Батист Болье - Тысяча и одна ночь отделения скорой помощи

8 часов с небольшим,

внизу

Меня изумляет полет воображения торговцев презервативами: с ароматом банана, клубники, яблока, черной смородины, лимона и пр. Любовью теперь занимаются не ради физического наслаждения, а ради гастрономического. Скоро на латексе будет столько сахара, что, прежде чем поиграть в зверя с двумя спинами, диабетики будут колоть себе инсулин…

Я думал об этом, вспоминая, как вчера жалел, что у меня нет юных пациентов. До тех пор, пока на прием не привели маленькое чудовище! Адриен, шесть лет, боли в горле. Живое напоминание о том, что нельзя забывать о презервативах даже с неприятным вкусом. Он был очень мал ростом. Так мал, что от макушки пахло ногами. Если бы ему захотелось покататься на лыжах, его можно было бы засунуть в стеклянный рождественский шар и потрясти, чтобы пошел снег.

– Ты хорошо себя чувствуешь?

Он не ответил. Мать попросила:

– Скажи доктору, ты хорошо себя чувствуешь?

– Не буду разговаривать с этим врачишкой, он мелкий! – заявил этот клоп, ткнув в меня пальцем.

Уточнение: если бы ему, еще не дожидаясь зимы, захотелось покататься на лыжах, его следовало бы засунуть в рождественский шар. А уж потрясти его я охотно взялся бы сам.

– Адриен! Так нельзя говорить!

А я подумал: “Да, мелочь тупая, я невелик, но если начнется драка в грязи, я одержу верх…” Я обратился к матери:

– Подойдите сюда, мы его взвесим, измерим рост. Его карта не в порядке.

Приободрившись, я все-таки попытался наладить контакт:

– Метр одиннадцать! Неплохо, совсем неплохо!

– Да, еще год, и я буду выше тебя!

В голове промелькнула мрачная мысль: “Да, если я тебе раньше ноги не переломаю…”

Осмотр был окончен. Поскольку заклинаний для изгнания дьявола я не помнил, то сказал только:

– Хорошо, все в порядке, у него просто небольшая ангина.

Мать собрала вещи. А мальчишка повернулся ко мне и ехидно произнес:

– До свиданья, месье врачишка.

В этот момент меня пронзила мысль: мальчишка здесь, в больнице. А не отправить ли его на прививку? Глупо, что я раньше не вспомнил. Столбняк – это же так скверно.

Но с профессиональной совестью ничего не поделаешь.

Учесть на будущее: всегда иметь при себе текст заклинаний, произносимых во время ритуала изгнания дьявола. Vade retro Satana! [20]– этого недостаточно.

Иначе в следующий раз, когда на моем пути встретится Адриен и это заклятие снова не подействует, я встану перед ним, взгляну ему прямо в глаза и скажу, четко проговаривая каждый слог:

– Тебе соврали. Деда Мороза не существует.

Результат гарантирован.

9 часов,

внизу, бокс 5

Ни в чем нельзя клясться… Спустя полчаса появился Дед Мороз. Причем с супругой.

Дедушка и Бабушка Мороз, соответственно семидесяти трех и семидесяти двух лет, были госпитализированы по поводу отравления угарным газом. Огонь в камине иногда опасен.

Он: зеленый свитер с жаккардовым узором и белоснежная борода. Она: красный жилет и лицо, напоминающее пряник с коноплей. Оба трусили бодрой старческой походкой. В боксе пахло дровяным дымом. Мне на секунду показалось, что я очутился дома на Рождество. Им не хватало только таблички с надписью “Поцелуи бесплатно”.

Зазвонил телефон. Это была мадам Антидот из токсикологического центра. Она была непреклонна: им нельзя возвращаться домой, пока не установят источник угарного газа.

Дедушка Мороз, сама доброта и любезность, произнес:

– Предупредите ее: если она хочет взять меня за яйца, ничего не выйдет.

– Что он говорит? – осведомилась мадам Антидот.

Я попытался быть дипломатичным:

– Он не согласен.

Дед повысил голос:

– Нет, я другое сказал. Я сказал: “Она хочет взять меня за яйца, но у нее ничего не выйдет”.

Я сообщил:

– Он совершенно не согласен.

Мадам Антидот взорвалась:

– Согласен – не согласен, таков закон! Чем таким важным он собирается там заниматься?

Внезапно вернувшись в детство, я подумал: наверное, кормить оленя Рудольфа, упаковывать подарки, инструктировать гномов, проверять исправность тормозов волшебных саней на будущую зиму…

В конце концов Дедушка и Бабушка Мороз пообещали использовать датчик угарного газа, который принесет им тот малый, который занимается отоплением.

Итак, я вас предупредил: в этом году никому не удастся взять Деда Мороза за… ну, сами понимаете.

Лично меня все время одолевали сомнения: бородатый старик в красной куртке и штанах раздает подарки детям, но сначала заставляет их посидеть у него на коленях. Людей и за меньшее в тюрьму сажают.

И все же я привык к сказкам и мифам: в детстве мама меня часто ими потчевала.

Она устраивалась у моей кровати – а иногда даже оставалась стоять, чтобы удобнее было играть роли, – и рассказывала о богах, богинях, героях древних сказок. Я шел по лесу следом за Красной Шапочкой. Я будил Спящую красавицу. Я знал абсолютно все об Актеоне и его собаках, о Ликаоне, превращенном в волка. По моему мнению, каждый встречный-поперечный, любой пришедший на прием пациент может оказаться Зевсом, прикинувшимся нищим, или Афиной в гриме старушки. Конечно, это вносит некоторую неразбериху в мои отношения с реальным миром… К пьянице, поступившему в больницу в четверг вечером, относишься куда уважительнее, если подозреваешь, что на самом деле он – бог, спустившийся с Олимпа, чтобы испытать твою доброту и щедрость души.

Тем утром заскорузлый указующий перст богов был направлен на месье Зенона, человека-гриба. Он вернулся из Германии. Меланома с обширным метастазированием. В Мюнхене попытались прибегнуть к крайним мерам. Экспериментальный метод лечения. Провал.

Болезнь поразила легкие. Ему суждено было умереть от удушья. Он сам стащил куртку, с пуловером справился с трудом, снять рубашку мы ему помогли.

Так впервые я столкнулся с врагом лицом к лицу.

О нем говорят, присваивают степени, фотографируют на рентгеновском аппарате, но его никто не видит. Поначалу он крошечный, прячется в клетках, и обычно замечают только его последствия.

Вот и у месье Зенона раковые клетки разъели кости, обглодали внутренние слои кожи и эпидермис и вырвались наружу. Из-под соска, захватывая подмышку, вдоль выемки грудной клетки до самого пупка свисали три огромных черных колбасы. За неделю, если месье Зенон выживет, они вырастут до бедер, словно ядовитые грибы, из которых сочится горькая багровая жидкость.

В следующий раз, когда у меня будет больной с этим диагнозом, я спроецирую на него эту картину. Не важно, где располагается поле сражения – в молочной железе, яичнике, желудке или толстом кишечнике… Враг все тот же: я видел его нынче утром.

Я попытался помочь человеку-грибу, стараясь не думать о пациентке из седьмой палаты. Хуже всего, когда один больной напоминает вам о другом.