Джеймс Джонс - Отсюда и в вечность

— Знаешь, — сказал он, — когда я вышел из карцера, меня поместили во второй барак, к самым отчаянным ребятам. Сначала я испугался, а потом увидел, что они отличные парни. По втором бараке и Джек Мэллой. Ты тоже должен перейти к нам как можно быстрее.

— А как это сделать?

— Лучший способ — пожаловаться насчет питания. Это всегда дает результаты. Так к нам попал Джек Мэллой. На первый раз тебе простят, потому что ты новичок, но потом обязательно посадят в карцер на пару дней и переведут во второй барак. Джек Мэллой — мой друг, хороший парень. Вот подожди, я тебя с ним познакомлю. Уверен, что он тебе тоже поправится.

— Кто такой Джек Мэллой? — поинтересовался Прюитт. — Все кругом о нем твердят! Я уже слышал о нем от конвоира Хэнсона.

— О нем все говорят, — подтвердил Анджелло. — Он самый сильный тут и самый умный.

— Одним словом, супермен? — насмешливо спросил Прю.

— Он самый честный и умный парень, какого мне когда-либо приходилось встречать, — твердил Анджелло.

— Неужели? — поддразнивал его Прю, которого ужо начало охватывать чувство ревности. — Ладно, хватит о нем! Надоело.

Анджелло удивленно взглянул на Прюитта.

— Джек очень талантливый парень, — твердо сказал он.

— А почему его нет здесь, среди вас?

— По профессии Джек механик, — объяснил Анджелло. — Он работает в тюремном гараже. Конечно, когда не сидит в карцере. Поэтому его и нет здесь. Оп говорит, что теперь его никогда не выпустят из тюрьмы: он единственный, кто может содержать тюремные автомашины в исправности.

— Этот Джек действительно какое-то чудо.

— Вот познакомишься с ним, тогда и сам поймешь, что он за человек, — торжествующе сказал Анджелло.

— Наверное, пойму.

— Тогда ты сразу захочешь перейти к нам в барак.

— Наверно, мне и вправду падо поскорее на что-нибудь пожаловаться.

— Конечно, это тебе будет стоить неприятностей. Никто не может сказать, что они придумают в наказание. Особенно Фэт-со. Но ты не пожалеешь об этом.

— Похоже, что мое место действительно с вами, во втором бараке.

— Я знал, что ты поймешь меня. Мы провернем это дело завтра днем, и, когда ты выйдешь из карцера, твои вещи уже будут у нас в бараке.

— А почему бы не проделать все это сегодня же? — спросил Прю.

— Я хочу сначала посоветоваться с Джеком, — ответил Анджелло. — Рисковать не стоит. Прежде чем сделать этот шаг, надо получить «добро» от Джека.

— Мне вовсе не нужно его разрешение, чтобы пожаловаться на питание.

— Подожди, не торопись, — спокойно сказал Маггио. — Джек Мэллой знает, что нужно сделать, лучше нас. Торопиться тут не стоит. У тебя впереди еще целых три месяца.

— Ладно, — согласился Прю. — Действуй как знаешь. Тебе виднее. Если хочешь, подождем неделю. Мне все равно.

— Мы сделаем это завтра, — сказал Маггио. — День-другой для тебя не имеет значения. Но все нужно обдумать как следует.

Маггио снял свою помятую шляпу и вытер ею лицо. Шляпа сразу же стала темной от грязи, лицо Маггио нисколько но посветлело.

— Черт бы побрал эти шляпы! Как я их ненавижу. Даже на подтирку в туалете я бы не стал их использовать, — проворчал он.

— Хватит трепаться, давай поработаем, — сказал Прю. — А то заметят.

Как бы в ответ прозвучал окрик караульного:

— Эй вы там, Маггио и новичок! Почему не работаете? Для первой встречи вы уже достаточно поговорили.

— Вот видишь, — тихо сказал Прю.

— Наплевать на них, — сердито ответил Анджелло.

В разговорах Маггио и Прю провели всю вторую половину дня, пока работали в каменоломне. Время прошло незаметно.

За последние два месяца Анджелло Маггио очень изменился внешне. На его лице не осталось и тени прежнего мальчишеского задора и наивности. Не было в Маггио и той горячности, которая сразу выдавала в нем итальянца. Его длинный с горбинкой нос был перебит, лицо покрывали многочисленные свежие шрамы, еще не успевшие зарубцеваться. Особенно выделялся глубокий шрам па подбородке и лбу. Кончик левого уха был оторван, на месте трех верхних зубов зиял широкий провал. Все это придавало Маггио вид боксера неудачника и забулдыги.

Рабочий день кончился. Направляясь к машинам, которые должны были доставить каждого из них в свой барак, Маггио успел многозначительно подмигнуть Прю, напомнив этим об их планах на завтра.

Однако на следующий день Маггио на работе в каменоломне не появился. Прю почувствовал себя очень одиноким, ведь никого, кроме Маггио, он здесь не знал.

Камни карьера под жгучими лучами солнца так раскалялись, что пламенем обжигали работавших в каменоломне людей. Прю работал усердно, и от усталости ему вскоре стало казаться, что все его вчерашние разговоры с Маггио были просто сном. Лишить человека всего, что он любит, заставить работать в каменоломне по девять часов в день в течение трех месяцев — это казалось Прю настоящим кошмаром. Он отказывался верить в происходящее. Он был уверен, что вот сейчас к нему подойдет конвоир и, похлопав по плечу, скажет, что произошла ошибка, что можно бросить эту кошмарную работу и вернуться к той нормальной жизни, которой живут все люди.

Прю не хотелось думать, что Маггио избегает встречи с ним. Наверняка в том, что он не пришел, виноват этот тип, Джек Мэллой.

Не оставляя мыслей о Маггио, Прю продолжал размахивать киркой, чувствуя, как с каждым ударом тело наливается усталостью, как силы покидают его. Совершенно неожиданно перед ним выросла долговязая фигура Бэрри — заключенного из второго барака. Соблюдая строжайшую осторожность и как будто стремясь сохранить в тайне важную новость, Бэрри сообщил Прю, что Маггио снова посадили в карцер.

— А что он сделал? — спросил шепотом Прю.

— Караульный донес начальству, что вчера во время работы Маггио много болтал. За ним пришли уже после отбоя, избили прямо в бараке и посадили на двое суток в карцер. Маггио велел передать тебе привет. И еще сказал, что придется отложить задуманное дело.

— Ладно, — ответил Прюитт. — Спасибо.

— Не меня нужно благодарить, а Мэллоя, — неожиданно сказал Бэрри.

— За что?

— Это ведь Мэллой все рассказал мне и просил об этом передать тебе.

— Ну хорошо. Я поблагодарю его, когда встречусь с ним.

— Он самый буйный парень, но у него сердце доброе, как у ребенка. Маггио сажают в карцер уже пятый раз, — продолжал Бэрри. — Ты об этом знаешь?

— Пет, об этом он мне не говорил. Но у него все лицо в шрамах.

— У него не так уж много шрамов. Посмотри па меня. Это все Фэтсо. Когда-нибудь я убью его.

— А он об этом знает?

— Конечно. Я сам ему об этом сказал.

Прюитт почувствовал, как у него мурашки пробежали по всему телу. Оп вспомнил злой взгляд Фэтсо и спросил: