Кевин Милн - Шаги навстречу

— Зачем опять затевать этот разговор? — удивляется Энн. — Ты уже преподала нам урок с бросанием камней.

— Затем, что я хочу его закрепить. Я хочу, чтобы мы внешне относились друг к другу так же, как чувствуем в глубине души. Возможно, это прозвучит странно, но я хочу, чтобы мы любили друг друга, как члены одной семьи, но были любезны друг с другом, как с незнакомыми людьми.

Больше всего, кажется, сбита с толку Бри.

— Как это?

— Можно, я повременю с ответом? Хочу вам вначале кое-что прочитать. — Я достаю толстый том в кожаном переплете, который закончила читать вчера глубокой ночью. На обложке нет названия, только пара выцветших золотистых букв в нижнем правом углу. — Кто-нибудь знает, что это?

Все качают головами.

— Дневник? — предполагает Энн.

Я подмигиваю ей:

— Если быть точной, это и есть «урнал» — один из множества старых дневников, которые хранила бабушка. Ночью в субботу я нашла на чердаке целый ящик. — Я открываю страницу с желтым стикером-закладкой. — Я сейчас прочитаю пару абзацев, чтобы вы представляли, о чем речь. Оказывается, до сих пор я знала не всю правду о моих дедушке и бабушке. Я считала, что у них идеальный брак… возможно, так и было. Но и в нем хватало черных и белых полос. — Я откашливаюсь и начинаю читать:

«В прошлом месяце наша младшая дочь окончила школу, и все мои страхи о наших отношениях с Альфредом воплотились в жизнь. Кажется, он отдаляется от меня, или, возможно, он уже давно отдалился, но я была слишком занята, чтобы это заметить. Дети были центром нашей вселенной, а сейчас, когда они уехали, в наших отношениях образовалась заметная брешь. Скорее похожая на черную дыру — ее не видно, но я чувствую, как пустота затягивает нас. Когда рядом нет детей, мы не знаем, как себя вести; не умеем общаться, не знаем, как любить» .

Я открываю очередную отмеченную страницу:

«Когда я потеряла своего лучшего друга? Неужели тогда, когда бегала с детьми на баскетбол или в лагерь девочек-скаутов? Неужели тогда, когда помогала им выполнять домашние задания или готовиться к контрольным, или подгоняла, чтобы выполняли свои обязанности? Неужели я забыла, что у меня есть лучший друг, пока убирала дом и готовила еду, складывала белье? Не знаю, когда, где, почему, но стало предельно ясно, что мы с Элом уже не лучшие друзья. Он любит читать, а я вязать. Он любит смотреть гольф, а мне нравится возиться в саду. Он любит обедать в ресторанах, я — готовить дома. И дело даже не в том, что мы любим разные вещи; мне кажется, скорее причина в том, что мы ищем разные предлоги, чем бы заполнить наше свободное время, чтобы не приходилось слишком много времени проводить вместе, потому что, когда мы вместе, мы постоянно ссоримся. Я ненавижу ссориться, как, впрочем, и он, и мы оба стремимся оставаться в своих углах как можно дольше, чтобы избежать обмена ударами в ринге».

Я отрываюсь от чтения, чтобы убедиться, что они слушают, потом нахожу следующую страницу:

«Минувшая неделя оказалась настоящим адом. Что бы я ни делала, в глазах Эла делала неправильно. Вчера вечером все закончилось ссорой, которая началась из-за его упрека в том, что я громко прихлебываю чай. Но он же был горячий!!! После этого мы на одном дыхании выплеснули друг на друга по меньшей мере по десять вещей, которые нас друг в друге раздражают. Затем мы стали припоминать и перечислять все неприятные вещи, которые сделали друг другу. На самом деле поразительно, насколько хорошо каждый из нас помнит свои обиды. И хотя формально никто ничего не фиксировал, можно с уверенностью сказать, что мы оба вели счет» .

— Вот для чего блокноты с подсчетами? — интересуется Энн. — Неужели они действительно стали вести счет своим низким поступкам по отношению друг к другу?

— Сейчас и до этого доберусь . — Я открываю дневник на середине:

«Эл все больше и больше времени проводит на работе. С ним сложно говорить. Когда я пытаюсь, это неизменно заканчивается ссорой. Он кажется таким несчастным, и я несчастна. И все растет и растет обида» .

Я перескакиваю в конец той же страницы:

« Вчера, когда я подавала ужин на стол, случайно разлила воду Эла. Даже не облила его, но он вышел из себя, как будто я сделала это нарочно. Он, казалось, невероятно расстроился из-за того, что ему пришлось вытереть воду салфеткой, и даже попенял, чтобы я была более внимательной. А потом утром произошло очень интересное событие. Мы пошли позавтракать в ресторанчик, и официантка случайно вылила Элу на колени целый стакан апельсинового сока. Апельсинового сока! Целый стакан! И как же он отреагировал? Он откинулся назад и успокоил ее: все в порядке, это просто случайность. Он даже посмеялся над этим, несмотря на то что штаны его промокли насквозь. Когда мы уходили, он оставил ей чрезвычайно щедрые чаевые, чтобы она знала, что он на нее не сердится. Я была вне себя! Считается, что он меня любит, но, когда я случайно капнула на него водой, он разгневался, а когда абсолютно незнакомая девушка испачкала ему брюки, он прощает ее! Остается только гадать, неужели я для него совершенно чужой человек…»

— Ничего себе! — восклицает Бри, пока я переворачиваю на следующую помеченную закладкой страницу.

— Я удивлена, что он остались вместе.

— И я, — серьезно говорит Энн.

— И я к вам присоединяюсь, — соглашаюсь я. — Их ссоры ничего вам не напоминают?

— Ваши с папой? — щебечет Кейд.

Я со вздохом киваю:

— Да, к сожалению. Но и ваши перепалки, ребята, ведь так? И оттого, что вы дети, слова не становятся менее обидными. — Я умолкаю, но никто не отвечает. — Послушайте, что она пишет дальше. Мы как раз подбираемся к сути того, что я хотела с вами обсудить. Бабушка пишет:

«Стоит глубокая ночь. Эл спит рядом со мной; я заснуть не могу. Вчера была годовщина нашей свадьбы, но подарками никто не обменивался. Ни тебе открыток, ни цветов, ни праздничного ужина. И уж точно никаких поцелуев и признаний в любви — мы давно уже не говорим друг другу “Я тебя люблю”. После обеда я удалилась в свою комнату — вязать в тишине, а Эл в гостиной играл в “Солитер”. Я вязала и плакала. Не о такой жизни я мечтала, не такую семью заслуживаю. Я так злилась. И устала уже оттого, что каждый обвиняет другого в пустяках. По горло сыта тычками, толчками и клеветой. Довольно! Я давно шла к этому решению, но вчера вечером оно оформилось в голове. Я должна либо что-то сделать, чтобы наладить наши отношения — найти своего старого лучшего друга либо уйти. Уже несколько месяцев я переваривала эту мысль, понятия не имея, как это сделать. И наконец решила, что должна попытаться. Чтобы он понял, насколько серьезно я настроена, я собрала чемодан и вынесла его в гостиную, где он играл.