Лариса Бортникова - Байки нашего квартала [Про Турцию и турков]

И мням мням... Собачка заглядывала через открытую дверь, алчно текла слюной и кривила страдальческое лицо, а мы делали вид, что ничего не замечаем. Все равно, впрочем, не выдерживали. Приходилось брать дополнительную порцию как-будто для пёсика (ну, право, неудобно ж так обжираться), а на деле пёсику доставалась дай бог парочка котлет - остальные восемь мы подъедали сами.

Вот сколько мы там пробыли в этом Шаркёе? Неделю? Чуть больше... Короче, раз восемь поужинали в той самой котлетной. И не то чтобы особо шиковали. Дешево же всё. Чаевые оставляли, конечно, но сущие пустяки. Лиры по две - три. На пачку сигарет не хватит.

Но конечно уже на второй вечер нам уже "здрасте-здрасте добро пожаловать как дела", и уже облюбованный вчера столик немедля обтёрли, чистеньким накрыли. И непременно на столе хлеб, айран, салат через минуту после того, как мы расселись. И "вам как всегда?". Нормально... То есть вчера мы здесь появились впервые, а сегодня уже "как всегда". И ведь помнят всё до мелочи. Даже то, что я чай пью из обычных европейских чашек, а свекровь моя турецкая просит стандартный армут, но заварку покрепче и с тремя кусочками сахара.

Браво. Но этим в Турции никого не удивишь. Мелкий эснаф (лавочник или ПБОЮл по нашему) там воспитывался, вызревал тысячелетиями ))). Это уже порода такая. У него в крови неподобострастная, а очень даже гордая услужливость... точнее желание угодить клиенту. И чтобы еще раз пришел. И чтобы друзей позвал. И вообще, чтобы не стыдно было за себя и свое (а также деда и прадеда) дело - котлетки ли ты жаришь на углях, подшиваешь ли юбки со штанами, или просто обувь чистишь на улице.

Не удивишь, короче, в Турциях никого умелым обслуживанием. Вот мы и не удивлялись, а принимали как должное. И то, что эти близняшки, хоть и тинэйджеры, но из себя вежливые, предусмотрительные и заботливые тоже обычное дело. Эснафы. Работа у них такая.

А в какой-то из томных вечеров, откушамши котлет, направились мы гулять по набережной. Гуляли, гуляли, гуляли... Часа два гуляли. И так нагулялись, что вздумалось нам приземлиться где-нибудь в пляжном кафе и выпить просто чаю. Ну, может, чаю с пирожным.

Оказалось, однако, что все семейные кафешки позакрывались, зато пооткрывались все кафешки молодежные.

Ну а что? Чем мы не молодежь? Поэтому мы без всяких сомнений заперлись в рок-кафе, где под визги юных фанаток лабал что-то этнически-роковое лохматый хмурый парень.

Сразу к нам: "добро пожаловать что желаете", хотя не без секундного изумления, мол а эти то что тут позабыли... Мы сразу: "чаю и пирожных". Нам сразу: "а пожалуйста".

Ну, отхлебываем чай, кусаем безе за пушистый бочок, внимаем турецкому року с наслаждением. Глядь-поглядь, а за соседним столиком близнецы-котлетчики. Видимо, заведение свое уже закрыли, прибрались и бегом сюда... Молодые же совсем. Хочется.

Ну, покивались взаимным приветствием.

А потом этот лохматый заиграл что-то грустное, и стало нам с бабкой так сладко и печально внутри, что выпили мы еще по две чашки чаю и скушали еще по одному пирожному. И еще по одному. А потом потихонечку засобирались в гостиницу, тем более что время уже было прилично за полночь, и народ начал расходиться. Ушли и наши знакомцы. Мы даже не заметили как - заслушались.

- Сколько с нас, сынок? - спросила моя туркосвекровь у пробегающего мимо бармена. Спросила опасливо, потому что в заведениях с музыкой обычно небюджетно, а договоренностью нашей предусматривалось, что ужин с меня, а вот ночные чаи и прочее - с нее.

- Ничего, тейзе... - Заулыбался пацан. - Сабри с Эртурулом заплатили.

Это эти котлетчки. Сабри и Эртурул. Знать бы еще ху из ху, потому что как двое из ларца.

Милые... Вот милые же какие пацаны. Фигня вроде бы. Но так это было неожиданно и приятно. И так как-то понятно, что не было в этом никакой похвальбы и никакого жеста, и уж тем более хитроумного намерения нас затащить в свою котлетную еще тысячу раз. А просто вот увидали ребята двух теток, не очень уместных в ночном молодежном клубе, и просто так без умысла... оттого что мы старше... и оттого что они нас вроде бы как уже и знают... и просто так.

Деревня… Такая большая деревня.

Истанбул - город безумный. Безумный настолько, что даже Москва с её лубочным и упоительным psycho остаётся далеко позади.

Истанбул - город-компот, где на самом верху томятся сочные буржуазные вишенки в проамериканском (Голливуд тут тоже в чести) сиропе, чуть ниже, суровые и гордые, бултыхаются республиканские сухофруты эпохи Ататюрка, ещё ниже густым мощным пластом застыло османское - высокомерное, незыблемое, таинственное - рахат-лукум и хельва из кривых сабель, янычаров, гаремов и имперской гордыни...

А поскреби половником по дну, и вот они - разбухшие изюмины истинной туретчины... Нравится мне именно то, что на донышке, то что прилипло, пригорело... без чего не могут существовать, рассекая компотную сладость, верхние слои... Очень нравится. Потому как этот вкус можно почувствовать не всем, а лишь тем кому повезло (повезло ли?) туда попасть.

Я люблю, люблю искренне, неспешную томливость окраинных улиц, где чёрные старухи сидят на корточках у дверей и курят, курят, курят дешёвые сигареты, где гомон ребятни затихает, когда молла затягивает нудное "Аллаааааааааааах Экбееееееееееееееееееер", и где девушки хороши испуганной восточной прелестью, а женщины истерзанны бытом и оживают лишь во время шумных соседских скандалов.

Там, на окраинах воздух - рыба и кофе, и свежее бельё, и мокрая шерсть курбанов - жертвенных барашков... Там по утрам старики торопятся на намаз, глухо переговариваясь и кашляя в кулак, там мечети трутся каменными боками о золочёные трюфеля церквей, там плещет вечностью великолепный Босфор ... ну и "русалка на ветвях сидит". Русалка не русалка, а джинны имеются, но об этом позже, а пока напишу-ка я про другое,

Продолжив свои панегирики бедным районам и кварталам. Квартал... Как мнооооооого в этом звуке... Mahalle... Махалле... Где "х" произносится на выдохе, так чтобы получилось эдакое тягучее "маааааалееее"... Квартал... Истанбульский квартал - не топографическое и даже не социальное понятие. Это не история, не веха, не событие, не пласт. Это, именно, такое мааааааалеееее... Принадлежность к кварталу определяет всю человеческую жизнь, потому как, родившись в прибосфорской мааалее, ты уже не станешь таким, каким мог бы, явившись на свет в мааалее на лесистом холме, а тем паче в маале у воскресного "пазара".

- Ты сам/сама то откуда будешь? - обязательно спросит таксист, включая счётчик.

- С ..... маааллее, знаешь такую? - отвечать следует гордо, произнося название своей вотчины громко, чуть покачивая подбородком.

- Ааа... - таксист ухмыльнётся в усы, - так у меня муж подруги двоюродной сестры Ахмет/Мехмет/Мустафа/Салих в вашей маалеее невесту брал для своего шурина. Фатму/Айше/Шехрие/Малику... у них ещё дом с кривым окном на бакалею, и прадед помер от чахотки.