Евгений Москвин - Предвестники табора

— Возможно, ты и прав. Но сегодня мне это представляется так: если бы она оставила его, а потом вернулась ко мне плавно, через некоторое время, вот тогда, возможно, я бы принял ее обратно.

Мишка говорил несколько шаблонно — я, однако, не стал акцентировать на этом внимания.

Далее Мишка перевел разговор на своего друга.

— С ним я, честно, остерегался говорить.

— Как это?

— Не знаю, — ответил Мишка, — странно, конечно. Ведь она это допустила, но как он — он-то как это допустил? Но я не говорил с ним. Ну, почти… но никаких ссор, выяснения отношений не было. Возможно, потому, что он значил для меня гораздо больше, чем девушка.

— Понимаю.

— Просто разошлись холодно, ничего друг другу не объясняя. Перестали общаться. Как бы там ни было, сейчас я не просто не жалею, что не сподобился тогда на разговор — который, скорее всего, привел бы к ссоре, но даже рад этому. Когда я узнал, что он расстался с ней, понял, что совершенно не держу на него зла.

— Так ты помирился с ним?

— Недавно, год назад. Санька даже приезжал ко мне сюда погостить. Настоящая дружба забывает все, Макс.

Мишка сказал это просто и, что называется, „с жизненным опытом“, — у меня даже холодок пробежал по спине от такой „предельной ясности“.

— Но все это я понял только теперь, Макс, а тогда, — он сложил губы трубочкой, — у меня нервы сдали и вообще к чертям покатились.

Мишка вдруг посмотрел на меня и принялся кивать головой.

— Маша спасла меня. Она настоящий молодец. Ты знаешь, по поводу нее… она не тот человек, который производит первое впечатление, но у нее очень выразительные глаза. Обрати внимание, когда будете знакомиться.

Я усмехнулся (невольно), а затем заметил (отстраненно, повернув голову в сторону), что в доме, кажется, нет ни одной фотографии.

— О, это она не любит, терпеть не может фотографироваться. И правда фотографии это мишура — я теперь это тоже понимаю. Маша их все повыкидывала.

Мишка сказал, что Маша пришла к нему в отдел в качестве клиента. „Сначала она мне не понравилась. Небольшого роста, с прямыми черными волосами, заплетенными в конский хвост; лоб высокий и несколько морщинок — они почти никогда не становились глубже; красная майка и бежевые джинсы. Ступала она очень размеренно и даже мягко — особенно, на правом шаге. Мне даже пришло в голову: почему бы ей не надеть на ноги пушистые домашние тапочки, — и я, как подумал об этом, испытал едва ощутимый дискомфорт“.

Машу интересовала ликвидация предприятия.

„Она назадавала мне целую кучу вопросов, — когда Мишка говорил это, на его лице появилась мягкая улыбка, — главное то, что все они свидетельствовали об ее уже внушительной осведомленности… по поводу ликвидации. — он рассмеялся. — Мое настроение в тот день (как и все последнее время — я тебе говорил) было ни к черту, так что меня, помнится, так и подмывало уколоть: зачем ей вообще понадобилась моя консультация? „Могут ли входить в ликвидационную комиссию работники предприятия или нет? Достаточно ли поместить информацию о ликвидации предприятия в одном органе печати и имеет ли значение, относится этот орган к экономическому разделу массовой информации? Это простая формальность или нет? Как ускорить прохождение налоговой проверки?“ И т. д. Я не уверен, что это были в точности такие вопросы, но примерно так, Макс, понимаешь? Вот“.

Я чуть было не брякнул „Ну еще бы ты был уверен“, но тотчас приказал себе держать язык за зубами.

— Потом еще всякое об итоговом ликвидационном балансе, — прибавил Мишка.

Тут я заметил ему (усмехаясь, на сей раз, про себя), что если он все же действительно выдержал суть, непохоже, чтобы Маша и впрямь разбиралась в вопросе о ликвидации, когда пришла к нему в офис.

— Вот поэтому я тебе и говорю, что был совершенно несправедлив: чего же мне тогда было испытывать еще какую-то неприязнь к ней? — сказал Мишка. — В чем она была виновата?

Я пожал плечами (чувствуя легкое равнодушие… но и разочарование от его слов).

— Ты прав. Ни в чем.

Мишка продолжал:

„Я тогда ответил ей (довольно сухо), что многое зависит от типа предприятия. Маша с готовностью сообщила, что речь идет об ООО. П-ф-ф-ф-ф… видишь, какое забавное было знакомство, Макс?“.

Все вопросы Маша читала из большого блокнота, на глянцевой обложке которого сверкала иномарка. „Пункт за пунктом — к концу списка у меня уже гудело в голове. И вдруг она поднимает глаза и говорит мне:

— Вы же не думаете, что я сама уже обо всем осведомлена? Я ведь так и не спросила ничего по существу.

Это было сказано так искренне и непосредственно — если бы ты только слышал, Макс! И естественно. Меня это не только рассмешило, причем уже абсолютно по-доброму, но и обезоружило. (И я, помнится, очень удивился этой резкой перемене в себе).

— Так спросите по существу. Наконец, — предложил я; улыбаясь.

— А я думала, вы сами зададите мне вопросы — на основании того, что уже услышали.

— Но я пока затрудняюсь это сделать — вопросов было слишком много.

— А вы попробуйте…

Я вдруг почувствовал, что мы начинаем вести с ней некую странную словесную игру, и оба хотели бы ей воспротивиться, но… только не сейчас, чуть попозже.

А потом еще и еще чуть позже… еще чуть…

Это было для меня крайне необычно; я вдруг понял, что очень скоро мы не выдержим, и формальная сторона общения начнет уходить.

Видишь, Макс, с самого начала Маша подарила мне нечто новое“.

Маша предложила Мишке приехать к ней на предприятие.

„Приехать?“.

„Ну да, и прямо сейчас“.

Я было принялся объяснять ей, что лишь консультирую клиентов, а если ее интересует оценка предприятия на месте, то надо обратиться в…

— Но я прошу вас, — твердо сказала она, сделав ударение на последнее слово.

— Меня?

— Да, вас.

— Послушайте, я не могу бросить работу и…

— Когда заканчивается ваш рабочий день?

— Через полчаса.

— Хорошо, я подожду.

— Вы предлагаете мне поработать сверхурочно?

— Да, вы не против?

— Можно один вопрос, — легкая улыбка; я поднял вверх указательный палец.

— Пожалуйста.

— Почему вы хотите, чтобы это был я?

— Потому что мне рекомендовали вас — как одного из самых компетентных и квалифицированных сотрудников.

— Неужели? Кто рекомендовал, если не секрет?

— Ваши коллеги, — ответила она.

После этого я начал уже подозревать, что моя встреча с ней не случайна».

— В каком смысле? — спросил я Мишку. — Ты заподозрил, что твои коллеги занимаются сводничеством?

— Что-то в этом духе, да.

— Они знали о твоей… — я запнулся, — …ситуации?

— Ну… да, пара человек знала. Но только в общих чертах.

«Предприятием, подлежавшим ликвидации, оказалась обувная фабрика, хиленькая, половина станков с десятилетней амортизацией. Когда уже по прибытии я просматривал документацию, обратил внимание на фамилию владельца — Проскурин.