Фэнни Флэгг - Стоя под радугой

– Некоторые из вас уже знают, что нам с Доком и Мамой Смит повезло получить приглашение на инаугурацию нового губернатора, и могу только сказать: мы все страшно гордимся нашей первой леди Миссури. Она смотрелась красавицей в стильном розовом костюме, и все мы желаем ей самой-пресамой удачи!

Джимми тоже получил приглашение, но предпочел остаться дома и посмотреть его по телевизору с друзьями в Клубе ветеранов. И хорошо: это оказалось главным телесобытием года. Показали группу Отманов – целиком, включая Честера, ради такого случая облаченного в строгий костюм, и все они сидели на сцене позади Бетти Рэй. Во время церемонии Минни постоянно махала толпе большим белым носовым платком, и все время, пока Хэмма приводили к присяге, Честер на заднем плане поднимал и опускал брови, апеллируя к людям, сидящим в первом ряду. Это показывали в прямом эфире, каким-то образом звукооператор случайно нажал не на ту кнопку, и зрители, сидящие по домам, услышали, как режиссер в будке орет в наушники с микрофоном:

– Убери оттуда этого мудилу!

Не считая этих мелочей, все прошло успешно.

Утром 5 ноября случилось то, чего Бетти Рэй втайне боялась: ее разбудили и сказали, что она замужем за губернатором штата Миссури. Не одна она была потрясена. Множество других людей проснулись и осознали, что некий неизвестный экс-управляющий сельским хозяйством – ныне их новый губернатор. Но в первый день своего правления Хэмм совершил замечательный, а главное, весьма умный шаг. Перво-наперво он позвонил Питеру Уилеру и предложил пост при администрации. Уилер вежливо отклонил предложение, как и было предсказано Хэммом. Дальше последовал звонок Венделлу Хьюитту, другому проигравшему в предварительной гонке. Его спросили, не согласится ли он на пост министра юстиции штата. Хьюитт ответил утвердительно. Это хорошо. Несмотря на то что Венделла Хьюитта застукали в мотеле с блондинкой, в народе он был популярен.

Второе, что Хэмм сделал, – это сэкономил кучу денег налогоплательщикам. В рамках программы «Избавимся от вредителей в кладовке» он объявил, что увольняет весь платный персонал губернаторского особняка и заменяет поваров, слуг, садовников и так далее на заключенных из тюрьмы штата. А еще все овощи на званых обедах будут выращиваться на участке позади особняка, а яйца и молоко будут от собственных кур и коров.

Про Хэмма можно было сказать только одно: он верен слову. Третьим его шагом было вернуть долг всем, кто ему помогал. Он созвал человек двадцать друзей и с каждым поговорил отдельно. Никто не ушел с пустыми руками. Лерой Отман и «Парни от сохи из Миссури» были названы «музыкантами штата» и получили приглашение играть на всех приемах в доме губернатора, пока он у власти. Родни Тилмана назначили пресс-секретарем, а Сеймор Грейвел, еще один старый армейский друг, которому в жизни не повезло, получил должность руководителя службы безопасности и личного охранника. Эти назначения несколько удивили публику, однако всем было любопытно, как новая администрация отблагодарит Сесила Фиггза. Он ведь не политик. Чего он может хотеть от Хэмма?

Прошло несколько недель, и тайна раскрылась. Очень недовольный Родни пришел в кабинет Венделла с плохими вестями:

– Он только что назначил Сесила начальником протокола штата.

– Что? Нет такой должности – начальник протокола штата Миссури.

– Теперь есть. Отдал ему кабинет напротив.

Венделл с отвращением потряс головой:

– Господи Иисусе! Как будто и без того мало нам идиотов, не понимающих, что они делают. Так теперь еще Сесил Фиггз будет шаландаться тут четыре года.

А тем временем в Канзас-Сити Эрл Финли с десятком взволнованных людей сидел в отделении Демократической партии, жевал сигару, его поросячьи глазки перебегали с одного лица на другое.

– Ну, мальчики, – сказал он, – что мы имеем в итоге? Продавец тракторов, бывшая госпел-певичка, гробовщик-педик и пьяница засели в губернаторском особняке. И как, черт подери, мы их оттуда вытурим?

Конечно, люди удивлялись, зачем преуспевшему в погребально-цветочном бизнесе Сесилу соглашаться на жалкую зарплату начальника протокола штата. Но причина у Сесила была, и весомая. Достигнув вершины в своей профессии, он с годами все больше скучал и маялся. Мелкими похоронами он лично больше не занимался, только крупными и важными, но такие случались редко. Сесил жаждал чего-то грандиозного. Он любил музыку, любил световые эффекты и клиентов с хорошим вкусом. В этом году он так заскучал, что устроил пышный вечер памяти мисс Лили Мэй Колдуэлл, скончавшейся более десяти лет назад. Дама эта давным-давно придумала конкурс красоты «Мисс Миссури», и Сесил пригласил всех бывших Мисс Миссури на мемориальную службу, устроенную в театре, где короновали победительниц. Большинство девушек недолюбливали покойную, однако прибыли. А куда им было деваться? Мероприятие снималось для телевидения, и, не показавшись на сцене, бывшая Мисс подпортила бы свою репутацию. Поминальная служба стала событием. Вести его Сесил пригласил Берта Паркса, а за музыкальное оформление отвечали оркестр и двадцать четыре церковных хора со всего Канзас-Сити, все в специально пошитых по такому случаю костюмах – синих бархатных жакетах с вышитой золотом короной Мисс Миссури. Десять последних Мисс Миссури представили номера, с которыми когда-то выступали, а остальных вызывали одну за другой. Когда все дамы стояли на сцене, Сесил подал знак и вверх взмыли двадцать пять белых голубей, под потолком раздвинулся гигантский портрет Лили Мэй Колдуэлл, и Карен Бо Бо, бывшая Мисс Миссури, запела «Я лестницу до рая дотяну». Эта феерия чуток развлекла Сесила, но вскоре он снова затосковал. Сесилу требовался простор для деятельности, и теперь благодаря инвестиции в предвыборную кампанию Хэмма перед ним открылась сцена величиной в целый штат.

Вступив в должность, он первым делом настоял на смене формы военных. Ворвался в особняк губернатора с театральным костюмером и вывалил на стол гору эскизов для спектакля «Принц-студент». Сесил объяснил приглашенным на торжественный завтрак изумленным сенаторам, что хочет упразднить нынешний серо-бурый ужас, в котором ходят военные, и заменить его на лазурную форму, с красными лампасами и золотыми пуговицами. Но взять нахрапом сенаторов не удалось. Целый день Сесил обрабатывал политиков и к вечеру выбил из них одобрение на парадную форму губернаторского почетного караула. Однако сенаторы поставили три условия:

1) Никаких сабель.

2) Никаких перьев.

3) Никаких белых ботинок.

Сесил погоревал по этому поводу, но не особо: как-никак он получил свой почетный караул. И через несколько дней резиденцию губернатора оккупировали толпы модельеров, затопивших все помещения рулонами ткани. Ради сокращения расходов в губернаторском доме работали одни заключенные. Повара, включая женщин, были все как один убийцами, впрочем, как и все горничные и садовники, компанию им составляли воры и один многоженец. Но Сесилу не было дела до преступного прошлого обслуги, главное, чтобы их униформа сияла белизной, а сами они были аккуратны и подтянуты. Повариха Альберта Питс, прикончившая своего дружка ножом для колки льда, предпочитала заниматься готовкой босиком, но Сесил строго-настрого запретил ей снимать обувь. Указание его изрядно огорчило Альберту, и по дому пополз шепоток, что дни Сесила сочтены.