Владислав Ивченко - Темнота

-Да пошел ты со своей судьбой! По-моему будет, не умру! Возьму вот и не убью тебя.

-Ты убьешь меня.

– Вот и нет! Ничто меня не заставит убить тебя, во всяком случае сегодня. Ты останешься жить, а значит, это будет врать, когда покажет твое убийство. Если хоть одно вранье, то и все остальное вранье и чепуха. Все полетит вверх тормашками. Вот как все просто! Ты остаешься жить, а это становиться из будущего враньем! Черт с ним с будущим, зато я останусь жить! Я сейчас запрягаю лошадей и уеду отсюда вместе с картинами и иконами. А ты останешься здесь болтать об этой чепухе, ты будешь живой и я буду живой! Каково!

-А я ведь умру и так.

-Умирай, я то тебя не убивал!

-Убивал. Я истеку кровью, а стрелял ты.

– Ты же говорил о другой смерти., быстрой?

– Ну, мелочи могут меняться, я же говорил.

– Черт!

Атаман куда-то убежал. Вернулся с порванной на бинты простыней.

– Я тебя перевяжу и ты будешь жить. Я не дам тебе умереть! Дела! Я убил столько народа, а теперь беспокоюсь за жизнь какой-то сволочи.

– Ты всего лишь идешь своей дороге.

– Чепуха! Я иду, как хочу и куда хочу! Хочу дорогой, а хочу полем! Я обману судьбу, я плюну ей в глаз!

– Если ты и плюнешь судьбе в глаз, то это будет твоя судьба.

– Приподнимись. Сейчас замотаю тебя, и никуда ты не денешься.

– Помнишь того старика?

– Какого?

– Хозяина футляра.

– А того жидка, помню. Вроде тебя болтун был.

– Представляешь как он мучался.

– Ничего он не мучился, чиканули по горлу и полетела душа в рай. А что били, так кого ж не били.

– Я не о том. Он ведь все давно знал.

– Что все?

– Все. Знал, что на старость будут его топтать сапогами и резать горло. Знал и жил. Знал, что его сына поднимут на пиках. Знал и растил его и любил. Знал, что его внучку, радость души, свет мира, будут насиловать твои сволочи. Все знал и с этим жил многие годы.

– Дурак! Тряпка и дурак! Чтобы жить нужно уметь, обманывать судьбу! Так сейчас завяжем.

-Он молился, работал, ел, целовал внучку и знал свою и их участь.

-Холуй! Трус! А ты дурак! Нашел куда бежать. В Америку надо было, там бы я тебя точно не нашел. Вы не захотели поработать головой, чтобы спастись.

– Футляр – проклятье, от которого никому не убежать. Футляр крест, но мало у кого хватило сил достойно с ним взойти на гору. Иисус нес этот футляр на Голгофу, он взял на себя все страдания, он закрыл футляр, чтобы никто больше не страдал из-за него. Но бесы или люди снова открыли футляр и пустили его сеять мучения. Ты мучаешься день, я несколько месяцев, а тот старик почти всю жизнь. Он купил футляр в молодости на распродаже. И годы жил зная все, годы мучился, но не отчаялся, прошел свой путь, испил свою чашу.

– Прошел, прошел, врешь ты все. Это я уже понял. Если судьба, так и не мог старик отчаяться, потому что в судьбе у и него такого нету. Жил себе, думал, чувствовал, что положено, и все. Нет тут ничего такого, чем ты восхищаешься. Это если по-твоему, судьба. А если по-моему, по-настоящему, то дураки вы оба. Бороться нужно было, драться до послед него, грызть зубами и получилось бы. Но вы слабаки, вы всегда только терпели, вы слуги жизни, а мы хозяева. Я обманул судьбу потому что хитрый, потому что жизнь предназначена для меня, я взял ее как дешевую блядь, силой и моя воля! Так то надо жить, а не слюни пускать! Не бывать такому, чтобы Григорий Куделин испугался какого то еврейского ящика! Это для слабаков. Все, завязал я, кровь идти перестала, будешь жить. Вот уж не думал, что оставлю тебя в живых, так мечтал помучить, показать тебе ад. Сколько месяцев только и мечтал как буду тебя убивать, а оставляю живым.

-Я мертв.

-Нет.

-Да!

Шведков рванулся, неожиданно и сильно. Свалил сидящего атамана, на пол и стал душить. Клокочущее горло, тяжелые хрипы. Борьба, выстрел. Шведков обмяк, атаман сбросил его на пол и вскочил. Шведков смеялся, хоть трудно смеяться человеку с простреленным животом.

– Я уж было испугался, что действительно уйдешь, а яживой буду.

Атаман задыхался. Он отбросил дымящийся пистолети схватил Шведкова за грудки, он был взбешен.

– Скотина! Зачем ты это сделал? Мог ведь жить!

– Это моя судьба.

– Сука! Ты ведь мог жить! Насрать на судьбу!

– Судьбу нужно исполнять.

– Кому нужно? '

– Мне.

– Но ты ведь не должен был вот так на меня бросаться!

– Не должен. Но если бы я не бросился, то ты не убил бы меня, а моя судьба быть сегодня застреленным, я не хочу нарушать судьбу.

– Почему?

– Если бы я не погиб, то все бы сломалось, все нарушилось, весь миропорядок. Не мне его нарушать.

– Мог жить!

– Я должен был умереть.

– Ну так сдохни блядь!

Атаман взял пистолет и выпустил в Шведкова все оставшиеся пули. Сел на диван и обхватил голову руками. Он нервничал, слишком многое свалилось на него за этот день. Нужно успокоиться и решить, что делать, он ведь хитер, он ведь Куделин. Дело жизни и смерти. Нужно бежать, дивизию уже не поднять. Черт с ней. Бежать на юг. Трудно будет пробиться туда с картинами. Война: разъезды, посты, партизаны, банды. Поди прорвись сам. Страшно, что умер Шведков, ведь все пока сбывается, пока. Может действительно не уйти? Куделин гнал прочь такие мысли. Нужно быть уверенным, он хозяин. Заглянул в футляр. Полуразрушенная стенка красного кирпича, строй солдат, залп. Человек падает, он падает. Атаман садонул футляр со всей силы о пол. Футляр отлетел к стене. Куделин зло сплюнул и выбежал из дома. Вскоре подогнал повозку, запряженную добрыми лошадьми. Погрузил картины, иконы, бросил пулемет и ящик с гранатами. Матерно выругался и огрел кнутом лошадей. Мчал по улицам, нещадно давя спящих бойцов, они все равно считай дохлые, да и не важно. За ночь он уйдет далеко, так далеко, что его не успеют до завтра привезти в этот вонючий городок и расстрелять. В том и план. Он еще обманет судьбу плюнет в глаз, отимеет! Атаман почувствовал прилив сил и уверенности. Он спасется, он уйдет! Париж рестораны, девки, сытая, довольная жизнь, все это будет у него! Лежать на диване, курить дорогую сигару, под боком блондинистая сука, рядом бокал вина, и вспоминать былое. Тысячи верст бешеных скачек, битвы, резни, кровь и смерть. Дурачки и слабаки подохли, а он живой, он счастлив, он хозяин. Он вздыхает и улыбается, такова судьба. Его судьба. И патефон играет мелодию похожую на слегка взволнованное море. Иногда курнуть опиума.

Откуда взялась канава поперек дороги непонятно. Куделин слишком задумался и не заметил ее. Телега резко ковырнулась, завалилась на бок, еще несколько метров протащилась по дороге и остановилась. Атаман лежал под деревом, удар о которое остановил его полет. Он был крепок этот Григорий Куделин, он не умер, он быстро очнулся. И услышал чьи-то шепотки. Поднял голову – несколько мужиков торопливо рылись в повозке, уверенные, что ездок мертв. Атаман начал стрелять. Двое упало, еще двое бросились бежать. Куделин подбежал к повозке, схватил пулемет и скосил убегавших. Сел на дорогу, скрученый сильной болью в левой руке. Не иначе как, сломал. Куделин нашел в себе силы встать и осмотреться. Повозка была разбита напрочь. Картины от удара разложились по дороге, как большие карты. Стал собирать их и носить в кусты. Спрятать их здесь, запомнить место, позже вернуться. Когда позже, как вернуться? Куделин гнал от себя эти вопросы, зная неутешительный ответ. Но не мог он просто так бросить картины. Это же Париж, его Париж! Складывал в какой то яме, сверх навалил веток. Дожди конечно, но что было еще делать? Вернулся к повозке. Освободил из упряжи уцелевшую лошадь, искалеченную застрелил. Залез и поскакал. Быстро, хоть и страшно болела рука, но дыхание смерти позади было куда страшнее. Он уйдет, он выживет, он ведь Григорий Куделин. Пусть не Париж, не особняк и не рестораны. Маленький городок, где все дешево и жизнь спокойна. Жизнь! Мадам, вдова, недурно выглядит, владеет лавочкой. Вместе торгуют, вместе живут и долго проживут. Рука забивала все мысли. Больно. И пусть, пусть. Значит он живой, он с каждой минутой отдаляется от костлявой старушки. Он, Григорий Куделин, побеждает судьбу. Он всегда делал невозможное. Сбегал из самых строгих тюрем, уходил из хитрых ловушек, больше года командовал Дикой дивизией и вот победил судьбу! 0тымел как последнюю блядь! 0н хитрец, он хозяин! На юге, в тайнике лежит золотишко и валюта, еще кое-что при себе. На первое время хватит. Ну Гриша, ну жук. Он был сыном шлюхи и конокрада, а стал человеком обманувшем судьбу!