Максим Михайлов - Плач серого неба

Острые лепестки с грохотом падают на землю. Под торжествующую тираду Артамаля по ним, как по лестницам, неторопливо бредут сутулые фигуры.

"Ведь вы давно хотите этого — так отпустите себя на свободу! Поверьте в Хаос, и Хаос поверит в вас. Лишь тогда вы обретете подлинную власть над собой, и весь мир будет ваш, по-настоящему ваш — достаточно будет лишь пожелать".

Бесконечные судороги, нелепо искореженные тела. То длинные, тягучие шаги, то резкие, быстрые перебежки. И стон. Замершее слово. Неровный выдох где-то срывается на визг, где-то осыпается надсадным сипом.

Мотаю головой.

Мы на мгновение замираем — пытаемся разглядеть новую беду — тщетно. Слишком много света в глаза. Слишком ярко пылает Ратуша. Слишком ярко…

Слышатся яростные вопли цвергольдов. На их стороне освещение более чем удачное. И что же их так взбаламутило?

— Огонь, барьер! — Лязгает инспектор, и три пары рук поднимают перед нами пылающую стену. И теперь уже кричу я — от ярости и ужаса.

"Хаос дает своим детям истинную силу — только взгляните, она перед вами. Познав свободу от душевных оков, вы освободитесь от уз телесных — и тогда уже ничто не сможет вам помешать. Вы этого достойны!"

Этого?! Вот уж спасибо!

Беру себя в руки, пытаюсь взглянуть новому врагу в глаза.

Нет! Это же дети. К нам бредут голые, нелепо скрюченные дети! Белесые глаза, отвисшие челюсти в блестящих потеках слюны. Живы они, или мертвы? Враги или… Да что за глупость, конечно враги. И пусть они будут мертвы. Так проще. Значит, этого мы достойны? Я убью эту больную сволочь.

Но инспектор медлит, да и чудовище замерло неподвижной громадой. Слышны лишь треск пламени, сопение и стоны бредущих мертвецов. Четверо проходят сквозь огненную стену. Лоснящиеся тела моментально вспыхивают, но тихое шарканье не прекращается. Они даже не сбавляют ход.

Я вдруг понимаю две вещи. Во-первых, я уже видел самого высокого из четверки — совсем юного эггра.

— Это же Бурк! И Сегвен, и…

…А во-вторых рядом со мной уже не только магполы.

— Убирайся! — шиплю я, но Лемора настолько ошеломлена, что не реагирует. Дрожащими губами девчонка продолжает называть имена мертвых Мух. Не заметить ее невозможно, не услышать — трудно, но синие плащи даже не шелохнутся. Терять нечего.

От хлесткой пощечины голова альвини дергается, и наши взгляды встречаются.

— Там — Карл и Ларра, — яростно тычу я пальцем в сторону Гвардии, — помоги им! И не… — впрочем, для разговоров о вреде магии момент неподходящий, и я умолкаю.

— Брокк, — я поворачиваюсь на голос инспектора, — спусковой образ — горящая скала. По врагу — пли!

Артефакт тяжелеет. Наверное, заряда осталось немного. Представить скалу нетрудно — уже через мгновение воображение привычно рисует могучий утес над морем, — а мысленно зажечь его и того проще — огня вокруг предостаточно. Руку сильно дергает. Открываю глаза и вижу, как из-под булыжников прорастает целый лес тонких каменных игл. Мертвые дети повисают на них, словно бабочки в коллекции ученого. Просыпается примолкший было Артамаль:

"Свобода так близка, но не выпускайте ее из рук! Не поддавайтесь!"

И словно повинуясь ему, мертвецы начинают шевелиться.

Оставляют клочья мяса на иглах, сдирают себя с каменных кольев. И продолжают гореть — самый маленький уже обуглился дочерна, — но идут… идут.

— Ветер — остановить, огонь — убрать стену, огонь и земля, вместе… удар!

Порыв ветра преграждает путь, сбивает пламя, но тут же дождь горящих камней обрушивается на мертвецов. Трещат кости, вновь загорается, опадает клочьями плоть… Я даже не удивляюсь блеску металла под горящими ошметками. Слышу вопли с другой стороны площади — там тоже кипит яростное сражение. Взрыв, другой — Карл и Ларра не отдыхают.

Мертвые твари уже перед нами. Вяло возносятся над головами обугленные руки. Видно, что вместо пальцев — длинные блестящие шипы. Завязывается бой, магполы идут врукопашную. Маги Воздуха укрывают товарищей невесомой броней, и когти соскальзывают с нее. Одетые в языки пламени кулаки прожигают врага насквозь. Кто-то закованной в каменный шлем головой сплющивает лицо мертвому эггритенку. Кажется, что десяток опытных магполов легко справится с бедой.

Только мертвецы не чувствуют боли.

А бойцы инспектора — вполне.

Обожженные, изувеченные порождения безумного гения просочились во вражеский строй. Сверкающая россыпь стальных когтей — двое магполов беззвучно оседают. Груда камней взметывается с мостовой, обволакивает мертвеца. Булыжная скорлупа сжимается в маленький комок, крошится в пыль вместе с содержимым.

Радостные вопли со стороны карликов. Смотрю туда — на земле дымящееся тело. Мундира нет, так что потери, кажется, не у Гвардии. Вижу огненную шевелюру Карла, Тронутый дергает Ларру за рюкзак.

— Брокк! Одиночным!

Резко разворачиваюсь и вскидываю камнестрел. Тоскливо смотрит на океан утес… Останки мертвого эггритенка обвисают на каменном колу. Острие вошло в спину и вышло прямо из макушки. Острые когти замирают у самого горла инспектора. Тот не тратит время на благодарности.

— Общий удар по врагу!

Воздух, камни, огонь — все мешается в едином непостижимом снаряде. Головокружительная мешанина стихий, вращаясь и переливаясь, подхватывает двух мертвецов и с силой впечатывает их в замершее чудовище. То отвечает яростным ревом, но остается без движения.

В глазах рябит от вихря элементов, но я пытаюсь осмотреться.

У Гвардии все хорошо, — еще один враг на земле. Мертвых цвергольдов нет. Не вижу, как дела у алхимиков.

С третьего края площади все хуже. Мирских полицейских не видно, но от их убежища к монстру ковыляет скукоженная фигурка. Еще две бредут от угла, где держала оборону тройка магполов. Те тоже пропали… Впрочем нет — бежит, пригибаясь, вдоль домов силуэт в плаще. Скрылся в подворотне.

Трое мертвецов шагают прочь от гвардейцев Борга. Вижу, как Карл от души замахивается. Глухое "бом-м!" и следом — дождь арбалетных болтов. Разметанные взрывной волной Мухи утыканы древками, но они — двое из трех, лишившись ног, уверенно ползут — упорно пробираются к извергшему их чудовищу.

— Нужен прорыв, — начинает было инспектор, но его перебивает Артамаль:

"Вы имеете право на счастье, и за него стоит бороться! Те, кто отбирает свободу — враги! А врагов нужно уничтожать! Давить, как поганых клопов, во что бы то ни стало!"

Из подворотни выбегает уцелевший магпол. Инспектор указывает ему место справа от себя. От четверок не осталось и следа.

— Наступаем.

И мы наступаем. Не сговариваясь, шагают вперед и гвардейцы. И тут происходит нечто совсем уж немыслимое.

Головы мертвецов одновременно взрываются. Верхушки черепов брызжут осколками, выплескивая темные, неразличимые отсюда комья. Стоны и хрипы сменяются гудением и шуршанием пчелиного роя.