Владислав Ивченко - Темнота

– Я ничего не вижу.

Атаман поднял с пола Шведкова и обтер с него кровь портьерой. Он был чистоплотен этот Григорий Куделин.

– Как этим пользоваться?

– Нужно сосредоточиться и ровно дышать.

– Что дальше?

– Дальше решить, что хочешь увидеть. И увидеть.

Атаман швырнул Шведкова обратно на пол.

– Дернешься – застрелю!

– Еще рано.

– Что рано?

– Ты застрелишь меня позже.

– Я тебя застрелю, когда захочу!

– Можешь называть это так.

– Что ты мелешь?

– Ты хочешь, когда тебе положено хотеть, нет, даже когда ты обязан сделать это.

– Я никому ничем не обязан и делаю то, что хочу, так что заткнись и не мешай!

Атаман усмирил дыхание и сосредоточился. Он долго смотрел в мельтешения, пока из них не появились картины жизни.

– Почему я не вижу себя через десять лет?

– Потому что тебя не будет через десять лет.

– То есть как?

– Завтра тебя расстреляют около той же стены, где чуть не расстреляли меня.

– И кто ж это меня расстреляют?

– ЧЕКА.

– Откуда они здесь возьмутся?

– Я точно не знаю, посмотри сам.

– Черт! Войдут завтра с севера, а эти идиоты все перепьются!

Атаман вскочил и бросился к двери, остановился.

– Вставай!

– Зачем?

– Я их встречу! Я всю эту шваль перестреляю! Бляди красножопые!

– Успокойся, тебя завтра расстреляют.

– Никто меня не расстреляет, я буду расстреливать! Я теперь знаю будущее, я всех перешибу! Я теперь самый сильный, я стану императором!

– Тебя завтра расстреляют.

– Да заткнись ты! Меня не смогут убить, ведь я знаю будущее!

– Но ты не можешь его изменить.

– Что ты сказал?

– Ты не можешь ничего сделать, чтобы изменить.

– Ты, значит, можешь, а я нет?

– Я тоже не могу. Никто не может. Я пытался. Я узнал, что ты убьешь меня в каком-то доме, и я убежал на север. Здесь, в этих болотах, ты не должен был меня найти. Я посмотрел будущее, но оно ничуть не изменилось. Ты все равно убивал меня. Я очень четко видел, как ты стреляешь в меня. Тогда я решил схитрить. В будущем я видел, как ты убиваешь меня и у меня все десять пальцев.

– Причем тут пальцы?

– Притом, что в будущем умирал некто с десятью пальцами. Я отрубил себе палец, вот на левой руке. Я бросил палец в огонь. Я радовался, как ребенок, ведь умирал от твоей пули не я, а какой-то десятипалый. Я снова посмотрел в будущее и увидел, как ты убиваешь человека с девятью пальцами. Меня. Все равно меня! Понимаешь? Может тебе удастся стоять перед ЧЕКА в штанах, может, нет, это зависит от тебя, но тебя обязательно расстреляют.

– Ты врешь сволочь! Просто ты – дурак, ты не смог воспользоваться такой возможностью!

– Ну, воспользуйся ты.

– И воспользуюсь!

– Стреляй в колено.

– Откуда ты знаешь?

– Ты должен.

Выстрел. Черт, странно, он целился в бедро, а попал в колено, такого с ним еще не бывало. Но нет времени раздумывать, он бросился на улицу, готовить Дикую дивизию к бою. Он бежал разбитыми пыльными улицами и видел, что дивизии нет. Толпа пьяных мужиков, большей частью спавших. Десятка людей хватит, чтоб перекоцать все его воинство и он не может ничего поделать. Но не таков был Григорий Куделин. чтоб сдаваться. Выход есть, нужно его найти. Пошел домой. По дороге встретил охранников. Один отрывал курицам головы, другие кого-то резали, какой-то хрипящий обрубок. Выстрелил метко, упали. Атаман даже не стал искать кисет с золотом. Он очень не любил, когда ему угрожали, когда заставляли его чувствовать страх. Он добил изувеченных. Он был милосерден этот Григорий Куделин.

План созрел. Бежать из города. Все забрать и бежать. Вернулся в дом. Шведков монотонно выл в луже крови.

– Не вой.

– Не могу, должен!

– Что должен? «

– Выть, это мое будущее.

– Так ты воешь из-за того, что знаешь будущее?

– Вроде того.

– Не из-за боли?

– Из-за боли, но ведь можно кричать, хрипеть, стонать, а я вою.

– Дурак. Ладно, вой себе на здоровье, а я уезжаю.

– На мосту тебя схватит разъезд красных. Картины отберут, а тебя поставят к стенке.

– Откуда знаешь про картины?

– Я смотрел твое будущее.

– Ты брешешь.

– Хочешь, проверь.

Атаман сел, заглянул в футляр, тяжело вздохнул.

– Значит, мне не убежать?

– Нет. Тебя расстреляют завтра утром.

– А это, в футляре, не может ошибаться?

– Оно ничего не может, оно просто есть. Оно все и вся. И этого достаточно.

– Но на какой хрен оно тогда нужно?

– Оно просто существует, оно вне нужно или не нужно. Это мир, это все. Человеку нужно зачем-то жить, он песчинка. Миру ничего не нужно

– Но кто-то же засунул это в ящик. Значит, этим можно как-то управлять.

– Никто не засовывал это в футляр. Это не в футляре, все мы и футляр в этом. Футляр просто окошко, даже не окошко, а рама.

– Но к чему оно, это окошко?

– Человек должен искать свой смысл. С окошка хватит и того, что оно есть.

– Я думал в нем сила.

– Там силы нет. Это просто открывает глаза, но руки твои по-прежнему связаны. Все, кто владел этим футляром, думали, что приобретут великую свободу, но вместо этого попали в страшное рабство. Их глаза открылись, и они увидели, что человек несвободен, что все делаемое людьми, это не их воля, а их покорность. Они просто идут по своему пути. Только большинство не знает об этом. Они думают, что свободны, вольны делать, что пожелают, но они лишь тени, исправно повторяющие движения неких первичных. Эти первичные и есть судьба. То, что я сейчас говорю, тоже лишь отзвук беседы, запечатленной в этом. Мы тени, тень не может, тень должна.

– Откуда ты знаешь все это?

– Судьба. То, что я узнаю об этом, буду стремиться к нему, загляну в будущее и умру, уже было в этом еще, когда меня не было, и будет, когда черви съевшие меня станут травой. Я шел по пути, предназначенному мне, ты шел по своему. Наша встреча уже была и еще будет. Ты уже убивал меня и еще убьешь. Тебя уже расстреливали и еще расстреляют.

-Это что же я все время буду родиться, расти, командовать Дикой дивизией и гибнуть под пулями?

-Да.

– Значит, один проживет свой век в тепле, в добре и будет всегда так жить, а мне все пули будут всаживать?

-Я не знаю точно, но мне кажется, что каждый проживает бесконечное число раз бесконечное число жизней. Когда-то я буду тобой и убью тебя, когда-то я буду твоим головорезом и ты разворотишь мне затылок. Еще когда-то мы будем двумя пескарями, весело снующими в песке. Мы будем родителями, друзьями, врагами, возлюбленными, вовсе незнакомыми людьми и не людьми. Мы будем всем, может мы даже есть все.

– Мне плевать на все! Мне важно, что завтра меня расстреляют!

– А сегодня ты убьешь меня.

– На тебя мне плевать! Я не верю, что погибну!

Он не хотел умирать этот Григорий Куделин.

– Значит это твоя судьба, не верить до самой смерти. Видеть как задымились винтовки красноармейцев и не верить.