Наталья Земскова - Город на Стиксе

— Представляешь, Лиза, — забывала Перехватова на минуту о древесных опилках, — что она мне заявила вчера? Замуж она не пойдет никогда, чтобы я не надеялась даже.

— Ну, Тамара Сергеевна. Не встретила своего человека. Встретит и передумает.

— Сто раз она уже встретила, жаба. И что говорит? «Знаю я этот ваш брак. Прибери, постирай, приготовь, принимай всех его родственников, всегда будь в хорошем настроении — и все ради десяти минут секса?»

— Новое время — новые песни, — отвечала я. — Возраст невесты удлинился, в брак никто не спешит.

— Хоть новое, хоть старое, детей брать откуда-то надо?

Новый год между тем становился реальностью: елки росли, как грибы, ток времени резко ускорился, и во всем этом звучала нотка сосредоточенного на мелочах абсурда. Приходила счастливая Жанна и бодро настукивала материалы по экономике. Валерий пригласил ее на новогодний корпоратив, и теперь проблемы, как это случалось у нас всегда, крутились вокруг подходящего платья, которое не должно было быть слишком смелым, слишком скромным, слишком банальным, слишком ярким, слишком экстравагантным, слишком коротким, слишком простым… Перечислив все возможные «слишком», Фрониус бросалась по магазинам, но магазины предлагали только отвергнутые варианты.

— Встречают по одежке, — причитала Жанка. — В чем приду, так они ко мне относиться и станут.

— Ты преувеличиваешь свою значимость в глазах других людей, — пыталась успокоить ее Галка. — Они сейчас думают про свои платья.

— Сейчас, может быть, да. Но когда единственный жених в их террариуме явится на корпоратив с женщиной, мишенью станет мой наряд.

— Ты уверена, что он там единственный?

— А ты видела неженатых чиновников?

Зарядившись Жанкиной лихорадкой, я тоже пошла по бутикам — для развлечения. И если стеклянные шары и блестящая мишура сейчас сияли не для меня, то на наряды я вполне имела право. «Манто» и сапоги были отправлены в шкаф, я приобрела кожаные брюки, куртку из чернобурки и ботинки без каблука — для удобства передвижения. Меня носило, мотало по городу, и в этом бесконечном марафоне был тоже свой абсурд. Иногда меня приматывало на заснеженное Разгуляевское кладбище, которое я неизменно обходила, теперь уже по единственной расчищенной аллее.

Никогда еще я не была столь близка к бегству из Города, который, чтобы меня удержать, использовал новое средство — квартиру. Обустройство нового жилья Перехва-товой подходило к концу, пора переездов приближалась с такой же неотвратимостью, как Новый год. А я каждое утро вставала с единственной мыслью — прийти к редактору с заявлением об уходе. И всякий раз мне что-то мешало. Это что-то было стойким ощущением недоигранной игры, невозможности грубо нарушить запущенный кем-то процесс, внезапно прервать чью-то партию.

Устав от моего свинцового молчания, Томина подходила, как кошка, гладила меня по голове и осторожно советовала:

— Ну, позвони ему сама.

— Кому ему?

— Спроси, что происходит.

— В том-то вся и беда, — вяло отвечала я, — что ничего не происходит.

— Нет, что-то надо делать…

— Ничего. Жизнь все поставит на свои места.

Во мне зрела безумная идея. Когда все кончится, говорила я себе, продам квартиру, выплачу кредит, а на разницу поеду по миру. На год скромной жизни в Австра-лии-Греции хватит, а там разберусь. Что именно должно закончиться, я себе объяснить не могла, но предчувствие близкой развязки ходило за мной по пятам, и за этой развязкой без всяких на то оснований мне грезился конец моей ссылки. Внезапное и острое решение уехать в теплую далекую страну и постараться в ней выжить, то есть сыграть в новую игру, захватило меня настолько, что я принялась строить маршрут. Австралия поменялась на Новую Зеландию, Новая Зеландия — на Гоа, а я так и не определилась, что же лучше. Я искала города и гостиницы, аэропорты и океаны, и это было самым увлекательным занятием из всего, что я делала в эту последнюю декаду старого года.

Главное — обрезать все концы, чтобы не возник соблазн вернуться.

Под конец года в редакции вызрели сразу три свадьбы — одна другой занимательнее: вышла замуж (первый раз) пятидесятитрехлетняя корректор Светлана Семеновна, второй раз вступила в брак тридцатишестилетняя бухгалтер Ирина, и, наконец, в пятый раз женился Михаэль Гавриков — на эффектной брюнетке Татьяне, которая была его моложе лет на двадцать.

— Пора заводить рубрику «Лав стори»», — говорила я. — Тираж просто взлетит.

— Неизвестно, чем все это кончится, — фыркала Жанка.

— А знаете, что утверждает статистика? — спрашивала Галина.

— Ну, кто ж не знает? Пятьдесят процентов браков у нас распадается, — как с куста.

— А из-за чего они распадаются?

— Да тьма причин: экономические, социальные…

— Как раз и нет. По статистике, половина разводов происходит оттого, что ошибка была сделана уже при выборе партнера!

— Жених «не тот», понятно.

— Жених не тот, а время подошло. Или женился, потому что надавили.

— А как узнать-то — тот, не тот?

— Один параметр нам уже сказали: с ним хорошо молчать. Второй — у вас должны быть общие приоритеты, цели… И третье — вы с ним должны совпасть по фазам. Четвертый параметр банален — отсутствие намерений по переделыванию партнера в будущем, то есть вас в нем должно устраивать все.

— А любовь? — не верила Жанна.

— Про любовь ничего не сказали. Совсем забыла: есть еще пункт номер пять! Ваш мужчина должен сделать вам предложение в течение года. А не делает — значит, не ваш.

— Да, все правда, конечно, все правда, — отворачивалась Жанка к окну. — Я надеялась, он перестанет. Перестанет смотреть на всех баб. Что в итоге? Потратила время.

— Ну, а мы не совпали по фазам, — отзывалась Галина про Гутникова. — В том числе и по фазам, вот так…

— Но знаете, — догадывалась я, — бывает, что и чувства, и фазы те самые, и молчать с ним удобно, а человек не твой, и все тут.

Эта мысль теперь штопором сидела в моей голове. Ну, конечно, все до ужаса просто. Я перебирала самых значимых своих мужчин (за двух из них едва не вышла замуж), доставая их из небытия и рассматривая под лупой. Но и невооруженным глазом было ясно: не те! И ведь это ощущение «не твоего человека» легкой змейкой дискомфорта, как правило, вползало уже в начало отношений. Но, конечно, с ним, с ощущением, договаривались, увещевали или на время задвигали подальше, пока оно, набрав силу, не распрямлялось во весь свой питоний рост.

А Артур — был ли он «моим человеком»? «Истина так проста, что за нее даже обидно», — цитировала я кого-то из философов и злилась на себя.

Да, мне льстило его отношение. Да, я была в тот момент одна. Да, он эффектен и притягателен. И властен, гипнотически властен. Но это ведь только повод. Причина же, в общем, проста. И обратив зрачки «внутрь души», как принц Гамлет, я с ужасом ее определила. Любопытство! «А что, если сыграть в эту игру?» Вот, значит, и сыграла.