Валерий Губин - Вечное невозвращение

— Здравствуй, Анна!

— Здравствуй, не ожидала тебя здесь увидеть. Познакомься, это мой муж.

Делон благосклонно кивнул и пробормотал что-то неразборчивое. Художник тут же утащил его смотреть бутылки.

— Как тебе мой муж?

— Шикарный мужик! Похож на Алена Делона в старости. И на Жана Марэ.

— Нахал! Ему всего шестьдесят.

— Кому? Жану намного больше.

— Напился и хамишь. Почему ты не звонил так долго?

Заиграла музыка, в центре комнаты начали танцевать.

— Пойдем потанцуем, — попросил Макаров.

— Как-то неловко здесь.

Они танцевали, и Анна все время пыталась освободиться от его слишком пылких объятий, а он все теснее прижимался к ней и шептал:

— Ты сегодня необыкновенна. Ты такая красивая, какой я тебя никогда не видел. Мне даже кажется, что я тебя вообще никогда не видел. Но теперь буду видеть чаще.

— Почему?

— Потому что скоро зима, и это будет наша зима, об этом уже стихи написаны.

— Какие стихи?

— И были дни, и падал снег, как теплый ворс зимы туманной, А эту зиму звали Анной, она была прекрасней всех…

— Никогда не слышала. Что все-таки с тобой?

— А что такое?

— У тебя глаза грустные. Мне кажется, что ты сейчас заплачешь.

— Я плачу по тебе.

— Ты все-таки много выпил.

— Много. И мне опять захотелось в другие миры.

— В какие миры?

— В разные. Но особенно в волшебный лиловый. Там ты была моя, там весь мир был мой.

— Перестань меня целовать, на нас люди смотрят!

— Какие люди? Здесь никого нет, одни бутылки. Бежим отсюда!

Ударом ноги он распахнул дверь веранды, и они выбежали в сад.

— Куда ты меня тащишь?

— Вон видишь — какая куча травы! Ляжем туда и займемся любовью.

Она что-то кричала возмущенно, но он дернул ее, и они упали на эту кучу. Их обдало острым запахом увядающей травы, от которого у Макарова еще сильнее закружилась голова. Анна молча отчаянно вырывалась; он лежал на спине, сжимал ее в объятьях и видел за ее плечом огромные низкие осенние звезды. Среди них двигалась крохотная яркая точка, пересекавшая небосвод.

«Это мой бывший сокурсник куда-то несется в своем звездолете», — подумал Макаров.

— И долго ты будешь меня так держать? — Анна, кажется, не на шутку разозлилась.

— Ну, куда ты рвешься? Там ничего нет. Почти ничего. Все скоро рухнет. Должно рухнуть, чтобы все началось сначала. А с этим миром ничего уже сделать нельзя.

— Немедленно отпустите мою жену, — услышал он растерянно-злой голос Делона.

— Это моя жена! — Макаров перевернулся, изо всех сил сжимая Анну, вдавливая ее в траву. — Ты ведь моя, моя, мы обязательно прорвемся с тобой, вместе прорвемся….

Тут голова его взорвалась от страшного удара по затылку, и он потерял сознание.

Очнувшись, Макаров почувствовал, что Анна по-прежнему лежит в его объятьях — лежит тихо, не шевелясь.

— Ты что? — спросил он испуганно.

— Ты меня совсем задушил.

Он отпустил ее, приподнялся и застонал от боли в затылке. И тут же он почувствовал, как бешено заколотилось сердце. Он увидел в окне стену соседнего разрушенного дома — в зияющие дыры окон лился сильный, яркий свет полной луны.

— Что с тобой?

— Не знаю, голова очень заболела. Когда же кончится это чертово полнолуние!

Они сидели у костра, не шевелясь, будто холодный сырой воздух сковал их по рукам и ногам, и смотрели, как огонь дожирал последние ветки. Чем меньше делалось пламя, тем гуще и плотнее становилась окружающая тьма. Только вдали светлым бесформенным пятном еще угадывалась громада замка да видно было, как шевелятся толстые комья тумана над речкой.

— Где же этот Бенджамен?

— Подожди, еще есть время.

— Один Бог знает, есть ли еще время.

— Ты боишься?

— Да. Ты знаешь, я никогда ничего не боялся, но сейчас мне очень страшно.

— Всем нам страшно, — как эхо, отозвался третий, — но нельзя об этом говорить вслух, мы соблазняем дьявола.

Наконец вдали замаячила фигура, сливающаяся с окружающей темнотой. Казалось, это просто сгусток тьмы, качающийся в поле. Один из рыцарей перекрестился. Потом сгусток разделился надвое, и вскоре к костру подошли старик, завернутый в коричневый плащ, и подросток, с длинными до плеч, белыми волосами.

— Что, Бенджамен, пора?

— Да, сейчас самое время.

— Кто это с тобой?

— Джуди, моя племянница.

— Она пойдет с нами? Зачем нам девочка в таком деле?

— Джуди не простая девочка, она многое может.

— Ведьма?

— Может быть. Иногда делает такие вещи, которые я не могу понять. И, потом она поможет вам объясняться.

— Она знает их язык?

— Да. Так же, как вы, и даже лучше.

— Как я? Да будь я проклят, если запомнил хоть одну фразу из этого варварского говора!

Они подошли к реке. У самой воды в свете факела был виден огромный лаз, под углом уходящий в землю. Факел освещал только края ямы, а дальше она казалась наполненной темной, как уголь, водой. Старик сбросил на землю мешок.

— У нас еще есть немного времени. Переодевайтесь, а я помолюсь.

Пока они переодевались, старик молился, стоя на коленях перед дырой в земле, а Джуди, отвернувшись, смотрела на воду и беззвучно шевелила губами.

— Зачем нам эта ведьма, — прошептал один из рыцарей, — разве можно пользоваться нечистой силой в таком деле?

— Может быть, это не ведьма, а фея, — ответил ему другой, — старик нам зла не желает.

Бенджамен сложил их одежду в пустой мешок и двинулся вниз, осторожно спускаясь по еле видным ступеням. За ним шли рыцарь с факелом, а потом гуськом и все остальные. Спустившись, они долго пробирались подземным ходом, пригибаясь, отводя руками свисавшие омертвелые корни деревьев. Наконец старик, увидев какой-то знак на стене, остановился и велел им сесть. Они опустились на корточки и сидели неподвижно так долго, что факел уже начал чадить и почти не давал света. Может быть, прошло и немного времени, но им показалось, что протекла вечность. Наконец старик пошевелился.

— Ты, сэр Лестер, — тихо начал говорить он, — и ты, сэр Эдуард, и ты, достопочтимый господин мой сэр Уильям, готовы ли вы отправиться в путь, из которого, может быть, никогда не вернетесь? Согласны ли вы пожертвовать собой для спасения нашего мира?

— Что теперь говорить? — раздраженно проворчал один из рыцарей. — Мы уже решились и уже в пути.

— Я должен спросить вас, это одно из условий, — спокойно ответил Бенджамен.

— Кто выдумал эти условия?

— Я не знаю, но думаю, все они обязательны.

Пока они пререкались, сэр Лестер украдкой разглядывал сидящую рядом девушку. Она по-прежнему смотрела куда-то в сторону и, казалось, никого не видела вокруг, погруженная в себя. Только губы так же шевелились, но, может быть, она не молилась, а просто жевала смолу. От девушки исходил еле слышный запах мяты, как пахнут к вечеру руки, если днем растереть в них несколько листочков.