Андрей Дьяков - Тени Пост-Петербурга

Последний отрезок до конца зала Глеб преодолевал с нехорошими предчувствиями. Из мрака показалась внушительная железная дверь. Отчаянно дернув широкую ручку-скобу, мальчик понял, что худшие его опасения подтвердились. Несмотря на все усилия, тяжелая створка не поддавалась.

– Открывай, слышишь?! Открой эту чертову дверь!

В бессилии забарабанив кулаками по железу, Глеб кричал и ругался, но, осознав наконец тщетность бесплодных попыток, сполз спиной по двери и затих. С учетом обстоятельств требовалось срочно собрать растрепанные нервы в кучку и попытаться найти выход из сложившейся ситуации.

Мутант в поле зрения пока не появлялся. Может, пошарится немного, да и уползет своей дорогой? Крайне хотелось надеяться на подобный исход событий, но накопившийся опыт подсказывал, что на поблажки коварной природы внешнего мира рассчитывать не стоит.

– Извини, Глеб... – донеслось вдруг из-за двери. – Никто не должен знать об Эдеме. Никто, слышишь? Пойми меня, если сможешь... Я просто не могу поступить иначе... Прости...

Прижавшись ухом к холодному железу, мальчик различил стихающее эхо торопливых шагов. Аврора ушла. Теперь уже точно. Как говаривал Таран: «Доверяя другим, надейся только на себя». Наверное, стоило в свое время с большим вниманием прислушиваться к нравоучениям бывалого сталкера, но теперь поздно кусать локти. Глеб поднялся и крадучись двинулся в обратный путь. Быть может, повезет и удастся вернуться к «Гос– тинке» прежней дорогой?

Вязкая гнетущая тишина обволакивала пространство подвала, в тусклом свете фонаря походившего на огромный, запечатанный на века склеп. Сырой затхлый воздух древнего подземелья стоял в легких, подобно тягучему киселю. Смахнув с бровей капли едкого пота, мальчик преодолел очередной завал и посветил вглубь зала. Впереди неясной тенью возвышался он – огромный червь в стойке кобры, готовой к броску. Головная лопасть исполина мерно покачивалась, цепляя потолочные балки. Овальная пасть на слизистом рыле периодически размыкалась, обнажая бездонную дрожащую глотку.

Парализующий, сковывающий по рукам и ногам страх пришел внезапно, прокатился по телу неконтролируемой судорогой, тяжким комом оседая в желудке. Глеб сглотнул и, поборов эмоции, медленно сместился вправо. Увесистая голова мутанта тотчас повернулась вслед. Жертва в панике метнулась в противоположном направлении, но тупоносое рыло безошибочно отследило суматошные передвижения.

«Со временем ты почувствуешь это. Ощущение крайней опасности, сталкерская чуйка, игнорировать которую нельзя ни в коем случае... »

В тот самый миг паренек, похоже, понял, о чем так упорно твердил наставник. Сознание взорвалось тысячью искр, кровь вскипела от адреналина, а путаные мысли схлопнулись в единственный, не терпящий возражений приказ: «Спасайся!!!» Глеб прыгнул в сторону, краем глаза уловив движение распластавшейся в броске студенистой туши. С оглушительным грохотом взорвалась массивная колонна – уродливая голова монстра своротила преграду без видимых усилий. Мягко кувырнувшись на плитах, мальчик тотчас прыгнул снова и чудом разминулся с пастью мутанта, срубившего туловищем, словно исполинской косой, еще несколько колонн. Осколки кирпичной кладки брызнули во все стороны, ощутимо пробарабанив по спине паренька. Глеб стремглав бросился прочь, а тяжелый свод, лишенный сразу нескольких опор, угрожающе затрещал. По облицовке зазмеились трещины, в нескольких местах потолок поплыл, оседая. С глухим рокотом внушительный сегмент зала, обрушившись, исчез под тоннами земли, камней и неподъемных потолочных балок. Червь забился в страшных корчах, нанося беспорядочные удары головной лопастью по краю завала, но заднюю часть туловища, намертво стиснутую толщей грунта, вызволить не мог.

Шансы на спасение заметно возросли. Конечно, пройти мимо бешеной зверюги вряд ли удастся, но и быть съеденным в ближайшем будущем Глебу не грозило. Глотая повисшую в воздухе бетонную пыль, он вернулся к злополучной двери и внимательно осмотрел проржавевшие петли. Учитывая сырость подземелья и копившуюся годами усталость металла, стоило попытаться.

Приклад винтовки ударил по железу. Вся дверь отозвалась протяжным гулом, посыпалась рыжая труха, обнажая на петле свежий скол. Уже кое-что...

Мальчик продолжал орудовать огнестрелом на манер дубины, пока не заныли руки. Тогда он присел отдышаться, посветив в сторону завала.

Червь перестал биться в агонии. Теперь он медленно полз вперед, с каждым метром растягиваясь, подобно эластичному жгуту. По туловищу гиганта прокатилась волна дрожи, и вдруг с противным чавкающим звуком покалеченная задняя лопасть оторвалась от туши. Оставляя на полу отчетливый след густой розоватой слизи, сочащейся из покалеченного обрубка, мутант двинулся к жертве. Инстинкт охотника оказался сильнее боли.

Глеб подскочил как ужаленный, неистово замолотив по петлям винтовкой. Уже понимая, что вряд ли успеет осуществить задуманное, он лупил по железу с остервенением и злостью: на хитрую чужачку, предавшую в самый трудный момент, на Тарана, скитавшегося не пойми где, на самого себя за то, что вляпался в чужие проблемы по самое не балуйся.

В определенный момент пришла четкая, пугающая своей простотой мысль: «Все... Поздно...» Мальчик обернулся. Рыло мутанта зависло в пугающей близости. Пасть, сплошь усеянная тысячью крошечных клыков-крючьев, неторопливо разверзлась, обдав жертву гнилостным дыханием. Глеб с сожалением бросил взгляд на винтовку в разом онемевших руках. И ведь, как назло, ни одного патрона! Где сейчас Таран с его отточенным годами искусством умерщвления враждебных форм жизни?

Если б мальчик знал, что матерый сталкер уже сталкивался с этой тварью и предпочел обойти гиганта стороной... Если б Таран, в свою очередь, предвидел, чем обернется его решение уклониться от схватки... Порой поступки одних предопределяют судьбы других, а импульсивные действия, совершаемые под влиянием эмоций, приносят более щедрые плоды, чем взвешенные решения. Не для того ли человек обделен даром ясновидения, чтобы впоследствии в полной мере ощутить ответственность за совершенные либо несовершенные деяния?

Со зловещим шелестом червь подобрался, изготовившись к решающему броску. И тогда Глеб совершил единственное, что пришло в голову, – размахнувшись, зашвырнул винтовку вглубь зала. Голова мутанта тотчас повернулась на шум брякнувшегося ствола, а мальчик затих, стараясь ничем не выдать своего присутствия. На лбу его выступила испарина, в глазах потемнело от колоссального нервного напряжения. Глеб даже перестал дышать, но сердце, неподвластное воле, билось запо– лошно и оглушительно.