Джеймс Джонс - Отсюда и в вечность

— Слушаюсь, сэр, — спокойным голосом ответил Розенберри.

— Дьявол бы побрал этого малого! — Росс вошел обратно, продолжая костить Розенберри. Он сел за свой стол и почесал в затылке. — Наверное, я сам сяду за баранку, а Рассела оставлю здесь. Мы будем в машине вдвоем с Карелсеном, и я по дороге осторожно сообщу ему об этой неприятности. Как вы считаете, так будет правильно?

— Да.

Лейтенант Росс вынул записную книжку и начал делать заметки, что он скажет полковнику. Написав несколько строчек, он пробормотал какое-то ругательство и начал перечеркивать написанное.

— А ведь это все вы со своими блестящими идеями! — зло проговорил Росс. — Не понимаю, какого черта я вас слушаю! Иногда я начинаю задумываться, кто же все-таки командует ротой — вы или я.

Росс с выражением огромной сосредоточенности на лице все еще делал какие-то заметки в записной книжке, когда Розенберри доставил из Макапуу Пита.

— Заходите, сержант, — не предвещающим ничего хорошего тоном сказал Росс, убирая записную книжку. — Нам с вами нужно по делам поехать в Скофилд.

— Слушаюсь, сэр, — отчеканил Пит и отдал честь. Он слишком много повидал на своем веку, чтобы не суметь заранее подготовиться к любой опасности. Даже вставные зубы у пего сегодня были на месте — впервые со времени нападения на Пирл-Харбор, если не считать, конечно, моментов, когда он ходил в столовую.

Нацепив на себя противогазы, патронные ленты и шлемы и захватив карабины, оба они, не проронив ни слова, вышли — Росс мрачный, как туча, Пит подчеркнуто сдержанный — само воплощение официальности в отношениях начальника и подчиненного. После их ухода Уорден занялся своими делами, решив терпеливо ждать, пока они вернутся. Он так и не дождался их возвращения, потому что поступило сообщение о Прюитте.

Когда они с Вири, съездив на место происшествия, были снова в расположении роты, второго «виллиса» па стоянке не было, а это означало, что Росс и Пит еще не возвращались.

Вири довез Уордена до штабного фургона и поспешил в автопарк, чтобы побыстрее освободиться: его гак и подмывало поделиться с кем-нибудь тем, что он только что видел. Когда Уорден вошел в фургон, Розенберри сидел у телефонного коммутатора в тумане густого табачного дыма и решал новый кроссворд.

— Звонки были?

— Нет, сэр.

— Когда же ты, Розенберри, безмозглая твоя башка, перестанешь наконец обращаться ко мне, как к офицеру? — убийственно спокойным тоном проговорил Уорден. — Я всего-навсего задрипанный старшина срочной службы.

— Так точно, сэр, — выпучив глаза, проговорил Розенберри. — То есть, я хочу сказать, понял, старшина! Извини, старшина!

— Если хоть раз еще скажешь мне «сэр», Розенберри, я тебя, подлец, выпотрошу собственными руками, — уже дрожащим голосом сказал Уорден. Это прозвучало так, будто он и впрямь собирался его потрошить.

— Ладно, старшина, — примирительно сказал Розенберри. — Извини меня. Я же ничего не хотел… Это у меня просто так, привычка. Скажи, старшина, правда, это был Прюитт?

— Правда. Пришлепнули его, как муху. В песчаном рве нашли. А внутренности разбросаны вокруг. Из автомата его. Ну а теперь катись ко всем чертям отсюда!

Когда Розенберри вышел, Уорден разложил вещи Прюитта на своем столе. Да, подумать только, до чего же много осталось от человека!..

Он достал дешевую записную книжку и свернутый листок бумаги из другого кармана и положил их тоже на стол.

Затем взял свернутый листок, развернул его, разложил на столе и разгладил. Он прочитал вверху листка название: «Блюз сверхсрочника», а потом и само стихотворение. Затем еще раз разгладил листок и прочитал стихотворение снова.

Прошел еще целый час — было уже почти одиннадцать, — пока наконец Росс и Карелсен вернулись из Скофилда. Услышав шум мотора подъезжающего «виллиса», Уорден осторожно сложил листок по старым сгибам и вместе с записной книжкой запер его в своем маленьком железном ящике.

Когда они вошли, по выражению их лиц Уорден понял, что поездка к полковнику Делберту в Скофилд успехом не увенчалась.

— Вот так, — сказал лейтенант Росс, со злостью бросая каску на стоявшую в углу незастеленную койку. — Могу только сказать, что это не война, а сплошной кавардак. — Лейтенант осторожно поставил карабин, прислонив его к столу. Затем сел и потер грязной рукой пыльное с дороги лицо. — На дорогах сумасшедшее движение, даже в этот поздний час. Не меньше четырех часов добирались обратно.

Пит Карелсен, держа карабин на ремне за плечом, сделал шаг вперед, встал по стойке «смирно», напоминая всеми своими движениями заводного солдатика, и по всем правилам старого служаки отдал честь.

— Сэр, сержант Карелсен благодарит командира роты за все, что он сделал.

— Ничего я не сделал, — сказал Росс. — А если и сделал, то только то, что попал старику на карандаш.

— Сэр, командир роты старался, а это самое главное.

— Нет, не это самое главное! — воскликнул Росс. — Главное в этом мире результат, а я ничего не добился, решительно ничего.

— Сэр, командир роты сделал все, что мог, — сказал Пит.

— Ради бога, сержант Карелсен, перестаньте говорить со мной в третьем лице, как будто я — это не я, а кто-то другой. Вольно. Отдыхайте. Не будьте таким церемонным. Со мной этого не нужно.

Пит принял уставную стойку «вольно».

— Сэр, я хочу, чтобы командир роты знал, как я ценю все, что он сделал, — сказал Пит монотонным голосом, и, когда он говорил это, у него было каменное лицо, как у солдата, стоящего по стойке «смирно». — Я никогда этого не забуду, сэр.

Лейтенант Росс быстро взглянул на Карелсена и опять рукой потер лицо.

— Эти дни вы могли бы спать прямо здесь, сержант Карелсен. До тех пор, пока вас не вызовут. Располагайтесь, как дома. Скажите сержанту Мэлло, что я велел выдать вам койку. Поставьте ее в штабной палатке. Пусть взвод оружия привыкает обходиться без вас.

— Слушаюсь, сэр, — сказал Пит. — Благодарю вас, сэр. — Он медленно, с каким-то изяществом, чуточку подавшись корпусом вперед, снова перешел в положение «смирно» и опять так же молодцевато отдал честь. Молодцевато и красиво.

— Идите, сержант, — сказал Росс.

Пит повернулся кругом и направился к двери строевым шагом.

— Что это за чепуха? — спросил Росс, показывая на маленькую кучку предметов па столе Уордена.

— Постой, Пит, — сказал Уорден вслед удалявшемуся Питу. — Тебе это тоже будет интересно. — И он рассказал им о Прюитте.

— Так, — сказал лейтенант Росс. — Великолепно! Замечательно! Вот это подарочек!

— Когда это случилось, Мнлт? — спросил от двери Пит, и в его голосе в первый раз прозвучали настоящие человеческие нотки. Прозвучала среди них и нотка какой-то безысходности. Уордену стало не по себе.