Дина Бакулина - Андерсен-Кафе

Вы, наверное, подумали, что Розалия подарила мне своё Литературное кафе. Это, конечно, не так, потому что ей оно тоже не принадлежало. Кафе — собственность города, а Розалия просто похлопотала где-то там наверху, чтобы после её отъезда меня назначили директором, то есть хозяйкой. Вот и всё. Наверху моя кандидатура всех устроила. Подошли мои образование и возраст, а главную роль наверняка сыграла отличная характеристика, которую выдала мне Розалия. Впрочем, мне-то кажется, что «верхам» по большому счёту всё равно, — лишь бы жители не жаловались на отсутствие заботы со стороны властей и на вверенной территории всё оставалось тихо спокойно.

И вот теперь я — Хозяйка Кафе!

Между прочим, наше кафе находится в здании, примыкающем к небольшой библиотеке, в саму же библиотеку можно попасть только со двора. Тамошней заведующей наше кафе нравится, потому что в нём можно иногда собирать читателей и устраивать неформальные вечера. Но только устраивать эти вечера придётся, разумеется, уже не ей, а мне: за кафе-то всё-таки я отвечаю. Заведующую это очень устраивает. А меня? Что ж, почему бы и нет? Во всяком случае, Розалия с заведующей жили дружно и сотрудничали успешно.

Теперь же, когда порыв ветреной судьбы унёс Розалию в Голландию, пригодилась и я. По крайней мере, мне бы хотелось пригодиться. Я изо всех сил постараюсь не развалить дело, ведь мне сейчас очень нужна работа и, по-моему, именно такая. Впрочем, поживём — увидим, сколько подводных камней кроется в этой бухте.

И вот Розалия — в Голландии, Вася с папой — в крымском санатории, а мы с Андерсеном остаёмся в Петербурге. Кстати, я сама настояла, чтобы Вася поехал в санаторий вместе с моим папой. Во-первых, они с друг другом так хорошо ладят, что, кажется, общество друг друга им никогда не надоест. Во-вторых, Вася не был в отпуске уже два года и, по моему мнению, ему уже давно пора «поправить крышу». Это у нас с ним шутка такая: когда кто-нибудь из нас очень устает, мы советуем друг другу заняться «поправкой крыши», то есть наконец пожалеть себя хоть немного и отдохнуть. К тому же папе, как заслуженному журналисту на пенсии, подвернулась бесплатная путёвка на двух человек в очень комфортабельный санаторий в Крыму.

В общем, на этот раз остались мы с Андерсеном дома вдвоём почти на целое лето. И как только мои близкие уехали, я привезла своего бурого кота в Литературное кафе, размышляя при этом: «Интересно, понравится там Андерсену или нет?»

Понравилось. Сразу же.

Андерсен сначала деловито обошёл Оранжевую и Зелёную комнаты, потом внимательно осмотрел кухню, в туалет заглянул лишь мельком — этот объект его меньше всего занимал. Потом Андерсена заинтересовал вид из окна, вернее, из окон. Окна Оранжевой комнаты его не слишком привлекли, видимо, потому, что выходили на проезжую часть, и вид обочины с несколькими припаркованными машинами Андерсена не вдохновил. А вот вид из окон Зелёной комнаты бурому коту понравился и тихий двор с детской площадкой — тоже, в доказательство чего Андерсен тут же выпрыгнул наружу и, высоко подняв хвост, с достоинством прошёлся по двору. Сделав один круг, он вернулся. Во взгляде Андерсена я прочитала полное одобрение: кафе коту понравилось. Ну и хорошо!

Мы просидели с Андерсеном вдвоём целых пять дней. Только один раз нас навестили моя помощница Тамарочка да бухгалтер Рита. Мы посидели, попили чаю, поговорили немного о том, о сём, — о делах, в основном. Кстати, Тамарочка на днях собралась в отпуск, на целый месяц. Вот и всё. Так прошли наши с Андерсеном первые пять дней на новой работе.

В этот день было, пожалуй, чуть прохладнее, чем всю последнюю неделю и намного ветренее. Уже утром, когда я выходила из дома, на небе то и дело проплывали серенькие тучки солидной величины. «Наверное, будет дождь», — безразлично подумала я, но за зонтом возвращаться не стала. Будет, так будет. До работы, я, кажется, успею добраться, а после работы можно и задержаться. Тем более, что Андерсен с удовольствием согласился временно переселиться в наше уютное кафе с неофициальным названием «Романтика».

Дело в том, что Андерсену очень понравился двор, в который выходят окна Зелёной комнаты. Наверное, потому, что где-нибудь на окраине двора ходят-бродят мыши, за которыми можно поохотиться, да и птички тоже водятся, к сожалению. Именно «к сожалению», потому что есть у меня подозрение, что Андерсен и птичек считает завидной добычей. И хотя мой хитрый охотник не складывает бедных птиц в качестве трофея на крыльцо кафе «Романтика», думаю, однако, что сезон охоты на пернатых он уже открыл и открыл успешно.

Однажды я очень расстроилась, увидев на пороге кафе мертвого голубя. Мне пришлось даже наказать Андерсена, а такое случается крайне редко. Может быть, это был единственный случай в моей жизни когда я на него так сильно накричала. В тот день мы с Андерсеном не разговаривали. С тех пор ни одной убитой птицы ни на пороге, ни во дворе мне не попадалось, но отныне, как только Андерсен выпрыгивает из окна кафе во двор, птицы тут же поднимают невообразимый гвалт, точно предупреждают друг друга о грозной опасности.

И Андерсен ведёт себя во дворе как самый настоящий хозяин. Похоже, он здесь единственный кот. То ли здешние жители кошек не держат, то ли он уже разогнал всех конкурентов, ведь он довольно сильный и крупный кот и чем-то на медведя смахивает, только маленького. Кстати, у моего кота уже появилась подружка — маленькая собачка по кличке Клава. Обычно через несколько минут после того, как Андерсен выходит во двор, там же появляется и этот маленький коричневый тойтерьер с аккуратными ушами, выпуклыми глазами и тонкими ножками. Я иногда наблюдаю из окна за их странными играми. Андерсен идёт по двору с видом этакого барина — хвост победно поднят вверх, голова гордо приподнята, глаза прищурены от удовольствия, — а Клава носится вокруг него, негромко тявкая и повизгивая от восторга. У них такое взаимопонимание и такая гармония в отношениях, что я невольно завидую.

Мне несколько раз приходилось наблюдать, как за Клавой приходит девочка лет примерно тринадцати и забирает собачку домой. Клава же любит повредничать. Когда девочка её зовет из окна, собачка, как правило, на зов не идёт, — наоборот, усядется на землю с довольным видом и ждёт, когда девочка сама за ней спустится.

Вот Андерсен так никогда не поступает! Когда я его в первый раз зову, он притворяется, что на оба уха глухой или так занят своими мыслями, что ничего вокруг не видит и не слышит. Когда я зову его во второй раз, Андерсен выразительно шевелит ушами, словно пытается отмахнуться от надоедливого шума. Лишь на третий раз он не спеша, лениво поднимается с земли и, не торопясь, нога за ногу, демонстративно отвернувшись от меня, бредет всё-таки домой, то есть в кафе. Так что Андерсен от вредной Клавы всё-таки выгодно отличается, — по крайней мере, мне не приходится самой идти за ним во двор.