Елена Ляпота - Через тернии к свету (СИ)

— Что делать? — плакал директор центра, представляя, как Председатель спонсорского совета разрывает его на части — естественно, в переносном смысле. А в прямом — это крах и позор! Три миллиарда! Два года исследований и разработок — коту под хвост. И дело вовсе не в незаменимости гения Барканцева, а в его боязни конкуренции и стремлении держать все под личным контролем. Весь архив документов, все результаты и выводы — под семью паролями, которые знал только Барканцев. А память у него была феноменальная. Поэтому ни записей, ни подсказок нигде не держал.

И вот он умер. Нагло и неожиданно. Директор уже прощался с любимым креслом из натуральной кожи и собирал благодарственные грамоты, как вдруг на дисплее высветилось лицо заместителя:

— Артур Денисыч, тут такое дело. Идейка мне в голову пришла.

— Ну? — раздраженно хмыкнул директор.

— Лаборатория исследования жизни после смерти…

— Дармоеды!

— Уже провела с десяток удачных контактов с преставившимися. Вот.

Лицо заместителя, круглое и румяное, в обрамлении светло-каштановых кудрей, светилось от счастья. Директор поморщился и постучал пальцем по лбу.

— Ты чокнулся.

— Я — нет, — улыбнулся заместитель, — и даже связался с тамошним начальством: будем пытать дух Барканцева на том свете.

— Погоди, я сейчас приму капли, — в сердцах воскликнул Артур Денисович, — Когда Председатель узнает…

— Да будет вам, — посерьезнев, тихо сказал заместитель, — Нас и так за своеволие Барканцева вслед за ним отправят.

— Ну, хорошо, — вздохнул директор, — Даю добро.

Лаборатория исследования жизни после смерти стояла на ушах: первый серьезный заказ. Не тренировочный забег, не эксперимент, а самое настоящее поручение. Большинство сотрудников уткнулось носом в свежий, еще пахнущий типографскими чернилами, Кодекс контактеров. Кто-то читал вслух.

— Согласно Закону Земли, каждый, оставивший настоящую жизнь и тело, признается личностью в мире после смерти и имеет все права и обязанности, что и любой гражданин Земли.

— Правильно! — заметил один из сотрудников, — Мертвые — тоже люди.

— А о каких обязанностях идет речь? — ехидно спросил кто-то и глупо хихикнул.

— Ну, например, никто из мертвых не имеет права оскорблять живых. Обязан поддерживать порядок и…

Читавший почесал за ухом и выругался себе под нос.

— Какой идиот писал этот закон?

— А представь себе: встречаешься ты как-то с мертвым…

Ответом на это был дружный хохот, разорвавший монотонное гудение в помещении. Сконфуженный комментатор опустил голову и уткнулся носом в Кодекс, делая вид, будто ничего не произошло.

— Но самое главное, любой — будь он живой или мертвый — обязан помнить, что никаким своим действием или бездействием он не имеет права причинять вред окружающим или тормозить развитие событий, происходящих во благо человечеству!

Громкая реплика перекрыла смех и заставила сотрудников лаборатории рассыпаться по своим местам, потому как принадлежала она начальнику лаборатории — Кузьмину Петру Григорьевичу — идейному руководителю проекта.

— Предстоящее путешествие исходит из этого принципа, — добавил он, спустив на кончик носа старомодные очки, и едва заметно улыбнулся, — Готовимся, ребята! Дело очень ответственное.

Настроив сотрудников лаборатории на нужный лад, Кузьмин прошел в свой кабинет, уселся в кресло — жесткое и непривычное, потому как сидел он на нем редко, все ж предпочитая лабораторию — и, сложив ладони домиком под подбородком, глубоко задумался.

Рядом на столе лежал все тот же Кодекс, над созданием которого он и сам потрудился немало. И все в нем вроде бы и правильно, и буковка каждая продумана: открывай да действуй. По правилам. По написанному. А все ж Кузьмин думал.

Минуты бежали, старинные часы на подоконнике — подарок сына — размеренно тикали. Наконец, Кузьмин нажал кнопку коммутатора и наклонился к микрофону:

— Кузьмина ко мне.

Коммутатор просипел в ответ утвердительное бормотание секретаря и отключился.

Петр Кузьмин стал ждать.

Спустя минуты три дверь едва слышно скрипнула, пропуская в кабинет рослого черноволосого молодого человека. Кузьмин слегка откинулся на спинку кресла и, сняв очки, промокнул платком заслезившиеся вдруг глаза.

— Здорово, бать. Что там у нас?

— Дело у нас, — ответил Кузьмин и негромко прокашлялся. В горле прочно застрял ком густой горькой массы, мешавший говорить, — Первое путешествие на тот свет.

— Знаю, — махнул рукой сын, — Уже все слышали. Не волнуйся — все сделаем, как положено.

— Ты Кодекс знаешь? — оборвал его Кузьмин.

— Кто не знает — тут не работает, — попытался пошутить сын.

— Помнишь, что «контактера, имеющего целью общение с преставившимся, обязательно сопровождает сотрудник лаборатории, не старше сорока пяти лет, не имевший жизненных драм, связанных со смертью близких, и получивший соответствующие инструкции»…

— Помню, — Кузьмин-младший пожал плечами, — Но, зная процедуру, сдается мне, волонтеров найдется немного.

— Они и не нужны, Дима, — Кузьмин внимательно посмотрел на сына, — Отправишься ты.

Дима подался вперед, почти вплотную приблизившись к отцу. Лицо его выражало испуг и одновременно зарделось от восторга.

— Уверен?! Почему я? Нет, я совсем не трушу, просто…

— У меня к тебе особое поручение.

Кузьмин на несколько секунд замолчал, затем собрался с духом и достал из кармана небольшой снимок.

— Пожалуйста, отыщи эту девушку. Ее зовут. Звали. Василиса. Узнай, как она там.

Дима усмехнулся, взял из рук отца фотографию и, мельком взглянув, сунул в нагрудный карман.

— Будет сделано, шеф.

На подготовку путешествия ушло два дня. Все это время сотрудники лаборатории подозрительно поглядывали на Кузьмина-младшего, стойко терпевшего бесконечные тесты и инъекции, мучились от зависти — ну почему Кузьмин, и вздыхали от облегчения — и слава Богу.

Не то, чтобы путешествие было опасным. Нет, физически оно совершенно безвредно. Но вот морально — очень тяжело. Особенно если долго. А нынешняя парочка отправлялась на целый день. Возможно, не на один. Кто его знает, как отразится на них общение с мертвыми? Ведь нелегко общаться с теми, кого больше нет.

Сам Дмитрий Кузьмин, на первый взгляд, совершенно не нервничал и смотрел на бесконечную суету вокруг с загадочной полуулыбкой. Его будущий спутник Артур Топалов — с тщательно вылепленной гримасой восторга. О том, что происходило внутри каждого из них, остальные могли только догадываться.

Когда пришло время отправиться в путь, контактеров заботливо уложили в капсулы жизнеобеспечения и обвешали всяческими приборами и датчиками.

Директор лаборатории, неизменно присутствующий на всех ответственных операциях, глубоко вздохнул и положил руку на рычаг пуска.