая дочь. Мне и пятидесяти еще нет. Но в памяти моей образовалось много пробелов.

Сегодня дождь шел не так долго, как в тот день. После сильного, будто тропического ливня тучи рассеялись и вновь выглянуло солнце. Я как раз собиралась уходить, когда уловила какое-то движение у одной из лежащих на земле бетонных плит.

Котенок. Крошечный котенок. Всего нескольких недель от роду. Он прятался за чем-то твердым и, казалось, промок до нитки. Котенок изо всех сил пытался оставаться незаметным, и на секунду мне захотелось оставить его в одиночестве. И все же это было какое-то чудо. То, что на этом самом месте я нашла котенка, точнее кошечку, которая так походила на кошку Мандельбаумов, какой она мне запомнилась. У нее были такие же зеленые глаза, те же черные тигровые полоски и маленькие белые «носочки» на лапках. Мне явно предоставлялся второй шанс спасти то, что много лет назад я не смогла спасти ради Лауры.

А разве меня саму не нужно спасать? Разве мне не нужен кто-то, кого я могла бы любить? «Это судьба, — шепчет голос у меня в голове. — Ваша встреча была предопределена».

Я опускаюсь на корточки, протягиваю руку.

— Привет, киса, — шепчу я. — Ты потерялась? — Котенок испуганно пятится.

«Бедняжка!» — подумала я, и ледяной ком, который я носила в груди несколько лет, начал таять. Я опять протянула руку, но она вся съежилась в тугой комочек настороженного пушка, до которого так и не смогли дотянуться мои пальцы. «Наверное, разумно, — подумала я, — со стороны такого маленького котенка опасаться незнакомых людей». Когда мне пришла в голову эта мысль, я вспомнила кошек Анис, каждая из которых была названа в честь какой-либо песни «Битлз», и улыбнулась.

— Пруденс! — окликнула я. — Тебя зовут Пруденс?

Котенок смотрел на меня огромными испуганными изумрудными глазами. А потом, не думая ни о чем, я начала петь. Впервые за четырнадцать лет я пела.

— «Милая Пруденс, выходи погулять…»

Вначале котенок, похоже, был сбит с толку. И неудивительно. Мой голос был каким-то колючим и намного более низким, чем раньше. Он вообще не походил на мой голос. Но я продолжала петь, голос набирал силу, и я вновь начала его узнавать.

— «Солнце взошло, небо голубое…так красиво вокруг, и ты такая красивая…»

Робко, осторожно кошечка выползла из-под бетонной плиты. Она понюхала мои пальцы, медленно подалась вперед, позволила взять себя на руки. Она насквозь промокла, я сунула ее к себе за пазуху. Спрятала на своей теплой груди. Одну лапку она робко прижала к моей щеке. Я заметила у нее смешной лишний маленький коготок.

— Пошли домой, Пруденс, — прошептала я. Кошечка ответила попискиванием, как будто пыталась мне подпевать.

Однажды Лаура приехала ко мне в гости с новостями о том, что она обручилась. Я была рада за нее, разумеется, я действительно обрадовалась, однако еще я подумала: «Моя единственная дочь выходит замуж за человека, которого я никогда в жизни не видела!» Лаура так мало рассказывает мне о своей жизни. Но счастье и мягкость, которыми, казалось, помимо ее воли лучились синие-пресиние глаза Лауры, так похожие на глаза ее отца, сказали мне много. Я слишком хорошо знаю свою дочь, чтобы понять, когда она счастлива. А потом она пригласила меня пообедать с ней и ее женихом, и я наконец поняла, почему она счастлива.

После нашего знакомства я как-то раз совершенно неожиданно наткнулась на Джоша. Поздно вечером, часов в одиннадцать, во время одной из своих бесконечных прогулок. В маленьком клубе, мимо которого я проходила, звучала живая музыка, и, повинуясь порыву, я вошла внутрь. Группа из трех человек играла на акустических инструментах, исполняя композицию «Blind Faith» «Не найду дорогу домой».

Бывают моменты, когда песня действует на человека определенным образом. Ты знаешь, что она сентиментальная, но все равно не в силах остановить слезы. Неожиданно я почувствовала такую усталость! Да, в последнее время я была выжата до капли. Я села за стойку бара, мне нужно было время, чтобы собраться с силами.