Дина Бакулина - Андерсен-Кафе

Видите ли, дача наша этим летом разорена незавершённым ремонтом, поэтому мы туда не ездим. А дома… Думаю, хуже горькой редьки надоело Андерсену сидеть у открытого окна и ждать, не залетит ли в него очередная муха. А тут — и трава, и деревья, и мыши, и птицы, и… Клава!

…В тот день Андерсен только что вернулся со двора, чтобы подкрепиться мелкой варёной рыбкой. Пока он ел рыбу, я тоже подзаправилась парой бутербродов. Наевшись, Андерсен привычно запрыгнул на подоконник и, уже собрался было выпрыгнуть наружу, как вдруг что-то его остановило, — о чём-то он призадумался на полпути во двор.

— Ты что? — удивилась я и подошла к окну. Всё ясно: Андерсен почувствовал приближение дождя. Я тоже его ощутила. Да и как тут не ощутить — тучи шли низко-низко, мошкара прямо по земле стелилась… Не прошло и нескольких секунд, как с сильным грохотом на землю обрушился ливень.

— Ну что ж, — сказала я Андерсену, — всё же, какое-никакое, а развлечение. Дождь!

Андерсен широко зевнул. Он всегда так на дождь реагирует, но что именно такой зевок означает — не знаю: может, радость, может, грусть, а может, задумчивую меланхолию. Я тоже приготовилась предаться лёгкой меланхолии, как вдруг, несмотря на шум за окнами, очень ясно услышала нетерпеливый звонок во входную дверь.

— И кто бы это мог быть? — я с недоумением покосилась на Андерсена. Похоже, у него на этот счёт не было никаких предположений. Потом дверь распахнулась, (ведь я её на замок и не закрывала), и на пороге появилась странная, бесцеремонная компания. Неуклюже тыча в мою сторону наспех сложенными мокрыми зонтами, в комнату один за другим ввалились шестеро нелепых, промокших до нитки незнакомцев. Загадочные гости мимоходом здоровались со мной, как здороваются с билетёром в театре, и, возбужденно переговариваясь, уверенно шлёпали в Оранжевую комнату. Ноги они у входа всё-таки вытирали, но… точно так же, как и здоровались, — небрежно и машинально.

Я укоризненно разглядывала своих бесшабашных гостей. Андерсен же смотрел на них со своего подоконника без укоризны — так, словно давно ожидал их появления. Но посетители Андерсена вовсе не замечали; да что там, — хорошо, если они на меня обратили хоть какое-то внимание, — а уж я-то находилась в непосредственной близости от этой странной промокшей компании.

— Вы, по-видимому, Любочка? — взгромоздив большую хозяйственную сумку на сияющую крышку круглого стола, произнесла, наконец, одна из женщин. По виду она была самой пожилой здесь дамой. Пожилой — да, но на старушку она что-то не походила: в облике дамы было что-то боевое, даже воинственное. Впрочем, и женственность там тоже проступала. Я отметила овальное лицо, невысокий рост, не слишком пропорциональную (хотя, в общем, сносную), фигуру и совершенно несуразную причёску: светлые короткие волосы были взъерошены и стояли торчком. Видимо, причёска приобрела такой вид после вынужденного бега под проливным дождём.

Это, как выяснилось позже, была Валентина, — поэтесса по натуре. С её-то стихами и познакомила меня Розалия.

— Да. Меня зовут Люба, — помедлив, представилась я, ещё не успев решить, стоит ли обижаться на фамильярное приветствие незнакомой дамы. Всё-таки дама-то постарше меня будет… Ладно. Похоже, пришельцы знают, куда и к кому они пришли, и забрели сюда не по ошибке. Но, всё равно, почему расселись тут, как хозяева? Если они здесь хозяева, то кто же тогда я?

Я беспомощно оглянулась и мысленно позвала на помощь Андерсена. Не знаю, как давно он научился читать мысли, но тут же спрыгнул с подоконника Зелёной комнаты и направился к незваным гостям.

— Кот?! — завидев Андерсена, удивлённо произнёс мужчина. Этот посетитель был вида какого-то… обыкновенного. Заострённый нос, бесцветные глаза, рост средний, возраст тоже, темно-синяя выцветшая рубашка… старые нелепые шлёпанцы. Шлёпанцы — это, конечно, сильно!.. И мало того, что шлёпанцы, так они ещё и потрепаны до невозможности. Голос у мужчины был мягким, хотя и уверенным… Заурядный мужской голос! Звали этого непримечательного типа Евгением, и был он библиотекарем.

— Ой, киска! — всплеснула руками поэтесса Валентина и, проворно вскочив со стула, закричала во весь голос: — Киска, киска, иди сюда!

К моему изумлению, Андерсен, охотно и даже радостно пошёл поэтессе навстречу. И что же вы думаете? — через несколько секунд он уже сидел у Валентины на коленях.

— Ну надо же! — с некоторой ревностью невольно произнесла я, а про себя подумала: «Похоже, они вообразили себя хозяевами не только моего кафе, но и моего кота!»

Бесцеремонная компания, как по команде, уставилась на меня.

— Ой, а мы ведь даже не представились! — невинным тоном воскликнула одна из них. — Меня зовут Катерина.

Очень невзрачная: маленькая, худенькая и одета во всё серенькое. В глаза бросаются, пожалуй, только прямые волосы, похожие на сухую жёлтую солому. Катерина — учитель рисования.

— А я — Ольга, — мягким голосом представилась приятная кудрявая дама.

Ольга нигде не работает — она домохозяйка. Одета в футболку и бриджи, — и мне показалось, что спортивный стиль ей не идёт. Потом выяснилось, что это мимолетное суждение — верное. Светлые волосы Ольги вьются неподражаемо-весёлыми, крупными кудряшками. Я всегда мечтала о таких кудряшках!

— Я — Зоя, — с каким-то особым значением представилась очень полная и очень курносая дама. Выражение лица у неё уверенное, даже несколько высокомерное и это, несмотря на курносый вздернутый нос. Зоя — терапевт.

— А меня зовут — Лена, — робко представилась хрупкая блондинка лет двадцати — двадцати пяти, и с сестринской нежностью прислонилась плечом к очень полной и очень курносой Зое. «Подруги!» — поняла я.

Ну, а обыкновенного мужчину в шлёпанцах, библиотекаря Евгения, вы, кажется, уже знаете. Он представился сразу после хрупкой блондинки.

— Я Валентина, — томно выдохнула взъерошенная поэтесса. Вот её я почему-то запомнила сразу же.

«Представились организованно, по порядку, как в армии», — подумала я. Стараясь напустить на себя доброжелательный и даже добродушный вид, я кивнула:

— Как вы, видимо, уже догадались, я — Люба. Работаю теперь в кафе вместо Розалии. А вы, очевидно, и есть уважаемые члены Клуба Литературного кафе?

Судя по одобрительным полуулыбкам, озарившим лица моих бесцеремонных гостей, я поняла, что попала в точку: «Они и есть. Романтики!» Мне тут же вспомнилась фраза из «Бременских музыкантов: «Романтики с большой дороги»… Хотя там, если вы помните, речь шла о настоящих разбойниках.

— Надеюсь, мы подружимся, — изо всех сил пытаясь «включить обаяние», добавила я. И… тоже улыбнулась. Хочется думать, что это у меня получилось естественно.