Алексей Смирнов - Небесный летающий Китай (сборник)

Кондрат рассчитал верно, Кленовый Сироп побоялся отсиживаться в доме. Боковая дверь распахнулась, и высунулось клейкое щупальце. Скоро и весь Сироп целиком вывалился в свои личные боевые испарения. Подобный спруту, он проворно заковылял прочь, и тут Кондрат метнул в него гранату, потом другую – почти без паузы. Кленовый Сироп заклекотал в ужасе; схватился псевдоподиями за место, обозначавшее мозг. Мгновением позже его раскурочило в мелкие брызги. Туман, лишенный высшего руководства, истончился в дрожащую пленку, на миг затвердел и быстро покрылся миллионом трещин. Кондрат ощутил, как по лицу покатились сухие горошины. Он отвел край маски, чтобы дать им высыпаться. Потом высунулся из укрытия, показал Максимилиану большой палец. Стрелок ответил тем же, и Кондрат с несказанным облегчением сорвал противогаз. Гарью пахло невыносимо, но ему стало намного лучше. Он глянул на растяжку, изрешеченную пулями, где еще можно было разобрать слова «Убей ГМО!» Потом скользнул взглядом по корявой надписи на противоположной стене. Та гласила, что «трансгены – пидоры»; слово «трансгены» было наспех потерто и поверх шло другое, начертанное вовсе коряво – «сыроеды».

Кондрат усмехнулся. Сыроеды образовывали элитный отряд, прославившийся зверствами. Дразнить их не следовало, это были сливки спецназа. Впрочем, нет – слово «сливки» успело стать бранным, ибо именно Сливки на той неделе хладнокровно вырезали сотню людских семей. А сыроедов, скорее всего, оскорбил местный Сахар – уличная шпана, склонная к партизанщине и прочему саботажу; представитель противника, развивший в себе способности к письму. Довольно редкий дар среди ГМО; им обладали еще Соль с Баклажанами, но веганы, с которыми временно объединились всеядные, вытеснили их в спальные районы, где и рубились насмерть.

Тем временем Максимилиан соскочил с пикапа и зигзагами, пригибая голову, добежал до Кондрата. Проспект простреливался; снайперов пока никто не отменил. Особенно отличалась Морковь – очевидно, ее меткость была как-то связана с полезным для зрения каротином. Кондрат поднялся на ноги, протянул руку. Максимилиан деловито пожал ее, снял шлем, провел ладонью по взопревшему лысому черепу.

– Надо подчистить, – пробормотал он, озираясь. – Твари! Друга убили…

Тут из ближнего переулка выскочил Чай, размахивавший саблями, но Кондрат без труда снял его первым же выстрелом. Враг опрокинулся, несколько раз дернул короткими ножками и затих.

– Совсем охуели, – буркнул Кондрат. – Слышал о пленных?

Максимилиан рассеянно покачал головой.

– Насобачились, гады, с генетикой, – пустился рассказывать тот. – Захватывают наших и переделывают. Совсем чуть-чуть – много ли надо! Один укол – и тот уже не наш, то есть с виду наш, а думает гнилое, как они. Поскребешь чуток, и найдешь Голубец или Перепелиное Яйцо.

На закопченном лице Максимилиана читалось сомнение.

– Я слышал другое, – буркнул он. – Что это вовсе не они. Что это наши досовершенствовались. Якобы дело дошло до заказов на деликатесы, то есть это мы сами навыращивали для господ. С виду человек, да только на два или три процента – сквозной кабачок.

– Какая разница, – вздохнул Кондрат. – Ясно одно: теперь придется быть вдвойне начеку. Предстоит, знаешь ли…

– Ложись! – заорал Максимилиан и толкнул его в крошево, оставшееся от туманного Сиропа. – Воздух!

Оба метнулись наземь ногами к источнику звука, руки сцеплены на затылке. Гул налетел и унесся, осыпавшись бумажным дождем. Не поднимая головы, Кондрат потянулся, подцепил листок. Агитка, пропаганда для дураков, сплошные цитаты из «Чиполлино». Овощная, блядь, революция. Тут же ахнули и далекие взрывы, земля качнулась. Бойцы приподнялись на локтях и увидели, как в полумиле от них оседает высотка.

– Паскуды, – простонал Кондрат.

– Надо в штаб, – Максимилиан встал. – В бункер. Отведешь?

Кондрат тоже выпрямился, отряхнулся. Поправил противогазную сумку, ремни, кобуру, протер глаза.

– Чего не отвести, пойдем. Я сам себе штаб, мой участок.

– Серьезно? Я думал, один такой… вольный охотник.

– Ну да, ты отбился сколько недель как? Пять? А наших вчера накрыло, все полегли. Я остался на хозяйстве…

– А связь как держишь?

– Сеть еле дышит, но ловлю. Запасной генератор. Вода, хавка…

– Хавка? – Максимилиан опасливо прищурился.

– Не ссы. Этим консервам с полвека, неприкосновенный запас. Конечно, оживут, если эти суки доберутся, но хрена с два им! – Кондрат погрозил небесам.

Максимилиан ему нравился. Они сошлись трое суток назад, когда бок о бок, случайно встретившись на спешно сооруженной баррикаде, отбивали атаку капитана Кефира. Тогда положили добрый взвод, кровь лилась ручьями. Капитан был, конечно, герой, этого не отнять; он сознательно, подавая пример своим головорезам, отправился в бой прямо в картонном пакете. Кондрат подумывал захватить его в плен и подвергнуть пыткам – нассать, например, но Максимилиан опередил товарища и распорол доспехи Кефира пулеметной очередью. Вышло действенно, ибо Кефир весь растекся в грязи и не сумел подняться.

Потом Максимилиан наткнулся на заблудившийся пикап, сержант уже отчаялся вырулить к своим. Образовалась мобильная огневая точка, которая два следующих дня успешно прикрывала Кондрата. Теперь пикап приходилось бросить – ни Кондрат, ни Максимилиан не умели водить машину.

В глазах щипало, и Кондрат утерся рукавом. Отнявши руку, обнаружил ржавую полосу.

– Юшку пустили, фрукты-овощи. А на тебе ни царапины! Заговоренный, что ли?

– А то! – Максимилиан ухмыльнулся, сверкнули зубы.

Кондрат ударил его по плечу, и оба заспешили вдоль дымившегося здания. По ходу старались держаться стенки, но это тоже было опасно – та грозила обрушиться в любую секунду. Горячие вихри вздымали вражеские листовки, мешая их с крупными хлопьями пепла. Районный штаб разместился в подвале супермаркета. Это место сочли удачным, командиры надеялись прикрыться тамошним продовольствием, но просчитались. Трансгены не знали жалости. Мясные и рыбные продукты, макаронные изделия, крупы, зелень и прочие очеловеченные яства мирно спали медикаментозным сном – во сне и умерли: одни – сраженные пулями, другие – отравленные мутагенами. В командный бункер ворвался смертник из Патиссонов, обвешанный тротиловыми шашками. Кондрат был на задании, он уцелел. Вернувшись, он долго стоял среди разорения; в тот миг для него не существовало разницы между своими и противниками. Сдерживая жгучие слезы, он скорбно взирал на бездыханные тела – лишь на вид человеческие, внутри же это была баранина и свинина. Товарищей он узнавал по остаткам обмундирования.

– Сюда, – Кондрат пригласил Максимилиана в разгромленную витрину.