Филип Дик - Голоса с улицы

К полудню Хедли так и не появился. В два часа Джек Уайт подъехал к магазину О’Нила на грузовике, возвращаясь с доставки. Они с Фергессоном вкратце переговорили на тротуаре.

– Может, этого мудака уже нет в живых, – невозмутимо сказал Уайт. – Его жена звонит каждые пятнадцать минут. Она обзвонила полицию, тюрьму, больницы – все, что только могла вспомнить. Знакомые, родня, бары – весь комплект.

– Никаких вестей от него?

– Абсолютно.

Фергессон пнул мусор с тротуара в канаву.

– Ему конец. Если придет, отправь сюда, и я его рассчитаю. Я не желаю иметь с ним ничего общего.

– Жестковато вы с ним, – заметил Уайт.

– Это мой бизнес. Думаешь, человек, способный на такое, может управлять магазином?

Уайт равнодушно пожал плечами.

– У него голова шла кругом. Все эти хлопоты, резкая нагрузка… – Он внезапно умолк и завел грузовик. – Впрочем, поступайте, как знаете: вы же начальник.

К четырем Хедли так и не появился, и не было оснований думать, что он вообще появится. Напряжение Фергессона росло: к половине шестого он так расстроился, что был не в состоянии работать. Игнорируя посетителей, он позвонил в «Современные» и застал Джо Тампини: Уайт был так занят, что не мог подойти к телефону.

– Никаких вестей?

– Нет, сэр, – почтительно ответил Тампини.

– Его жена все так же звонит?

– Да, сэр. Постоянно.

– Ладно, – с холодным смирением сказал Фергессон. – Он не придет. Уже слишком поздно.

Он положил трубку и больше не перезванивал. В этом не было никакого смысла: случилось неизбежное.

В тот вечер Фергессон наспех проглотил ужин, схватил свое синее саржевое пальто, махнул на прощанье изумленной жене и быстро поехал по темнеющей улице к «Современным телевизорам». Не обращая внимания на бродивших повсюду людей, Фергессон сосредоточился на парковке. Затем достал из машины тяжелый ломберный столик, четыре колоды карт и две огромных пачки фишек. Придерживая все это на колене, он отпер входную дверь магазина и скрылся внутри.

Было полвосьмого. Магазин закрылся полтора часа назад. Там было темно и тихо: Фергессон быстро спустился в складское помещение, где были аккуратно сложены штабелями необъятные картонные коробки с телевизорами. Он начал устанавливать ломберный столик, когда раздался первый настойчивый стук в дверь, и пришлось второпях подняться наверх.

– Эй, – тяжело отдуваясь, крикнул Эд Джонсон. – Кто здесь?

– Покамест только я. Оставайся наверху и впускай остальных.

– Помочь со стульями?

Фергессон забрал у Джонсона ящик пива и унес его.

– Стой здесь и карауль: отправляй всех, кто придет, вниз. Ключ в замке.

– Что это за люди там шастают? – спросил Джонсон. – Все улицы заполонили.

– Какие-то чокнутые сектанты, – ответил Луис Гарфинкл, ввалившись в магазин. – Лос-анджелесский типаж. Лекция у них, или что-то типа того.

– Черножопые, – сказал Генри Р. Портер, когда Джонсон впустил его внутрь. – Ниггерская религиозная секта. Я видел афиши: какой-то здоровенный черномазый детина.

– И откуда берется эта хрень? – спросил Гарфинкл, когда они праздно столпились вокруг двери. – Все из-за тамошнего климата?

– Согласно моей теории, – сказал Джонсон, – все из-за смога. Смог образуется на заводах: он создается искусственно, и в нем куча металлических отходов. Металлические отходы проникают в мозг, когда местные жители вдыхают воздух через носовой проход: поэтому они такие малахольные.

– А по мне так смог проникает в них через жопу, – возразил Гарфинкл.

Прибыл Джек Уайт, вытирая остатки наспех проглоченного ужина, который ему подали через стойку в кафетерии «Золотой медведь». Пару минут спустя робко приплелся Джо Тампини: ему впервые разрешили принять участие в ежемесячной игре в покер.

Наверху лестницы на минуту столкнулись Фергессон и Уайт.

– Никаких вестей? – буркнул Фергессон.

– Сам хотел вас спросить, – сказал в ответ Уайт. – Нет, ничего.

– Чертов придурок, – со злобой выругался Фергессон. – У него же было все на свете, а он все просрал.

Когда все пришли, входную дверь заперли, и игроки в радостном предвкушении спустились в подвал. Фергессон деловито все подготовил. Потирая руки и хмурясь, он вышагивал взад-вперед, пока все не расселись. Потом занял свое место во главе стола и схватил колоду, разделил ее пополам, перетасовал и передал по кругу, чтобы каждый снял, после чего вспомнил, что нужно еще назначить банкомета.

– Сегодня банкуешь ты, – сказал Фергессон и вручил тонкую заляпанную тетрадь Джеку Уайту, который начал делать там записи под различными именами. Распределили фишки. Мужчины расстегнули пояса, взяли себе по первому пиву, радостно отрыгнули, потерли ладони и запястья, обменялись оскорблениями, широко ухмыльнулись и, как только началась первая партия, внезапно приняли свирепый вид.

– В натуре, – напряженно проворчал Фергессон, – это ж дро-покер. Валеты на руках, или лучше открыться. Делайте ставки, черт возьми. Давай, Уайт. С тебя одна.

– Универсалка?

– В этот раз ни фига.

– Дай-ка мне три, – сказал Гарфинкл.

– Мы ставим первыми. Полегче на поворотах, козел.

– Отвали.

– Хорош мандеть, и делай ставку, – прогундосил Портер.

Игра шла обычным чередом около получаса. В подвале магазина телевизоров, ниже уровня улицы, возбужденно и бурно играли шестеро мужчин, окруженных стенами из монолитного бетона и стали. В четверть девятого они сделали перерыв и по очереди сходили в соседнюю комнату облегчиться в загаженный унитаз.

Джонсон закурил свежую сигару и мирно откинулся на спинку стула.

– Классная игра, – сказал он Фергессону, который мрачно рассматривал убывающую стопку фишек. – Правда?

– Сегодня я проигрываю по-крупному.

– В понедельник возместишь. Продашь лишний телек.

Фергессон встал и потянулся, снял галстук и запихнул в карман. Через минуту он сбросил жилет и расстегнул верхние пуговицы рубашки.

Когда Фергессон переставлял стул, чтобы устроиться поудобнее, раздался далекий глухой удар, от которого комната завибрировала. Немного спустя стук повторился… уже громче.

– Что это? – спросил Уайт, выйдя из расстегнутыми штанами из сортира.

– Это те дебилы маршируют – чешут в зал заседаний Общества. Орава недоумков идет на лекцию, – Гарфинкл уселся и сгреб в кучу колоду. – Елы-палы, а я сегодня разжился! Гляньте на эти стопки, – он ткнул пальцем в две кучки фишек. – Больше, чем дойки у Мэрилин Монро.

– Где ты надыбал ту фотку в сральнике? – спросил Портер Фергессона. – Слышь, я бы вдул той малышке.

– Когда-нибудь видел ее в кино? Она ж ни хера играть не умеет.

– В жопу игру. Зато она врубается, что к чему в постели. Догадайся, каким макаром эта сучка сделала себе карьеру.